– Опять твидовый? – хмыкнул Джек, окинув взглядом костюм охранника. – У тебя их уже невесть сколько.
– Зато глянь, какой светлый! Один в один мне под цвет лица, экипировщик врать не станет.
Гвен выбрала бежевый свитер из грубой пряжи, усиленной кевларом, и шерстяную лыжную шапочку, что ей так понравилась, а трость взяла ивовую с синей кобальтовой совой.
– Скажите, герр Арнульф, – обернулся Джек, уже направляясь к двери, – мой дед больше ничего не говорил о своём задании?
– М-м… – задумался портной, снимая с шеи портновский метр и кладя на прилавок. – Спрашивал только дорогу к гостинице «Белый конь». Кажется, там он и останавливался.
«Белый конь»… Название казалось знакомым. Джек порылся в карманах и достал сложенный листок бумаги.
– Джек, ты идёшь? – позвала девочка.
– Погоди… – Он развернул страничку, вырванную из журнала деда, и пригляделся к пометке на полях. – Точно, из книги записей гостиницы «Белый конь» – той самой, где умер Парацельс.
На площади уже смеркалось, памятник Моцарту сиял в свете прожекторов. Гвен взглянула на часы.
– Поздновато уже, пора искать ночлег. Но теперь понятно… где.
Глава 11
Они вновь сели в автобус. Гвен всю дорогу просидела, уткнувшись в смартфон.
– Гостиница в том или ином виде существует уже тысячу лет, – сообщила она, проглядывая страницу сайта, – первоначально для отдыха паломников к святым местам на пути через Баварию.
– Википедию смотришь? – заглянул через плечо Джек.
– Архивипедию Старших министерств, она точнее.
– Что-то я сомневаюсь, – пробормотал он, глядя в окно.
В самом деле, гостиница «Белый конь» вовсе не выглядела такой старинной. Средневековый фахверковый фасад с тёмными балками и белоснежной штукатуркой украшали вполне современные веранды с пластиковой мебелью и асфальтовая парковка.
– Хочешь сказать, сам Парацельс туда нырял? – ухмыльнулся Шоу, ткнув толстым пальцем в сторону бассейна.
Сняв номера, они несколько часов бродили по коридорам, но всё без толку. Не помогли даже Джековы глюки: каждый камень и кирпич, не говоря уже об отделке, успел смениться со времён Парацельса не один десяток раз. В конце концов Шоу сдался и отправился к себе спать, а Джек и Гвен присели отдохнуть у камина в главном зале.
– Так мы никогда не отыщем дедушкин след, – вздохнул Джек, прикрыв глаза и откинувшись на спинку дивана.
– Правильно мыслишь… – рассеянно бросила девочка. – Ага! – Опершись на плечо своего спутника, она с трудом поднялась на ноги, напряжённо вглядываясь в противоположную стену. – Я сейчас.
Он с любопытством посмотрел в ту же сторону. Коридорный только что откатил тележку, гружённую чемоданами, и за ней на стене открылась какая-то живопись, еле различимая в свете с потолка. Едва волоча усталые ноги, Гвен устремилась туда, и Джек нехотя последовал за ней.
На большом портрете маслом был изображён мужчина в алом мундире. Опираясь на длинный меч, он позировал возле фонтана. Лицо сразу показалось знакомым: перед глазами вспыхнула фотография бюста со страницы Архивипедии.
– Это он, – кивнул Джек, подойдя ближе, – сам Парацельс.
– Я знаю. – Гвен обернулась, щуря припухшие от недосыпа глаза, и показала на медную табличку с текстом на трёх языках. – Тут всё написано.
«PHILIPPUS THEOPHRASTUS
PARACELSUS
ЗНАМЕНИТЫЙ АЛХИМИК И ВРАЧ
УБИТ В ЭТОМ ЗАЛЕ
МЕСТНЫМИ ЗНАХАРЯМИ,
ПОСРАМЛЁННЫМИ
ЕГО ИСКУССТВОМ ВРАЧЕВАНИЯ
В ЛЕЧЕБНИЦЕ СВЯТОГО ВОЛЬФГАНГА».
Глядя на лицо великого учёного, Джек повторил вслух его последние слова:
– «Когда-то у меня было сокровище, достойное королей и пап».
– Может, он свой меч имел в виду? – задумалась Гвен. – Драгоценным бывает что угодно. Если бы меня убивала разъярённая толпа, я бы тоже вспомнила о мече.
Мальчик опустил глаза, и в груди у него похолодело. Парадное оружие с узорчатым серебристым клинком и золочёной рукоятью в самом деле походило на сокровище, но в глаза прежде всего бросалось навершие эфеса, полускрытое ладонью.
– Не может быть! – ахнул Джек.
– Что не может быть?
Надо сказать, что первые подозрения возникли у Джека ещё в погребке. По словам сэра Дрейка, дедушка Баклз погиб, чтобы не дать Галлу завладеть могущественным артефактом. Во время схватки за рубины Чингисхана профессор Таннер сказал то же самое… про Зет!
А если прибавить к этому ещё и слова портного…
– Герр Арнульф рассказал мне, что мальчишка-посыльный принёс ему посылку от деда и попросил передать её Джону Баклзу.
Гвен озадаченно сморщила нос.
– Самому себе?
– Я тоже так сначала подумал… но имя Джон передаётся у нас из поколения в поколение.
Он не успел продолжить, Гвен догадалась сама:
– Джон Баклз Одиннадцатый передал посылку своему сыну Двенадцатому, твоему отцу!
– Вот именно. А в посылке был шар! – Он кивнул на портрет. – Сокровище не меч, Гвен. Оно часть меча!
Она снова вгляделась в картину и восторженно пихнула Джека локтем.
– Это же твой Зет! Он и есть… тот самый Разум великого Парацельса!
Глава 12
Завтрак был подан на солнечной веранде: сыр, мясное ассорти, яйца в мешочек и свежие хрустящие булочки. Шоу ел втрое больше, чем его спутники, но лишь вдвое быстрее, поэтому немного отставал.
Телевизор на стене в углу приглушённо бормотал, сообщая новости. Где-то в Китае взрывом проломило стену музея, и рабочие в шлемах разбирали дымящиеся развалины в резком свете переносных прожекторов.
Шоу взял с блюда скрученную в узел колбаску. Гвен поморщилась, глядя на него.
– Это что, мясной крендель?
– Угу, – промычал охранник с набитым ртом, придвигая блюдо поближе к себе. – Красота… прям объедение. – Забрав два последних произведения кулинарного искусства, он отвалился от стола, поглаживая живот под твидовым жилетом, который грозил лопнуть. – Так что, стало быть, отельчик этот – пустой номер?
– Увы, – печально покивал Джек.
– А вот и нет, – хмыкнула девочка.
Джек бросил на неё предостерегающий взгляд. Решили же не говорить о портрете! Если Шоу узнает про Зет, то первым делом донесёт миссис Хадсон, и тогда миссия окончена. Их отзовут домой в Лондон, заберут бесценный артефакт, и улик против Галла отыскать уже не удастся.
Глазки охранника над толстыми щеками превратились в подозрительные щёлочки, но Гвен быстро исправила свою оговорку:
