Добрался до Губернского дома. Только забыл, что сегодня выходной случился, в своих походах он счет дням недели совсем потерял. Но нарождающуюся панику успокоил дежурный чиновник. Один на все присутствие, но совсем без присмотра здание и народ тут не оставляли. Вот через него Чумейкин и передал, что Петиным делом занимаются. И завтра все будет готово. До отхода поезда все получить успеет.
Про выходной Петя забыл, но чего-то такого ожидал. Завтра так завтра, ничего страшного. Он даже был готов ради такого дела следующим поездом ехать, не убили бы его в академии за опоздание, но теперь со спокойной душой вернулся на вокзал и купил наконец билет. В первый класс. Опять траты, но уж больно путь долгий, больше недели. В конце концов, кавалеру орденов ехать в общем вагоне просто неприлично.
Что дальше делать? Можно было бы посетить цирк или зоосад. Или и то и другое. А вечером в театр сходить. Когда он еще столько всего развлекательного посмотреть сможет? В Баяне ничего такого нет. Вместо цирка – заезжие скоморохи, а в качестве зоосада – зверинец в академии. Хотя вроде в доме собраний иногда любительские спектакли ставили. Только его туда раньше не приглашали. А здесь – настоящий театр есть, заманчиво звучит…
Но Петя взял себя в руки и зашел на почту. Надо Сула-Петровским о себе напомнить.
В гости он приглашен не был, да и не знали в семье прокурора, когда он в Дальнем будет. В таком случае напрашиваться на прием не принято. Достаточно визитную карточку в прихожей оставить.
Визитных карточек у Пети не было, но он купил за три копейки почтовую. С рисунком симпатичного пупса в гимназической форме и с ранцем за плечами. Видимо, к началу учебного года напечатали.
Там же, на почте, небольшой текст написал, воспользовавшись казенным пером. Что, мол, кадет-целитель Петр Григорьевич Птахин, возвращаясь с практики в академию и будучи проездом в Дальнем, пользуется случаем выразить свое глубочайшее почтение и передать наилучшие пожелания. Число, подпись. Даже без клякс обошелся.
Открытку можно было прямо здесь же, на почте, и отправить. Внутри города доставка быстро работает, к обеду получат. Но Петя все-таки решил занести лично. Во-первых, младшим по положению именно так и положено делать, а во-вторых, не стоит пренебрегать шансом личной встречи. Небольшим, надолго застревать в прихожей неприлично, но если у хозяев есть к гостю интерес, они могут успеть его пригласить.
Прокурорский дом оказался довольно симпатичным особнячком, но никак не дворцом. Пожалуй, аптека Фроловых в Баяне побольше будет. Но там главное – торговля, а здесь – жилье. Аккуратный чистенький двухэтажный домик с крохотным палисадником между домом и набережной и маленьким садом на задах дома. Этакая небольшая городская усадьба.
В прихожей обнаружился уже знакомый Пете Прохор, который принял открытку и небрежно положил ее в ящичек, стоявший на небольшом столике в углу. И столик и ящик были украшены резьбой и изготовлены явно не из простого дерева. Судя по всему, кто-то из хозяев (скорее всего – хозяйка) любит все некрупное, но изящное. «А сама-то она дама немаленькая», – вспомнил Петя.
К сожалению, продолжения его визит не имел. Прохор, не переходя на грубость, но довольно решительно его выпроводил. Вот ведь! Невзлюбил он Петю. Хотя тот ему повода вроде не давал. К хозяевам приревновал? Или к хозяйке?
Ну, не вышло повидать так не вышло. Письмом отметился, вежливость проявил, в гостиницу возвращаться не хочется, лучше город спокойно посмотреть. Тем более что погода хорошая. Немного жарковато, но на набережной это почти не чувствовалось, сказывались близость реки и легкий ветерок.
Петя шел вдоль ряда дворянских особняков, с интересом их разглядывая. Так и дошел до порта. Причалы далеко вдавались в реку, а вдоль них, как мозаика, сплошным ковром покрывали водную поверхность лодки, корабли и кораблики самого разного вида. Интересно, конечно, но поскольку в кораблях Петя совсем ничего не понимал и плыть никуда не собирался, то он повернул в сторону и отправился к зоосаду. В гостинице он успел узнать, что там были выставлены исключительно дикие животные Дальнего Востока. Надо же посмотреть, с кем ему повезло не встретиться.
Зоосад оказался отнюдь не садом, а огороженной каменистой сопкой, разделенной металлической сеткой на неправильной формы участки. И дорожки-тропинки между ними.
Гривенник за вход Петя отдал совершенно спокойно (привык уже деньгами сорить, когда отвыкать начнет?) и пошел вдоль вольеров.
Тигр. Спокойно лежит на плоской крыше собственного деревянного домика и лениво покусывает зажатую между передними лапами четвертинку коровьей туши. На публику внимания не обращает, хотя несколько мелких детей буквально прилипли к сетке ограждения. Вообще-то нет уверенности, что если бы тигр захотел, он не смог бы перелезть через это ограждение. Только смысла не видит. Где еще так кормить будут…
Или там какая-нибудь магия наложена? Наверное. Больно уж беззаботно взрослые на своих детей смотрят.
А вот медведь к самой сетке подошел и еще на задние лапы встал. Какой же он громадный! А когти? У Пети пальцы чуть не вдвое короче.
Медведей и тигров было несколько, еще имелись леопард и много всякого зверья помельче. Но тоже в большинстве своем опасного. Видимо, держать каких-нибудь копытных вблизи такого количества хищников вредно для их нервов.
В том, что опасными могут быть и самого обычного вида коты, Петя понял по поведению служителя, пришедшего их кормить. Тот сначала бросил пару рыб вглубь вольера, а когда все зверьки, урча и шипя, устроили вокруг них куча-малу, бегом подбежал к корыту, высыпал в него остальную рыбу из ведра и так же бегом вернулся к калитке. Которую потом тщательно запер.
Странно. Зверьки не выглядели грозными, хотя явно обладали скверным характером. Но если руки-ноги когтями исполосуют, приятного тоже мало.
Волки вроде вели себя прилично. Более или менее равномерно распределились по отгороженной им площади и вроде как охотно демонстрировали себя публике. Агрессии не проявляли, скорее, любопытство.
Только вот у одного из них, находившегося совсем недалеко от сетки, было разорвано плечо. Странно так разорвано. Петя такого ни разу раньше не видел. Впрочем, он с животными дела почти не имел. Разве что в зверинце академии. Но хотел бы он посмотреть на того, кто бы смог грифону или мантикоре шкуру повредить!
А у этого волка на шкуре был разрез ладони в две-три длиной. И сквозь него торчало голое плечо. Или как еще назвать розовое мясо, точь-в-точь как у той четверти туши, что тигр ел. Только на той шкуры не было вообще.
Кровь из прорехи не текла, но вид был жутковатый.
– Иди-ка ты ко мне, – неожиданно для себя обратился Петя к волку, подбираясь к самой сетке.
Для начала – «малое исцеление». Рану не зарастит, но хотя бы продезинфицирует. Потом – волевая магия. Пете уже не надо было накладывать руки непосредственно на больное место, манипуляторы из его ауры вытягивались уже чуть ли не на сажень. Правда, работать на расстоянии более аршина ему было тяжело, и энергии тратилось намного больше, но волк как будто почувствовал, что его лечить собираются, и подошел совсем близко.
