Мы вновь очутились на том месте, куда всегда возвращались. Мне захотелось попасть в свой мир, и мы перенеслись к тому месту, где росли мухоморы. Здесь уже было солнечно и ярко. Лиса забралась на шляпки, из которых стали вырастать пружинки. Она стала бегать по ним назад и вперед. У меня возникло ощущение, что это я прыгаю, и от этого стало весело. Затем наступила темнота, и я открыла глаза в обычном мире» [53].
Комментируя это путешествие, следует особо подчеркнуть, что рассказчица, московская шаманка Дэлги, никогда не употребляла мухоморы. Тем не менее ее переживания от начала и до конца соответствуют интоксикации мухомором средней тяжести, для которой характерна микро- и макроскопия (изменение размеров) и виденье духов, о чем еще пойдет речь в дальнейшем. Нельзя полностью отвергнуть то, что рассказчица не знала о чужих опытах с мухомором, что могло дать ход формированию личных видений, но, вероятнее всего, здесь мы имеем дело с ИСС, повторяющим мухоморный экстаз без принятия галлюциногенного гриба и без знания особенностей, возникающих при этом. Этот случай далеко не единственный в своем роде, когда несведущий человек встречается в ИСС с духами мухоморов и испытывает типичные для отравления мухомором переживания, хотя сам вообще не употребляет психотропных веществ.
Рис. 3.11. Виллет. Галлюцинации Красной Шапочки.
Рис. 3.12. Н. Куведро. Нанесение психотропной мази перед полетом на шабаш. Гравюра на меди. XVII в.
Волк
Рассказы о превращении в волка с помощью мухоморов встречаются редко, однако, поскольку именно ликантропию (греческ. «человек-волк») принято считать классическим случаем «оборотничества», мы не можем оставить эту тему без внимания.
В средневековой Европе ликантропия носила характер эпидемии, особенно во Франции. Е.А. Шервуд пишет: «Больные представляли себя обросшими шерстью, с ужасными когтями и клыками и утверждали, что во время своих ночных скитаний разрывали людей, животных и в особенности детей. Нередко в деревнях ловили ликантропов, бегавших на четвереньках и подражавших вою волков. Их считали колдунами, принявшими звериный облик, чтобы причинить побольше вреда христианам. На "оборотней" устраивали облавы и подвергали обычной для колдунов казни – сожжению» [83, c. 261].
В народном воображении колдун или ведьма физически превращались в животных во время полнолуния и в таком обличии попадались на глаза людям. Общераспространенным фольклорным сюжетом является встреча охотника с огромным волком (или другим зверем). Волк нападает на охотника, и последний, защищаясь, отсекает ему лапу. Животное убегает, а лапа становится человеческой ладонью. По возвращении домой охотник застает одного из жителей деревни (часто – собственную жену) без руки. Далее следуют обвинение в колдовстве и насильственная смерть «оборотня».
Подобные истории о встрече с волком-оборотнем или даже о волке, переодевшемся в человека, легли в основу многих произведений, например в сюжет о Красной Шапочке (заметим, красной), который является литературной обработкой французского и итальянского средневекового фольклора (рис. 3.11). В реальной сказке мать посылает девочку к больной бабушке с молоком и хлебом (молоко – известный абсорбент при отравлении мухомором). Волк опережает ее, готовит из тела бабушки еду, а из крови – напиток и угощает этим Красную Шапочку. Потом он предлагает ей раздеться, лечь с ним рядом, а потом съедает. На этом сказка и заканчивается.
Надо признать, что в такие рассказы не верили многие служители церкви, что, тем не менее, не мешало гореть инквизиторским кострам. В высказываниях святого Августина мы находим следующее представление об «оборотничестве»: «Широко известно, что посредством определенных колдовских заклинаний и дьявольской силы люди могут обращаться в волков… но при этом они не теряют человеческого рассудка, и их ум по своему уровню не становится равноценным звериному. Это нужно понимать буквально так: дьявол не может создать видимость того, чего на самом деле не существует, так как ни заклинаниями, ни злыми силами нельзя ум и тело физически превратить в звериные… но человек в своих фантазиях и иллюзиях может казаться себе животным, ощущать себя четвероногим» [84].
