Шаман на столетнего никак не тянул, от силы вдвое меньше, но был откровенно плох. Проводник и все ульта, бывшие в отряде Карташова, вокруг него забегали, забыв о начальстве. Но купец воспринял это как должное. Более того, вызвал Петю и отправил к болящему – помощь оказывать.
– Вы уж постарайтесь, очень нужно, – напутствовал его купец, – раз уж нам так повезло, нельзя случай упускать.
«Странно, – подумал Петя, – вообще-то этот мильонщик всегда свои эмоции хорошо прячет, а тут чуть ли не пританцовывает. Получается, если не справлюсь, все мои предыдущие труды насмарку пойдут? Несправедливо. Значит, надо справиться. Знать бы с чем…»
Оказалось, частые приходы непрошеных гостей прогневали духов. И один из них шамана порвал. Судя по следам когтей, был он никак не меньше рыси. Хорошо хоть, что не тигром, тогда бы уже лечить некого было.
Раны были скверные, но, как ни странно, чистые. Похоже, в целебных травах шаман не хуже преподавателей академии разбирался и всяких там эликсиров имел куда больший запас, чем Неласов Пете из Ханки прислал. К тому же был чрезвычайно живуч, раз сам себя лечить умудрялся. Но от помощи отказываться не стал, хотя, по-видимому, ждал от целителя бо́льших возможностей.
Но тут Петя сразу предупредил, что он только ученик и в силу не вошел, однако стараться очень будет. Разговаривать, правда, с шаманом было непросто. Русского языка он не знал. Пришлось одного из местных ульта толмачом назначить. Тот был ужасно горд поручением, но сам по-русски говорил на уровне «моя твоя понимай». Вот и у Пети после недели такого общения тоже проблемы с падежами и склонениями начались.
Впрочем, основные беседы вел не он, а Карташов, который лично сидел рядом почти все это время и развлекал шамана разговорами. Ну как развлекал… Странная у шамана была манера речи, но купец очень ловко к ней подстроился. Между фразами были интервалы, иногда по десять минут, но нить беседы не терялась. Хотя какая нить… Разговоры были ни о чем. О жизни, о лесе, о погоде, о мудрых духах и коварных людях, о хороших людях и злобных зверях и, наоборот, о благородных зверях и плохих людях. О делах ни слова не было сказано. Но оба, похоже, были довольны. Особенно на фоне того, что определенные успехи в целительстве у Пети все-таки были.
«Дух» довольно сильно подрал шаману плечи, но, главное, нехорошо провел когтями по лицу, оставив почему-то три глубокие борозды. А зашить себя сам шаман не сумел. Или не умел в принципе. В результате правая бровь у него наползла на глаз. Глаз тоже поврежден, но, к счастью, не вытек. Зато оказался полностью закрыт. Нос рассечен кровавой бороздой на две части, так что, похоже, дышать (когда сможет) стал бы через новое отверстие. Губы и подбородок тоже перепаханы и изуродованы. В общем, красавцем шаман стал писаным. Только духов пугать. Странно, что ульта не разбегаются. Прочие члены отряда старались в его сторону не смотреть, а случайно глянув, начинали истово креститься.
Да, так как в хижине было довольно темно и душно, сидели они на свежем воздухе. И, кстати, никакие мошки им не докучали. Видимо, из-за шамана. Наверное, каким-нибудь зельем пользуется, рецепт которого Пете очень хотелось бы узнать.
Пока шло лечение, отряд разбил лагерь неподалеку, благо рядом с хижиной нашлись ручей и довольно ровная и сухая поляна. Каждый день пара групп по десять человек отправлялась исследовать окрестности (меньшим составом боялись), прочие оставались на хозяйстве, так что от каких-либо бытовых проблем Петя был избавлен. Но особых успехов, судя по всему, не было. Пете об этом никто не докладывал, но оживление он бы наверняка заметил.
Лечение же шло обычным порядком. Сначала в дело пошли все амулеты с «малым исцелением» и «малой регенерацией». Это позволило окончательно закрыть все раны. А дальше Петя уже волевой магией стал пытаться сделать образовавшиеся шрамы не такими жуткими на вид.
Работа была уже, можно сказать, привычной. Трудной, кропотливой, муторной. И долгой. Но что-то получалось. Вкупе с ежедневно накладываемой «малой регенерацией» шрамы понемногу выравнивались, и на третий день глаз частично приоткрылся. На пятый уже нормально смотрел, только бровь над ним излишне нависала. Губы тоже ровными не стали, но уже не были рассеченными. Глядишь, за месяц удалось бы и полностью все убрать.
К счастью, подобного результата шаман от него не требовал. Наоборот, совсем убрать отметину духа – значит проявить к нему неуважение. Так что Петя от работы был отстранен.
– Человека молодой, – вещал толмач, – на одном месте сиди скучно. Ты вон туда гуляй.
Шаман задал рукой направление лично:
– Там река есть, гора есть, вот там и гуляй. Силы набирай.
Собрали Петю моментально. Карташов его буквально выпихнул из лагеря в сопровождении собственного приказчика (не Архипа Ивановича, тот на прииске остался, а другого) и полудюжины каких-то местных охотников. Знакомые казаки, правда, тоже изъявили желание примкнуть, но их оставили в лагере. Похоже, доверия они не вызывали не только у Пети.
Приказчик – Матвей Яковлевич – оказался из староверов, общины которых на Дальнем Востоке не редкость. К Пете не лез, но к своим обязанностям относился на редкость дотошно. И, кажется, совершенно замучил едущих с ними ульта. Лагерь ежедневно разбивался, хотя палатки ставились только для самого Матвея и Пети. Еда готовилась по расписанию, а караулы выставлялись круглосуточно, причем приказчик не ленился проверять, все ли в порядке ночью. Может, конечно, просто до ветра вставал, лет ему было около пятидесяти, так что вполне возможно, что это была естественная потребность. Но ведь не просто в кусты ходил, но и проверял и отчитывал. На третий день все ульта совсем плохо по-русски понимать стали.
До реки (скорее, речки, спортсмен бы перепрыгнул) доехали без проблем. Разбили лагерь. Теперь, похоже, постоянный. Сам Матвей Яковлевич стал вдоль берега ходить с тазом, золотинки искал. А Петя, периодически переходя на магическое зрение, исследовал окрестности. И почти сразу обнаружил источник магии на склоне ближайшей каменистой сопки, который как раз и подмыла река, превратив в берег. Интересно, это та гора, которую имел в виду шаман?
А вот дальше стало непонятно, что делать. Источник довольно сильный, но где-то в глубине. Самим прорубаться?
Приказчик написал письмо и отрядил двоих ульта его немедленно доставить в лагерь Карташову. Место пометили, хотя Петя его и так не перепутал бы. Магия-то никуда не девалась, издалека заметна.
После чего Петя тоже стал вдоль речки перемещаться. Отойдя на пару верст, обнаружил еще один источник. И тоже, можно сказать, на берегу. Матвей очень взволновался.
А вот с золотом дела обстояли не очень хорошо. То есть несколько золотинок они вдвоем намыли. Ульта предпочитали окрестности на глаз исследовать, за тазы не брались. А Пете интересно было. Но такого количества для промышленной разработки было недостаточно. Это так Матвей Яковлевич сказал. Бедняга разрывался между желанием перенести место лагеря, чтобы и в других местах золото поискать, и необходимостью стеречь Петины находки. Он, кстати, убедившись в бесполезности (как он решил) ульта для геологических изысканий, организовал из них два поста в обнаруженных Петей местах. Чтобы на те никто больше не покусился.
