Я хотела чувствовать его…
Пробовать его на вкус…
Поглощать его…
Ло…
— Логан, — пробормотала я, не в силах оторвать взгляда от его губ, почти касающихся моих. Он переместил свое великолепное тело ближе ко мне и приподнял мое лицо за подбородок так, чтобы мы смотрели в глаза друг другу. Его губы напомнили мне то лето, когда мы только и делали, что целовались. Напомнили мне парня, мою первую и единственную любовь, и первого и единственного парня, сумевшего разбить мне сердце.
— Ты сегодня грустный, — я склонила голову влево, изучая каждую деталь его лица. Его волосы, рот, его подбородок, его душу. Темные тени, всегда живущие в глубине его глаз. Он дышал тяжело и неровно, как и я.
— Я сегодня грустный, — согласился он. — Мне грустно каждую ночь, Алисса. Я никогда не думал ранить тебя, не отвечая на твои звонки.
— Не важно. Это было давно. Мы были детьми.
— Я уже больше не тот мальчишка, Алисса. Клянусь, что нет.
Я кивнула.
— Знаю. И я уже больше не та девчонка.
Но часть моей души вспоминала наше прошлое. Часть моей души все еще чувствовала тот огонь, который мы с Логаном зажгли много лет назад. И иногда, в моменты тишины между дневным светом и ночной тьмой, клянусь, я все еще чувствовала его тепло.
— Именно поэтому я хочу, чтобы ты зашел сегодня. Потому что мне тоже грустно. Никаких обязательств. Никаких обещаний. Всего несколько мгновений, чтобы забыться. Вместе.
Пальцами он начал поднимать мою футболку, и вместе с этими простыми движениями я закрыла глаза от удовольствия. Легкий стон вырвался из меня, когда большим пальцем Логан сначала легко скользнул по ткани моих трусиков, а потом, прижавшись сильнее, начал скользить вверх-вниз. Языком он покружил вокруг мочки моего уха, после чего втянул ее в рот. Правой рукой обхватил меня за ягодицы, а левой сдвинул трусики в сторону, пальцами скользнув глубоко в меня.
Один палец.
Два пальца.
Три пальца.
Мое дыхание стало тяжелым, а желание еще сильнее. Я выгнула бедра в его сторону, желая ощутить в себе его твердость. Я двигалась напротив его пальцев, прося о прикосновениях, которых мне так сильно не хватало.
— Зайди, — сказала я с тихим стоном, прижимая его теснее, нуждаясь в его близости.
— Не приглашай меня.
Он углубил пальцы, и мое сердцебиение ускорилось. В этот момент я чувствовала все: каждый страх, каждое желание, каждую потребность.
Ощущала.
Пробовала на вкус.
Поглощала.
О, Боже, Логан…
— Зайди, — настойчиво повторила я, оборачивая одну ногу вокруг его бедер.
— Нет, Хай.
— Да, Ло.
— Если я войду, то не буду нежным, — поклялся он. — Если я войду, мы не будем ни о чем говорить. Мы не будем вспоминать прошлое, не будем обсуждать настоящее, не будем думать о будущем. Если я войду, то буду трахать тебя. Я буду жестко трахать тебя. Буду дико трахать тебя. Буду трахать тебя, чтобы отключить свой разум, а ты будешь трахать меня, чтобы успокоить свой. А потом я уйду.
— Логан.
— Алисса.
— Ло…
— Хай…
На мгновение я прикрыла глаза, а когда открыла их, то поклялась себе, что не отвернусь от него снова.
— Зайди.
***
Нашего терпения хватило, только чтобы дойти до пианино в гостиной. Когда его губы нашли мои, он поцеловал меня так, как никто не целовал раньше. В этом поцелуе была жесткость, грубость, угроза и отчаяние. Такое невероятное отчаяние. В груди вспыхнул огонь, и мой ответный поцелуй стал крепче. Я хотела его больше, чем он когда-либо хотел меня. Мы срывали друг с друга одежду, понимая, что сейчас наша жизнь взяла тайм-аут. Это был шанс заставить замолчать наши мысли и вытеснить нашу общую боль. Он обхватил меня руками и приподнял, усаживая на пианино. Взяв мою руку, он провел ею по своей твердой выпуклости. Я гладила ее, пока его пальцы блуждали по моему телу. Наши взгляды не отрывались друг от друга.
Ощущать.
Пробовать на вкус.
Поглощать.
Да…
Дотянувшись до кармана, он вытащил презерватив и, надев его, раздвинул мои колени. Когда он скользнул в меня, я закричала от блаженства, от удовольствия, от мучительного желания. Он впился пальцами в мои бедра, а я вцепилась ему в спину. Я с силой сжала его руками, когда он глубоко вонзился в меня, заставляя тело дрожать под его весом. Мы раскачивались на клавишах пианино, и их звуки вторили нашим желаниям, нашим потребностям, смятению и страхам. Он кончил и вышел из меня, а я умоляла его не отпускать меня.
Мы были настолько сломлены. Мы были так измучены жизнью. Но сегодня ночью мы занимались любовью на осколках. Это было глубоко. Это было сокровенно. Это разрывало сердце.
Были падения. Были взлеты.
Боже. Это казалось ошибкой, но в то же время ощущалось таким правильным.
Я скучала по нему.
Я скучала по нам.
Я так сильно скучала по нам.
Он ушел, не проронив ни слова.
Он ушел, и я надеялась, что завтра он вернется.
Логан
Я готовлю с пяти лет. Мама обычно не оставляла мне дома ничего, кроме супа, поэтому я вынужден был научиться самостоятельно пользоваться консервным ножом и зажигать духовку. В девять лет я делал пиццу любых размеров на домашнем тесте с кетчупом и тертым сыром. К тринадцати годам я знал, как нафаршировать и зажарить курицу.
Поэтому у меня вызывал беспокойство хмурый взгляд сидящего напротив Джейкоба. Мы сидели в его кабинете в ресторане. И я поставил перед ним тарелку ризотто с грибами и колбасой. Ресторан был все еще закрыт, и это было второе по счету блюдо, которое я принес ему на пробу.
— Хм… — пробормотал он, взяв ложку и зачерпнув приличное количество ризотто. Я наблюдал, как он не спеша пережевывает с полным отсутствием каких-либо эмоций на лице, словно решает, достаточно ли хороша моя еда, чтобы позволить мне работать на его кухне.
— Нет, — категорично заявил он. — Это не то.
— Ты издеваешься? — оскорбленно спросил я, сбитый с толку. — Это блюдо помогло мне окончить кулинарную школу. Это моя выпускная работа.
— Что ж, значит, тебе не повезло с учителями. Не знаю как у вас в Айове, но здесь, в Висконсине, нам нравится по-настоящему вкусная еда.
— Да пошел ты, Джейкоб!
Он улыбнулся.
— На следующей неделе принеси мне другое блюдо. Посмотрим, как оно получится.
— Я не собираюсь носить тебе блюда, чтобы ты продолжал их браковать. Это смешно. Я смогу приготовить блюда из вашего меню. Просто дай мне работу.
