Здание городского собрания от окружающих домов отличалось только бо́льшим размером и тем, что над парадной дверью имелся козырек, поддерживаемый кариатидами – двумя довольно симпатичными бабами (правда, слишком высокого роста) почему-то с голой грудью. Петя с трудом отвел глаза и успел заметить, что пялился на это произведение искусства не только он один.
Часть наименее опытных в подобных мероприятиях первокурсников задержалась у входа, но довольно скоро и они, ориентируясь на старших товарищей, втянулись внутрь. Действительно, снаружи делать было нечего. Смотреть на подъезжающие экипажи? Так их пассажиры, не задерживаясь, скрывались внутри.
Петя вошел одним из последних. Не хотел ни с кем толкаться в дверях, а тут, как назло, несколько экипажей подряд подъехало. Или как правильно называть эти средства передвижения? Одно выглядело очень прилично. Не карета, конечно, но аккуратный, покрытый свежим лаком возок. Другая была двухколесной таратайкой. Остальные же – обычные извозчицкие пролетки. Высадив пассажиров, все эти экипажи отъезжали на довольно широкую боковую улицу и, похоже, собирались там дожидаться своих нанимателей (или хозяев).
В общем, гости прибывали.
За смущавшими юношей дверями оказалась довольно большая прихожая, справа от которой находились гардероб и туалеты. Погода стояла теплая, но сворачивали туда почти все: девушки – носики припудрить и прически поправить, юноши – складки на форме расправить, да и в зеркала почти все заглядывали. Так что в этих дверях уже была порядочная толчея, но воспринимали ее все как должное. Дам и девушек вежливо пропускали с поклонами, все друг другу улыбались. Правда, взгляды, которыми обменивались гости, иногда орудийные выстрелы напоминали, но в целом все было чинно и благородно. Петя даже застеснялся и юркнул в дверь поскорее. Оправляться ему не надо было, но пройтись по сапогам тряпочкой он все-таки захотел. Не зря же с собой брал.
Дальше все переместились уже в большой зал с буфетом, где все степенно прогуливались и здоровались со знакомыми, иногда задерживаясь на краткие беседы. Дальше уже находился танцевальный зал, но пока там было пусто, только слышались звуки настраивающих инструменты музыкантов.
Преподаватели держались особняком, как раз рядом с буфетом. Большинство было с дамами (жены или просто подруги?), и к ним присоединились несколько местных господ постарше и при орденах. И тоже при дамах.
Петя смотрел на эту компанию с интересом, гадая, кто же из них городничий. Скорее всего, вон тот лысоватый дядечка с большими бакенбардами. Это он так недостаток растительности на макушке компенсирует, что ли? Почему лысину не зарастил? Не маг, но явно в деньгах не нуждается. Или сейчас мода такая?
Вот то, что буфет платный, уже обидно. Конечно, рассчитывать на чрезмерную щедрость устроителей приема было глупо, народу приглашено много, расходы стали бы изрядными, но ужин кадетам сегодня придется пропустить. Хорошо Петя за обедом догадался несколько лишних пирогов с раздачи спереть и в карман спрятать, завернув в салфетку. Все-таки карманы у галифе – это вещь!
Помимо небольшого количества солидной публики, местное население было представлено в зале исключительно девушками.
«Их братьев сюда не приглашали, что ли? – подумал Петя. И сам себе ответил: – Естественно, не приглашали. Здесь и без них кавалеров из академии полно. А вот кадеток очень мало, партнерш для танцев явно не хватает. Только это не бал, а какая-то ярмарка невест получается».
Девушек-горожанок было действительно много. Чуть ли не все жительницы Баяна подходящего возраста здесь собрались. Примерно подходящего, так как были тут и совсем соплюшки с угловатыми подростковыми фигурами, и весьма зрелые особы. Неужели все они – незамужние девицы? Или ради танцев и флирта из дома вырвались? Тогда Петя их мужьям не завидует.
Все девушки были одеты нарядно, но не слишком дорого. Это Петя как бывший работник галантерейной лавки вмиг определил. Сосем бедно одетых тоже не было, похоже, все к мещанскому сословию относятся. И это лишний раз подтверждает Петино впечатление о городе – семьи тут в основном зажиточные, в среднем богаче, чем в Песте, но и особо богатых дворян или купцов тут мало, если они вообще есть. Сколько-нибудь роскошные дома или усадьбы ему на глаза не попадались. Такое впечатление, что тут нет ни богатых, ни бедных. Даже странно. Как там учитель Дерюгин, что на своих занятиях (в школе Песта) любил о философии порассуждать, называл – Утопия? Всем классом еле смех сдерживали от такого названия. А теперь, похоже, Петя в эту самую Утопию попал.
«Авось ничего, – хмыкнул он про себя. – Плавать вроде умею. Утонуть не должен».
Народ в зале постепенно перемешивался и разбивался на кучки по интересам. Старшекурсники ходили гоголями. Рядом с каждым как минимум по одной девице было. Некоторых целые стайки окружали. А вот первокурсники особой популярностью не пользовались. Разве что совсем соплюшки да немногие девушки, державшиеся особняком, на них посматривали, но как-то не особо поощряли взглядами подходить к ним знакомиться. Впрочем, кавалеров, все-таки решившихся к ним подойти, не гнали, но и особо не жаловали. Тем более что знакомиться отправились только наиболее самоуверенные из молодых кадетов.
Здесь, правда, другая проблема возникла. Этих, скорее всего, потомственных дворян или магов интересовали прежде всего наиболее красивые девицы, а те все уже были разобраны старшими.
Петя к стенке не прижимался, но и в середину зала не лез. Стоял наособицу, решая, как себя вести дальше. С какой-нибудь симпатичной девушкой он бы с удовольствием познакомился, но реально оценивал свои шансы как невысокие. Ни богатством, ни красотой он никого привлечь не может, образование тоже имеет весьма скромное. А что из него как из мага получится, еще вилами на воде пишется. Местные красавицы недаром старшекурсников обхаживают, те уже завидные женихи. Пете же о семье думать пока рано. А любовные интрижки, если их, конечно, удастся организовать, могут от учебы отвлекать, что ему себе позволить нельзя. Хотя если бы какая девушка на него внимание обратила…
Однозначного мнения на этот счет у Пети не было. Вот он и решился пока поближе к буфету перебраться. Прицениться, что там есть и почем.
Н-да. Все дорого. Пирожные по двугривенному. Да на рынке большие пироги с мясом – по пятаку за пару! Бутерброды с икрой… вообще что-то запредельное. По рублю. Бутерброд! А в лавках самая лучшая икра – по рублю за фунт. А тут ее и чайной ложки не будет. Откуда такие цены?
Чай с сахаром – и то по пятаку за стакан. Похоже, он тут дороже вина продается. Только вино кадетам не положено, один тут хотел взять, так на него кто-то из преподавателей так цыкнул, что его от стойки сдуло. Про деньги забыл. А сами-то их превосходительства очень даже к бокалам прикладываются. И явно не чай у них там налит…
Пока Петя пребывал в тяжких раздумьях, рядом с ним к стойке подошел кадет с третьего курса в сопровождении аж трех девиц. Заказал на всех по чашке кофею и по два пирожных – и не поморщился. Два рубля отдал, как будто это и не деньги. Тут Пете обидно стало. Всякие барчуки деньгами швыряются, а он себе ничего позволить не может? Ведь есть же деньги, только не привык их зазря тратить.
