Творец Брахма сделал бога Сому властителем над планетами и звездами, над жрецами и растениями, над обрядами и обетами. Сома стал первым царем и, возгордившись своей славой и красотой, забыл о добродетели. Похищение Сомой красавицы-звезды Тары приводит к войне между богами и асурами, старшими братьями богов. В итоге Тара возвращается к своему бывшему мужу, а Сома берет в жены 27 дочерей (созвездий) Дакши, рожденного из правого бока самого творца. Из всех своих жен Сома отдает предпочтение прекрасной Рохини, на что остальные жалуются своему отцу – грозному Дакши. Дакши насылает на Сому недуг, отчего последний с каждым днем начинает худеть (убывание луны). Свое наказание Дакши снимает только после того, как в новолуние Сома смывает свои грехи в священных водах реки Сарасвати и вновь обретает блеск [135, c. 30–33].
Одноименный с богом луны напиток приносит на землю из-за гор орел. Чашу для сомы делает небесный кузнец (рис. 6.15 а, б). Эта чаша и есть луна. Сам Индра – бог-громовержец – вскармливается сомой, заменившей материнское молоко. От этого он становится непобедимым: «И земля, и небо содрогались от ярости Индры, когда он поражал врага своей ваджрой (оружие-молния – О.Д.)» [135, c. 20]. Напиток бессмертия амрита, с которой позднее отождествили сому, был добыт дэвами (богами) и асурами из вод Первичного Океана при его взбивании. Более того, именно для того, чтобы извлечь амриту, и было произведено это действие, давшее начало возникновению Вселенной [135, c. 64].
Рис. 6.15. Грибы и чаша: а – выжимание сока сомы (за чашей изображено божество с грибом-зонтиком). Храмовый барельеф. Индия. I в. н. э.: б – люди-грибы. Мексика. I–II в. н. э.
Над идентификацией сомы начали задумываться уже давно. В разное время сому отождествляли то с эфедрой, то с молочаем, то с коноплей, то с сирийской рутой. Э. Шюре в книге «Великие посвященные» (1914) пишет, правда, довольно сумбурно: «Сома соответствует Агни (огненная космическая сила – О.Д.). В действительности, это напиток из перебродившего растения [асклепий], которое возливается при жертвоприношениях богам… Боги выпили его и сделались бессмертными; люди, в свою очередь, станут бессмертными, когда выпьют его у Ямы (индийский бог смерти – О.Д.) в обители блаженных. А до тех пор напиток дарует им здесь, на земле, силу и долговечность; это – амврозия и вода обновления. Она питает, проникает в растение, оживотворяет семя животных, вдохновляет поэта и дает полет молитве» [136, c. 47].
Сома, выпитая человеком, открывает перед ним видение сверкающего красотой рая, описанного в «Рамаяне»: «Эта земля омывается озерами с золотыми лотосами. Там тысячи рек, покрытых лепестками цвета сапфира и ляпис-лазури, а озера, блистательные, как утреннее солнце, украшены золотыми островками розовых лотосов. Страна повсюду покрыта самоцветами, драгоценными каменьями и яркими коврами синих лотосов с золотыми лепестками. Вместо песка ложе рек образует жемчуг, самоцветы и золото, а их осеняют златолиственные деревья. Эти деревья постепенно приносят румяные плоды и благовонные цветы, и на них гнездятся мириады птиц» [3, c. 75].
Р.Г. Уоссон пришел к выводу, что сома является грибом Amanita muscaria – красным мухомором – только теоретически. Опыты же самого ученого с мухомором не дали ничего похожего на видение страны, повсюду покрытой самоцветами и драгоценными камнями. Из этого Р.Г. Уоссон заключил, что есть какой-то тайный способ приготовления напитка.
Рис. 6.16. Барельефы храмового комплекса Ангкор-Ват: а – небесные танцовщицы; б – приготовление амриты (?). Камбоджа. Первая половина XII в. Фото автора.
