Люси подошла ближе и заморгала, удивленная рядами консервных банок. Все размеры и формы оловянных и жестяных консервных банок, маркированных на всех языках, с потускневшими картинками помидоров, персиков, бобов.
«Мы принимаем подарки, которые выносит приливом», — говорил Конн.
Если бы у нее получилось открыть их, она смогла бы закатить целый пир. Пир на одного?
Люси нахмурила брови. Если бы ей хотелось в одиночестве поесть консервов, то она могла бы вернуться в Мэн.
Не то, чтобы она реально могла вернуться. Не то, чтобы она сейчас этого хотела. Конна ведь не было в Мэне.
Выражение ее лица смягчилось, она распрямила плечи и начала искать консервный нож среди ножей с костяными ручками и серебряных щипцов.
Через щели в ставнях доносился мужской голос.
— … более неотложные проблемы, занимающие его внимание.
Послышался невеселый смех женщины.
— Занимающие его кровать, Вы имеете в виду.
Люси застыла, вцепившись в лопатку.
— Я так понимаю, Вы не одобряете связь принца, — прохладно сказал мужчина.
О, Боже. Мужчина и женщина вместе пересекали внутренний двор. Хранители?
— Я лишилась права одобрять или не одобрять что-либо, когда покинула постель принца, — сказала женщина. — А Вы, Лорд Морган?
Люси задержала дыхание. Скрытая ставнями Люси подошла поближе к окну, чтобы получше их рассмотреть. Чтобы шпионить, призналась она себе со стыдом и чувством неловкости. Высокий мужчина в черном был седой и чисто выбритый. Это, должно быть, Морган. А рыжеволосая женщина с ожерельем из крупных розовых жемчужин, рядом с ним, спала с Конном.
Она очень красива, подумала Люси.
И попыталась не принимать это на свой счет. Чего она ожидала? Конн ведь должен был где-то изучить технику секса. Занимаясь этим с ним, она понимала, что он не был трехтысячелетним девственником.
— Шельфовые ледники в северных глубинах разрушаются, — сказал Морган. — Котики теряют почву под ногами изо дня в день. При сложившихся обстоятельствах мне трудно поддерживать интерес к новой племенной кобыле Конна.
Ай.
У Люси перехватило дыхание. Они не знали ее. Как они могли ее осуждать?
— Я Вам сочувствую. И также, кажется, Конн Вам помогает? — интонация женщины сделала утверждение вопросом.
— Он делает, что может, — мрачно сказал Морган. — Этого явно недостаточно, чтобы противостоять людям в их варварском истреблении нашего народа. Возможно, когда уровень воды в океанах поднимется и затопит их, мы, наконец, испытаем облегчение.
Люси сглотнула. Очевидно, она не была единственным человеком, которого невзлюбили эти два селки. Они были полны злости и ненависти.
Племенная кобыла Конна.
Она поежилась.
— Значит, Вы согласны с Го? — прошептала женщина.
Широко шагавший Морган остановился. Они стояли очень близко к окну. Люси вжалась в тень, ее сердце колотилось в груди, как пойманная в ловушку птица.
— Вы слышали принца, — бесцветным голосом сказал он. — Дети моря нейтральны в войне Ада с человечеством.
— Не так уж нейтральны, пока эта человеческая galla делит с ним постель.
Ее презрительный тон не нуждался в переводе.
— Ее мать была селки, — сказал Морган.
— Ее мать была сукой.
— Зато плодовитой, — подчеркнул Морган. — Конн хочет ребенка.
Рыжеволосая женщина оскалилась.
— Вы осмеливаетесь предполагать, чего хочет Конн?
— Я ничего не предполагаю, — резко ответил Морган. — Будь это не так, возможно, Ад ответил бы по-другому.
Они ушли. Если женщина и сказала что-нибудь в ответ, Люси этого не слышала. Кровь стучала в ушах. Живот скрутило.
Она должна встретиться с Конном. Очевидно, заседание совета закончилось. Скоро он придет ее увидеть. Она нуждалась в утешении его сильных рук и подбадривающих словах. Он не испытывал ненависти к ней за то, что она была человеком. Он считал ее красивой. Он согласился дать ей время.
Пока она продолжала заниматься с ним сексом.
«Конн хочет ребенка».
От испытываемой боли она закрыла глаза. Да, он хотел.
«Твоя кровь и мое семя, для спасения моего народа», — говорил он.
Он не лгал ей. Возможно, было бы легче, если бы он лгал. Поскольку теперь она не могла найти утешение даже в гневе. Она не могла обвинить его в том, что он ее обманул.
Она сама себя обманула.
Дрожащей рукой она положила лопатку обратно на стол. Ей нужно время все обдумать до того, как она снова увидит его.
— Куда Вы идете? — юный голос Йестина настиг Люси у потайного выхода из крепости.
Люси окинула страждущим взглядом пространство за стенами замка, где зеленый склон спускался, теряясь в саду, устремляясь к горным вершинам и гребням. Скалы поднимались из торфяников как киты на поверхность океана. Горные хребты мерцали в лучах полуденного солнца. Она хотела быть там. Она хотела уйти подальше от башен и ожиданий, которые давили на нее так, что было трудно дышать.
Она повернулась и сдержанно улыбнулась Йестину, как учитель ученику.
— На прогулку.
Йестин нахмурился.
— Я думал, что Вы пошли обедать.
Она сглотнула, горло саднило.
— Я не голодна.
По крайней мере, это было правдой
Взгляд мальчика скользнул по ней и задержался на Мэдэдхе, сидящем рядом с ней, высунув язык.
— Я пойду с Вами.
— Нет, — резко сказала Люси. Слишком резко. Бурлящие в ней чувства грозили вырваться наружу. Ей отчаянно хотелось сбежать из этого места. От этой боли. — Со мной все будет в порядке. У меня есть Мэдэдх.
Лицо Йестина застыло с невероятно взрослым выражением. И затем она вспомнила. Он только выглядел как подросток.
— Собака не защитила Вас от нападения Го.
Нет, она сама себя защитила.
— Со мной все будет в порядке, — повторила Люси. Семейный девиз Хантеров, используемый, чтобы хранить секреты и отвергать заботу. Она нахмурилась, любопытство на мгновение преодолело ее страстное желание сбежать. — Сколько же ты видел, шпионя со стены?
— Достаточно, чтобы знать, что Вы не должны блуждать в одиночестве вне этих стен.
Его беспокойство было искренним и трогательным.
— Конн сказал, что я здесь в безопасности.
— Вы все еще можете заблудиться или вывихнуть лодыжку. И тогда я попаду в неприятности. Я не могу позволить Вам уйти.
