Сидели так часа два. Прохорову явно скучно было, вот он и выдал Пете все новости по делу с контрабандой золота.
Петя оценил доверие. Похоже, унтер его своим признал. Или, по крайней мере, был сильно ему благодарен. Так что подробности выдавал довольно любопытные.
О диверсантах в деревне знали. Они оказались как-то связаны с прошлым владельцем этих земель. Дизу (помещика) Шилу потерей части своих владений был крайне недоволен, но под руку великого князя переходить не захотел. Возможно, с той стороны границы у него более ценные поместья остались. Все-таки здешний край был мало заселен и деревни тут небогатые. Но когда тут золото нашли и стали разрабатывать, счел это несправедливым.
Собственно, то, что на Дальнем Востоке золото практически всюду есть, было известно давно. Вот только не залежами оно, а россыпями. Почти в каждой лесной речушке, если долго искать, а потом долго промывать песок и глину со дна, можно несколько крупинок золотого песка найти. И все. Поэтому старательство как профессия здесь не в чести. Крестьянам семьи кормить надо, урожай выращивать, а не гоняться за жар-птицей (или кто тут у местных ее заменяет). Поэтому, если что под ногами блеснет, собирали, а специально прииски никто не организовывал. Хлопотно и прогореть можно. Ну а за тем, чтобы найденные крупинки или даже мелкие самородки крестьяне себе не присваивали, помещики следили строго. Как правило, соответствующий оброк вводили, и если был недобор, пороли старост безжалостно. И всех, кто под руку подвернется. Так что определенный доход с этого имели.
С отходом земель под руку великого князя для обустройства военных городков сюда маги земли понаехали. Они-то и выяснили, что золото по местным речкам отнюдь не равномерно распределено и кое-где добывать его очень даже выгодно. Так и возник прииск Бахайский недалеко (относительно) от Ханки. Бахайский потому, что там недалеко курган древнего хана расположен, которого Бахаем звали. Если предания не врут, конечно.
Вот, судя по всему, почтенный Шилу на этот прииск и нацелился. Точнее, свою долю с него взять. А как? Это уж как получится. Большим отрядом границу пересекать – пограничники сразу бы заметили, а группами по два-три человека просочиться – никаких проблем. Но все равно непорядок. Соседи (а кто еще?) плохо сработали. Диверсанты от местных отличаются. То ли Шилу наемников на Юге набирал, то ли кто другой его именем прикрывается. Крестьяне думают, что, скорее, второе. Ну а где они золото взяли, это Малышенко должен в Ханке узнать.
Закончив, Петя устало откинулся на скамье. Ни магической энергии, ни обычных сил у него не осталось. Даже на то, чтобы разговор продолжить. Хотя узнать хотелось еще о многом. В частности, об опии. Но не сейчас. Впрочем, Прохоров сам рассиживаться не пожелал, а сразу ретировался. Вроде должен быть доволен. Поврежденная энергетическая система у него почти в норму пришла. Если по обычным меркам мерить. С семейством прокурора (Сула-Петровскими) Петя на уровне куда более мелких капилляров все вылизывал. Но тогда с унтером еще неделю возиться придется. Обойдется. В госпитале и такого бы делать не стали. Чай, не косметический кабинет.
Еще через три дня вернулся Малышенко. И не один. Вместе с ним какой-то сборный отряд прибыл. Взвод солдат из Ханки и человек около пятидесяти какого-то пестрого состава, но тоже вооруженных. Тут и казаки были, и, видимо, отставники, и охотники, как из поселенцев, так и местных, и просто несколько молодых парней из вчерашних крестьян или даже горожан. В общем, сборная солянка какая-то.
Как выяснилось, это уже Петин знакомый (относительно знакомый – попутчик по поезду) купец-золотопромышленник Фрол Игнатьевич Карташов в срочном порядке дополнительную охрану на прииск нанял. Бахайский прииск, как оказалось, ему принадлежит.
Сам тоже приехал. К сожалению, не один. И речь не о нескольких слугах и приказчиках, что его сопровождали. С ним все три мага-стихийника из Ханки приехали. И если с Микулиным (магом земли) Петя был бы не прочь познакомиться, то из-за Шувалова ни к кому в этой компании подходить не стал. Ну его. Вряд ли что-нибудь реально плохое ему сделать может, но настроение испортит – только так. Впрочем, оно уже испортилось.
И стало еще хуже, когда капитан свой погранотряд во внутреннем дворике построил и в присутствии гостей торжественно вручил награды. Прохоров и все три солдата из дозора по медали «За храбрость» получили. Плюс наградные. Но тут не только им, всему погранотряду выписали вместе с благодарностью командира дивизиона за хорошую службу.
А Пете – ничего. Кроме презрительного взгляда Шувалова, который его на построении, конечно, заметил. И выделил. Хорошо только взглядом. И соседям про него что-то сказал. Не похоже, чтобы комплимент. Вознесенский (маг воздуха шестого разряда) поспешил рассмеяться. И тоже посмотрел на Петю. Неприятно посмотрел.
Что оставалось делать? Держать лицо. С несправедливостью Петя не первый раз в жизни столкнулся, так что ничем эмоций не проявил. Но пометку в памяти сделал.
Но все-таки странно, что капитан про него ничего не сказал. Как будто его в том дозоре не было. А обещали… чего только не обещали. Самому, что ли, подойти, спросить? Нет, не стоит. Не до него Малышенко. Вокруг гостей прыгает, как зайчик. Даже смотреть противно.
Хотя нет. Не всех гостей. Только Карташова. К Шувалову и прочим даже не зама – Светлова, а самого младшего офицера погранотряда – прапорщика Жарова приставил. Неужели купец настолько большой человек? Хотя если учесть, что и губернский прокурор с ним очень вежлив был, наверняка так и есть. Впрочем, Пете-то что с этого? Начальство о чем-то между собой беседует, до Пети никому дела нет. Даже Шувалову. Пусть и дальше так будет.
С этой оптимистической мыслью юноша отошел в сторону и собрался уже в свою секцию проскользнуть, но был неожиданно задержан подошедшим Прохоровым. Выглядел тот уже вполне здоровым. Проверять его «диагностикой» Петя не стал. И так понятно, что осложнений нет, а большего от него и не ждут. Вот и не надо себе лишнюю работу искать.
– Вы, ваше благородие, небось думаете, что про вас забыли? Наш командир ничего не забывает. Представление на орден он вам написал. На себя – тоже. Вам Анну четвертой, себе – третьей. Ему до выслуги немного осталось, и так должны были дать, а тут такая оказия…. Он и Светлова к Станиславу третьей степени представил. Но комендант не стал своей властью утверждать, отослал бумаги в Дальний.
Петю это известие оживило. Зря он, получается, о капитане плохо думал. Но все-таки…
– А своей властью комендант утвердить не мог?
Унтер немного замялся:
– Вам – мог. Анну четвертой степени отличившимся в бою дают. А вот третью Анну – уже за выслугу, а за этим в губернской канцелярии следят. Ну а комендант у нас, как бы сказать, человек осторожный. Медали выписал, а по ордену решили на заседании штаба за компанию в губернию представление послать. Шувалов предложил. И чего выступил? Вы же с ним из одной академии…
– Ну, рассмотрят когда-нибудь. Мне тут еще больше месяца практику проходить.