Большинство средневековых исследователей ликантропии полагали, что превращение в животных происходит в результате обмана чувств, вызванного приемом наркотических веществ: белены (Hyoscyamus niger), паслена (Atropa belladonna), мухомора (Amanita muscaria) и др. [37]. Основой составления мази, дающей такие переживания, служил жир, способствующий впитыванию состава через кожу (рис. 3.12).
Сегодня для достижения галлюциногенного эффекта от белены ее листья выдерживают в спирте, смешивают с оливковым маслом и подогревают до полного испарения алкоголя, то есть процесс приготовления мази практически не изменился, разве что жир некрещеных младенцев уступил обычному маслу.
Делла Порта описывает переживания от принятия экстракта растений семейства пасленовых следующим образом: «Я помню, как в молодости опробовал эти средства на своих товарищах по комнате. Видения продолжали охватывать их и потом во время еды, в зависимости от сорта мяса: например, один, который всегда с жадностью набрасывался на говядину, начинал видеть перед собой быков, бегущих на него с выставленными вперед рогами, и у других в том же роде. Еще один после принятия снадобья бросился на землю и, словно утопая, принялся изо всех сил дрыгать ногами и махать руками, борясь за свою жизнь; когда же действие средства стало ослабевать, он, словно потерпевший кораблекрушение и добравшийся до берега, стал выжимать волосы и одежду, облегченно переводя дыхание, как будто счастливо избежал гибели».
В химический состав белены и белладонны входят гиосциамин и его изомер атропин, а также скополамин. Общее содержание алкалоидов в этих растениях колеблется от 0,3 до 0,7 %, в зависимости от взятых на анализ частей и их свежести. Заметим, что по поводу наличия в красном мухоморе гиосциамина, атропина и скополамина до сих пор ведутся споры.
Современные исследователи прибавляют к химическому ряду веществ, способных оказывать влияние на изменение личности, лизергиновую кислоту (ЛСД). В Европе ее использование было не целенаправленным, а вызвано бытовым употреблением ржи, пораженной «маточными рожками» – грибком спорыньей (Claviceps), в котором кислота содержалась. Отсюда и эпидемии ликантропии, а точнее, эрготизма (от французск. «ergot» – «спорынья») [83, c. 261].
Рис. 3.13. Превращение в ягуара. Ольмекская глиняная маска. Мексика. 1200 г. до н. э.
В научных изданиях, за исключением «Американского справочника по психиатрии», термин «ликантропия» отсутствует и заменен диагнозами «шизофренический психоз» или «психоз на почве потребления токсинов», характеризующийся состоянием беспокойства, навязчивыми идеями религиозного содержания, проявлениями сексуальной озабоченности и гомосексуальными страхами. Психиатры Ф.Д. Сурави и Р. Банта в своей работе «Ликантропия возвращается» приводят случай, когда хроническое употребление наркотиков вызвало у пациента Х. убеждение, что он оборотень. Находясь в лесу, Х. проглотил ЛСД (химическая производная лизергиновой кислоты), после чего обнаружил, что его рука и все тело покрываются шерстью (сравните с изображениями шаманов с грибами на теле из Тассили-Аджер). Он почувствовал себя волком и испытал острое неконтролируемое желание ловить и поедать кроликов (сравните с рассказом Дэлги о лисе, поедающей куропатку). Это состояние преследовало его два дня. Через некоторое время ему стало казаться, что все знают о его волчьей натуре. Через несколько месяцев Х. прекратил принимать наркотики, за исключением марихуаны (конопли), но не перестал переживать свое обращение в волка. Вскоре Х. попал в психиатрическую больницу, что улучшения состояния, однако, не принесло [85, c. 37–40].
