Скользнули, тронули украдкой ровным, неизменившимся взглядом и тут же оставили, не найдя для себя ничего важного.
Вэл низко опустила голову, слушая нарастающий гул прибывающих волн боли, бьющих по берегам ее сошедшего с ума сердца. Пряди волос упали, щекоча скулы. Между лопаток скользнула капля пота, ледяная дрожь стремительно сбежала по позвоночнику.
Высокая фигура в черном поравнялась с ней — краем глаза Вэл увидела кожаные ремни, перекрещивающиеся на узких бедрах, да на краткий миг легким дуновением окутал запах новой кожаной куртки — и Раза прошел мимо, почти задев ее плечом.
Не задел, но заметно посторонился, аккуратно и брезгливо.
В груди сдавило до предела, что-то натянулось, закололо, не оставляя места. Вэл моргнула, понимая, что давно забыла, как нужно дышать.
Она приоткрыла губы, пытаясь сделать вдох. Втянула воздух с сиплым, чуждым звуком, заполняя легкие, и медленно выдохнула.
Боль, привычная гостья, сверкнув сталью, вспорола ее изнутри, вываливая наружу мягкое кровоточащее нутро.
Тихий стон родился в горле, поднялся вверх и замер, не смея вырваться наружу. Она стиснула губы, сжимая челюсти, прикрыла веки, сглатывая едкий, сочащийся желчью ком.
Рука нащупала стену, подушечки пальцев ощутили холодный камень.
Вот она — первая встреча после того, как Раза чуть не убил ее. Разве так она представляла ее, зарываясь под одеяло в доме Дэни, прячась от мира в кровати как в спасительной норке, с трепетом прислушиваясь к скрипу входной двери?
«За что? — не надеясь на ответ, хотелось спросить Вэл. — За что ты со мной так?»
Первый шаг дался с трудом. Ноги показались чужими, не принадлежавшими слабому, поникшему телу. Вэл, питаясь от ядовитой злости, дернула щекой, поднимая голову, кивком головы отправила мешающие пряди на место и, превозмогая себя, двинулась вперед.
Серый ковер замелькал под ногами, прыгая рисунком, пружиня под подошвами сапог.
Влажные пальцы тронули стену, отпуская, оставляя след. Кривая улыбка исказила побледневшие губы.
Поразительно, сколько боли может выдержать человеческое сердце.
Вэл никогда не думала, что способна вынести так много. Пустота, образовавшаяся внутри, казалась бесконечной, и столь же бесконечной была боль, проникающая в нее, заполняющая и изводящая, выкручивающая до предела.
Еще немного — и ее не станет. Вэл поняла это и тихо засмеялась, не удивляясь безумным ноткам в глухом сиплом голосе.
Хватит с нее на сегодня работы. Пусть пыльный архив вместе со всем миром катится в пекло.
Пост городской стражи у Дыры Вэл преодолела без малейших препятствий. Подвыпивший стражник был слишком занят разглядыванием лужи мочи под своими ногами, чтобы обратить внимание на гибкую и ловкую фигуру девушки.
Накинув на голову капюшон, Вэл бесшумно пробралась задними дворами, легко и незаметно перепрыгнула через шаткий забор, скрытая в вечерней тени, опускающейся на город.
Знакомые покосившиеся дома, больше похожие на гиблые лачуги, показались почти родными. Порыв ветра, пронесшийся по замызганной улице, заваленной мусором и грязью, неотличимой от человеческого дерьма, ударил в спину, подгоняя, пробираясь под плащ. Заскрипели деревянные ставни, с крыш одного из утлых домишек сорвалась тонкая доска, с грохотом падая на землю.
Вот ее место. Ее мир, простой и понятный своими порядками. Здесь, среди жалкого, опустившегося человеческого сброда Вэл чувствовала себя самой собой. Ей не нужно было приспосабливаться, меняться, учиться быть другой, с трудом принимая чужие законы.
«Никаких очеловеченных зверей. Или озверевших людей».
Мысль не вызывала грусти — наоборот.
Вэл давно поняла, что от себя не убежишь.
Здесь она должна была сгинуть еще много лет назад, оставленная Раза.
Не сгинула.
Она ухмыльнулась, вытирая ладонью обветренные на ветру губы.
Сегодня Вэл не собиралась умирать. На этот вечер у нее были другие планы.
Того, кто продаст ей Черную соль, она нашла быстро, привычно легко ориентируясь в окружающих руинах чьих-то никому не нужных жизней. Деньги за имя, имя за деньги, пара резких отрывистых слов, звон монет — и вот она держит в ладони маленький пузырек, заткнутый деревянной пробкой.
Ковырять старую рану было приятно. Боль казалась сладкой, почти возбуждающей.
Полуразрушенная пустая хижина, в которой она когда-то встретила Янису, за прошедшие годы лишилась своей двери, зияя покосившимся темным дверным проемом, похожим на впалую пасть.
Вэл шагнула внутрь, не задумываясь, пнула с визгом бросившуюся под ноги крысу.
Застарелый запах мочи густо висел в прохладном воздухе. Дырявая крыша зубасто скалилась обломанными досками в небо.
Не жалея чистый плащ и штаны, Вэл прислонилась к оплеванным стенам и медленно сползла вниз, садясь на грязный холодный земляной пол. Она широко расставила ноги, опуская руки между согнутых колен, разглядывая маленький пузырек, полный прозрачной жидкости с чуть заметными черными вкраплениями.
Было что-то общее в сокрытых друг от друга мирах по обе стороны гор. Например, Черная соль.
Вэл выдернула деревянную пробку, подняла ладонь, поболтала бутылочкой в воздухе и, запрокинув голову, вылила содержимое пузырька в рот.
Горло окатило горечью, Вэл поморщилась, откидываясь назад, прижимаясь затылком к хлипкой грязной стене, закрывая глаза.
Она не почувствовала начало действия Черной соли, пропустив мягкий, обволакивающий туман, расслабляющий напряженные мышцы и стирающий жгучую боль внутри.
Приятное ровное спокойствие разлилось по телу, почти равнодушие, необъяснимо доставляющее удовольствие безразличие.
Дрогнули ресницы прикрытых век. На грани умиротворенного, окутанного теплом сознания Вэл вдруг поняла, что не дышит. Она приоткрыла рот, провела языком по нижней губе и вдохнула, наполняясь воздухом до самого края.
Дышать было приятно. Грудная клетка опускалась и поднималась, голова заполнилась сладкой истомой. Вэл попыталась приоткрыть глаза, но веки не слушались ее.
Мир постепенно исчезал в сладостной неге, оставляя только бесконечную благословенную темноту.
