В тяжелых случаях интоксикации мухоморами мы можем наблюдать похожие состояния. Более того, такие ИСС нередко являются целью употребления мухоморов и других галлюциногенов шаманами, которые на время предоставляют свои тела духам (рис. 3.13). Это и имел в виду М. Элиаде, говоря, что одержимость силами, а не управление ими, является упадком изначальной шаманской традиции [19].
После «перевоплощения» наступал следующий этап – желание использовать возникший прилив сил, чаще всего в разрушительных действиях. Например, уже упоминавшиеся скандинавские воины-берсерки после принятия мухоморов начинали чувствовать себя волками и медведями. Они надевали на голое тело шкуры животных и, завывая по-звериному, рвались в бой, безжалостно круша все на своем пути:
«"Волчьи шкуры" они звались, те, чьи
мечи были бурыми от крови,
а копья в битве в едином движении
вздымались и опускались, разя врагов»
[86, c. 81].
«Чем жил, не помню, – рассказывает своим соплеменникам герой многих легенд Эр Согодох после встречи с так называемыми девушками-мухоморами. – Совсем из той жизни не помню. Помню, охотился на диких оленей. Подкрадывался. Целился. А это большие серые камни оказывались. Что же со мной было? Помню, костный мозг ел. Интересно, наладился ли мой разум или нет? Может быть, я много людей убил? Или еще что-нибудь сделал? Хорошо бы, чтобы мой разум совсем наладился» [167, с. 118].
Повышение полового влечения – черта очень характерная при приеме галлюциногенов: и мухоморов, о чем мы еще не раз будем говорить, и других растений. В ряде случаев сексуальное возбуждение и ИСС с идеями превращения в животных следуют одно из другого, причем иногда и без использования наркотических веществ. Х.А. Розенсток и К.Р. Винсент описывают следующий случай из психиатрической практики: «Психическое состояние 49-летней женщины требовало неотложного обследования ввиду преследовавшей ее навязчивой мысли, будто она становится волчицей и "ощущает себя как зверь с клыками и когтями". Она испытывала сильный страх и была уверена, что больше не принадлежит себе, говоря: "Я слышу внутри себя голос". В течение своего 20-летнего замужества эта женщина то и дело испытывала сильное половое влечение к другим мужчинам, женщинам и животным. Пациентка постоянно думала и грезила о волках, и вот за неделю до того, как обратиться к врачам, она, находясь в кругу семьи, разделась, приняла свойственную волчицам при спаривании позу и предложила себя своей матери. Весь эпизод длился примерно 20 минут. Наступившей ночью после коитуса с мужем пациентка пережила двухчасовой эпизод, во время которого она рычала, царапала и грызла кровать. Она заявила, что в ее тело вселился дьявол и она стала зверем. Все это время пациентка испытывала слуховые галлюцинации. Прием наркотиков или алкоголя в этом случае места не имел» [87, c. 34].
Рис. 3.14. Безумие по Веберу. 1853.
Во время прохождения курса лечения нейролептиками у пациентки неоднократно возникало чувство сексуального возбуждения с гомосексуальными и зоофилическими мотивами, которое она снимала с помощью мастурбации. Когда она смотрела на свое отражение в зеркале, то видела волчью морду. В завершение она написала в отчете для врачей: «Я не прекращу свои поиски того, чего я лишена… в моем настоящем замужестве… поиски косматого существа».
Еще один случай подобного перевоплощения в волка также проходил без приема галлюциногенов, в особом сне, который шаманы называют «священным». Это произошло с девушкой Л. из города Троицка: «Мне было 14 лет. Я была тогда тихой, вредной и затюканной девочкой. Животных любила всегда. И вот, представьте, мне приснилась волчья жизнь! Точнее, кусок волчьей жизни… Я целиком и полностью, всем своим существом была волк! Видела его глазами, слышала его ушами и чуяла запахи волчьим носом. Я думала волчьим мозгом! А ощущения реальны до мелочей. Уж сколько лет прошло, а я до сих пор не понимаю, откуда я могла знать, какая на вкус свежепойманная мышь! Откуда я знала, как волки… спариваются! Как сосут волчата! Часть волчьей жизни я прожила день за днем, с конца осени и до середины лета в одном-единственном сне. И по сей день, вспоминая, поражаюсь точности ощущений. Теперь я знаю о волках куда больше, чем в 15 лет, и убедилась, что в том сне не было ничего противоречащего действительности. Я тогда, в самом деле, побывала в волчьей шкуре… мое личное "я" в этом сне отсутствовало, точнее, было молчаливо. Это была не я, это была волчица, а я словно тихо сидела у нее в мозгах и не ощущала себя…» [88, c. 16–17]
Последние описанные примеры, как и рассказ Дэлги о лисе, вновь позволяют утверждать, что реальное достижение глубоких стадий ИСС может происходить и без наркотических веществ, по сходным моделям, что, по мнению М. Элиаде, является естественной архаической техникой шаманизма. Здесь можно добавить, что иногда ИСС, очень похожее на мухоморный транс, возникает при медитации на гриб без принятия; правда, из отмеченных случаев только у тех, кто знал о нем хотя бы от других. Из этого можно сделать предположение, что мухомор в древности применялся в шаманизме не только для конкретного внутреннего употребления, но и в качестве медитативной мандалы (священное изображение), настраивающей практикующего, ранее пробовавшего гриб, например, при инициации. Возможно, чукотско-эскимосское святилище Пегтымель и Тассили-Аджер в Центральной Сахаре как раз и являлись такими настраивающими мандалами. Это тем более кажется верным, поскольку во все времена растительные галлюциногены ценились дорого и были доступны только в определенное время, в частности жизнь плодовых тел грибов ограничивается несколькими месяцами конца лета – начала осени.
Глава IV
Легенды о девушках-мухоморах
Челькутх и духи леса
Несмотря на практически повсеместное распространение мухоморов по всей Сибири, их обильность и галлюциногенные свойства в разных регионах не одинаковы. Например, на Камчатке их довольно много, а в Колымском крае практически нет [92, c. 57]. Коряк с полуострова Тайгонос давал ительмену с Камчатки на ежегодных весенних торгах целого оленя за самую маленькую связку грибов [93, c. 37]. Бывало, что за один мухомор предлагали оленя, а то и трех [40]. В.Г. Богораз-Тан указывает, что среди палеоазиатских народов наиболее употребляли мухомор именно коряки. В Анадырском крае его применение продержалось до конца XIX века, после – все реже из-за распространившихся убеждений, что мухомор есть грешно и опасно.
На почве реальных опьянений мухоморами и игры воображения тех, кому они были недоступны ввиду отсутствия средств или религиозных противоречий, был создан целый пласт легенд о девушках-мухоморах (мухоморных девочках).
В мифологии коряков Эмемкут, сын Великого Ворона Кутха и дочери сороки Мити, восхищенный красотой мухомора, сделал его девушкой. По другим версиям, также корякского происхождения, в мухомор превратилась одна женщина, обидевшись на своего мужа. Женщина собрала своих детей, и они все вместе ушли под землю [46, c. 71]. Ительмены считают мухомор сверхъестественным существом женского пола, а в народных представлениях – еще и очень привлекательным, которое может увести за собой в лес незадачливого охотника, как это произошло с вороном Челькутхом, персонажем, противопоставляемым в ительменском фольклоре Великому Ворону Кутху (рис. 4.1).