Действительно, мифологическое сходство образов сомы и мухомора впечатляет, исключая, пожалуй, мужское лунное божество – персонаж, видимо, ранее не связанный с сомой. Э. Шюре, исследовав данный вопрос, говорит, что сома представляет собой начало абсолютно женское и тождественна древнему женскому образу луны (рис. 6.16 а, б). Мы знаем, что мухомор у народов Севера классически также связывается с женскими энергиями. И амрита, и мухомор непосредственно причастны к созданию мира, изначально пребывая в нем самом. Сому приносит на землю из-за гор орел, а мухомор создает ворон, живущий на горе. Образы этих двух птиц взаимозаменяемы даже в шаманском фольклоре [2, c. 72]. Бог-громовержец Индра пьет сому, чтобы обрести силу, и Хозяйка погоды в корякском фольклоре также не прочь попробовать мухомор. И то и другое употребляется различными героями мифов для обретения способности заглянуть в царство мертвых еще при жизни. Аналогий можно найти еще предостаточно, но, тем не менее, сам факт существенного различия в описаниях видений говорит больше за то, что сома не была настоем мухоморов, как бы этого ни хотелось.
Интоксикация мухомором объективно тяжела и в каком-то смысле часто мрачна, хотя человек и может достигать в некоторых случаях светящихся миров. В девятой мандале «Ригведы», представляющей собой восхваление сомы, и в других текстах, в том числе иранских, посвященных хаоме, отсутствует описание одной из главных и, кажется, наиболее характерных особенностей принятия мухомора – восприятия всем телом мира грибов и превращения в гриб самого употребившего.
Довольно много места уделил вопросу сомнительной причастности мухомора к соме Т. Маккенна в «Пище богов», предложив в качестве возможной кандидатуры псилоцибиновые грибы (Stropharia cubensis) [16, c. 58–65]. Что-то очень похожее на видение рая может иметь место и при приеме мескалина, содержащегося в мексиканских кактусах пейот и Сан-Педро, хотя они и не могли входить в состав сомы из-за иного ареала произрастания. «Пейзажи, архитектурные сооружения, россыпи самоцветов, яркие и запутанные узоры – они, в атмосфере сверхъестественного света, сверхъестественного цвета и сверхъестественной значимости, суть вещество, из которого создана страна антиподов разума», – делится своими переживаниями от мескалина О. Хаксли [3, c. 74]. Таким образом, выбор мухомора в качестве сомы был бы не совсем оправдан, поскольку на Древнем Востоке были известны другие, более легкие с точки зрения достижения эйфории, наркотические и психотропные средства, например опиум, гашиш или те же псилоцибиновые грибы, биохимически родственные лизергиновой кислоте, с которой индоевропейцы могли познакомиться не только через грибы, но и употребляя в пищу рожь, пораженную грибком спорыньей.
Мы не будем здесь подробно останавливаться на химических составах растений, претендующих на роль сомы, и связанной с ними мифологии, поскольку этому вопросу уделено достаточно внимания в иной литературе. Ясно одно: под изначальным понятием «сома» вряд ли подразумевался мухомор, хотя он и дает в определенных случаях ощущение прекрасного. Схожесть сомы и мухомора в легендах может иметь начало не в единости образа, а во взаимопроникновении и обогащении сюжетов, связанных с употреблением растительных галлюциногенов. Если разобрать тексты о соме и, например, опиуме, мы также увидим много общего. Остается согласиться с аккуратным предложением Т. Маккенны, что мухомор в более позднем периоде мог в принципе выступить альтернативой сомы для некоторых народов: «В качестве заменителей сомы могли использоваться другие грибы. Из них, вероятно, из-за своей доступности в более холодном климате, психоактивности (хотя и неявной, неопределенной) и впечатляющего вида предпочитались Amanita muscaria» [16, c. 65].
