– Часы! – показал Джек. – За ними дверь.
Те, что справа, выглядели странно, таких ему ещё не приходилось видеть – два циферблата, большой и маленький, и окошечко с делениями.
– Триста шестьдесят градусов долготы, – пояснила Гвен. – Механизм измеряет время по вращению Земли.
– Ага! – Джек выхватил журнал и вгляделся в пометки. – Потому и сфера со стрелкой. Вот она, дверь! Только как её отпереть?
– Очевидно же как. – Девочка отворила дверцу на корпусе часов и повернула рычаг, крутя стрелки назад. – Они показывают время, но его также можно воспринимать как географическую долготу – местоположение, понимаешь? Скажи, на какой знаменитой долготе мы сейчас находимся?
– На нулевой, – кивнул он, захлопывая тетрадь. – Нулевой меридиан.
Как только часы показали нули на всех трёх циферблатах, внутри раздался глухой щелчок. Победно вскинув кулак, Гвен потянула на себя корпус часов, открывая проход. Протиснулась внутрь… и испуганно взвизгнула.
– Что там? – Джек заглянул следом… она замерла над глубоким колодцем, едва удерживая равновесие.
– Тут просто дыра и лестница вниз!
– А ты что хотела, зимний лес и волшебных зверушек? Впереди только наружная стена… – В голове вдруг серой тенью пронёсся шелест быстрых шагов. – Кто-то поднимается в кабинет!
Мальчик поспешно скользнул следом и притворил за собой дверь-часы. Дети застыли нос к носу, едва уместив ноги на узком порожке по сторонам колодца.
– Неудобно как, – шепнула Гвен. Джек промолчал, отводя взгляд. Она прищурилась. – Ты что?
– Твои волосы так пахнут…
– Тебе не нравится?
Наоборот, этот пурпурно-розовый земляничный аромат давно уже стал для него самым любимым среди потока ощущений из внешнего мира. Но разве так просто признаешься?
– Я в смысле… это шампунь такой или духи?
Девочка недовольно сдвинула брови.
– Хватит болтать, лезь давай!
Спустившись по лестнице следом за Джеком, она достала из кармана пальто свой увесистый стальной фонарь-дубинку и осветила зал, похожий на секцию железнодорожного туннеля. Деревянные полки и железные столы были завалены инструментами, склянками с каким-то порошком и почему-то костями, а кирпичные стены были сплошь исписаны алхимическими и математическими символами.
– Формулы, – уверенно кивнула Гвен, проследив глазами длинную надпись, упиравшуюся почти в самую верхушку крестообразного свода.
Джек поднёс к носу керамическую чашу с каким-то белым осадком на дне и поморщился, возвращая на стол. Ядовито-жёлтый запах резал, словно бритвой.
– Что за формулы?
– Попробуем догадаться.
Свет фонаря упал на медный постамент в дальнем конце комнаты, где на широкой яшмовой плите выстроились в ряд три предмета: обломок глиняной таблички, сложенный китайский веер из нефритовых пластин и миниатюрный чёрный обелиск с изображением цапли, выложенным драгоценными камнями.
– Артефакты из лаборатории Парацельса! – воскликнул мальчик, бросаясь к ним.
– Что, правда? – отозвалась Гвен, делая фото смартфоном.
– Зачем это ты?
– Загружу в Архивипедию. – Её пальцы мелькали над экраном. – Так… начнём с птички.
Следя, как картинка переползает в поле поиска, Джек покачал головой.
– Как ты здесь умудряешься ловить сеть?
– Главное – правильно выбрать тарифный план.
Полсекунды спустя всезнающая справочная Старших министерств выдала результат.
– «Обелиск Бенну, – прочитала девочка. – Местонахождение неизвестно». – Она усмехнулась. – Теперь известно. Это древнеегипетская птица Феникс, а сам обелиск из развалин Гелиополя, на камне высечены рецепты священной пищи из жуков-скарабеев, которой бог Ра вскармливал бессмертную птицу.
– Ну и что? – пожал плечами Джек.
Затем пришла очередь таблички, которую Архивипедия распознала как утерянный фрагмент древнешумерского эпоса о Гильгамеше с описанием цветка вечной молодости.
– «О цветке рассказал Гильгамешу бессмертный Утнапиштим», – прочитала Гвен, проводя лучом фонаря по стенам, исписанным красным мелом. – Тут и шумерские знаки, и египетские… Похоже, что Галл пользовался обоими артефактами.
– И китайские иероглифы попадаются, – заметил Джек. – Посмотри теперь про веер.
Девочка сделала фото, загнала в поиск и нахмурилась.
– Ничего про него нет. Ну-ка, попробуем развернуть… – Она осторожно раскрыла веер, на резных пластинах которого оказалась какая-то картинка, и со свистом втянула воздух. – Не может быть!
– Что там? – Джек подскочил ближе и наклонился, вглядываясь.
Художник изобразил изысканную сцену в оттенках золота, небесной голубизны и слоновой кости. Восемь фигур в пышных мантиях парили в облаках, играя на музыкальных инструментах и полулёжа в длинных деревянных челнах. Красиво, конечно, но не настолько, чтобы так изумляться.
– Не понимаю, – нахмурился мальчик.
– Их восемь, Джек! – Гвен зажала фонарь подбородком, торопливо рассовывая артефакты по карманам. – Восемь фигур на веере! Надо возвращаться в Цитадель, бред твоего отца не такой уж и бессмысленный.
Глава 21
Баклз-старший всё так же бормотал в своей постели. Сейди примостилась у изголовья, а мать наблюдала из кресла. Медицинская сестра как раз подошла, чтобы ввести в капельницу новую дозу лекарства.
– Стойте, не надо! – воскликнул Джек.
– Это всего лишь успокаивающее, – устало произнёс доктор Арнольд, продолжая заполнять больничную карту. – Твоему отцу нужно отдохнуть, иначе он не выздоровеет.
– А нам нужно срочно с ним поговорить. – Мальчик умоляюще глянул на мать. – Наедине… пожалуйста!
Мэри Баклз окинула взглядом спальню.
– Выйдите все!
– Ну вот, опять, – вздохнул врач, отрываясь от записей. – Мэри…
Она решительно махнула рукой, прогоняя медсестёр и великана-охранника, с трудом пристроившего голову между балками потолка. – Извини, Арнольд, но я вынуждена настоять.
– Просто неслыханно… – Он повесил карту на спинку кровати и направился к двери в сопровождении своей небольшой свиты.
Гвен тут же присела у постели и выложила артефакты на одеяло.
– Мистер Баклз, посмотрите, пожалуйста! Вы узнаёте эти предметы?
– Чья мощь кошмар развеет тот, – вновь забормотал больной, – что пуще всех тебя гнетёт.
– Папа, взгляни! Видишь? – повысил голос Джек. Поднял с постели глиняную табличку и обелиск, поднёс к лицу лежащего. – Ты видел их прежде?
– Застыл в созвездьях небосвод… секреты спрятаны у них…
