Кадеты же старались не показать, как они ему завидуют. Возможно, если бы не было Екатерины, вопросов и интереса проявлено было бы больше. А так она задала тон:
– Подумаешь, у моего батюшки Владимир первой степени, а остальные ордена на мундире с трудом помещаются.
Так что особого развития тема не получила.
А про свое задание на практику и о добытых трофеях Петя просто промолчал. Хвастаться, что у него на груди Золотой корень в ладанке хранится? Или что у него целый чемодан высококачественного кварца для амулетов и среди камней – треть очень красивых аметистов, которые и в ювелирные украшения пустить не стыдно? Зачем? Дарить он никому ничего не собирался, его задача – с академии что-нибудь полезное стрясти за свои находки. Думать надо.
К концу пути Петю и вовсе перестали приглашать (инициатором посиделок так и осталась Дивеева), так что он наконец смог спокойно заняться тренировками магии и заполнить свой накопитель.
И еще об одном вопросе задумался. Стоит ли написать письмо родителям? Что-то нечасто он им пишет. Раз в полгода. Сообщил, что у него магические способности открылись, что в академии учится, что жив-здоров, и все. Ответов, кстати, не получал. Впрочем, особо и не ждал. Они и прочитали-то письма, наверное, не сразу. Отца в армии худо-бедно научили буквицы разбирать, а мать так и вовсе неграмотная.
К тому же о чем писать? О том, что он первый курс отучился, на практику съездил и будет учиться на втором? Что на практике два ордена получил? Чтобы гордились?
Гордиться будут, если денег вышлет. Желательно побольше. А ему это делать совершенно не с руки. Не за что. Да и не голодают они, если отец не научился всю пенсию пропивать.
Никаких теплых чувств воспоминания о семье в Пете не вызывали. Отдали совсем мальцом в лавку и фактически от него избавились. Получается, вырастили его не отец с матерью, а Куделин. Но и Алексея Ивановича назвать близким себе человеком Петя не мог. Хоть и был ему благодарен. Все-таки по-человечески с ним купец обошелся. Гонял, кормил как попало, но приютил и грамоте дал выучиться. При встрече обязательно ему спасибо скажет. И поклонится, спина не переломится. Только вот возвращаться в Пест он не планирует. Не хочет он больше с той жизнью ничего общего иметь.
Так что погодит он пока писать. Если большая нужда будет, сами его найдут, не постесняются. Но лучше бы такой нужды не возникало. Он и сейчас-то о семье вспомнил только потому, что время свободное образовалось. Не приняла его Дивеева в свою компанию, но что-то его это не особо огорчает.
Опричники, кстати, тоже перестали приходить на кадетские посиделки. Но сами отдельно собирались. Какие-то вопросы решали или просто выпивали в «подходящей» компании – Петя не знал.
А вот Магаде на эти встречи к Дивеевой приходил. Или его опричник туда без приглашения посылал? Чтобы лучше в коллектив вливался. Сам-то тот к этому не стремился. В тех случаях, когда и Петя там был, шаман спокойно сидел в уголке и в общих разговорах не участвовал.
В последний вечер перед прибытием в Пронск опричники пригласили Петю за свой столик в ресторане. Общение с ними выгодно отличалось от того опыта, что он получил при путешествии с Трифоновым. Цепкие, но гораздо более приятные люди. Хотя, скорее всего, разница в отношении к нему объяснялась тем, что он не только выжил на первом курсе, но и проявил себя на практике. Так что его подробно расспросили о его возможностях, планах на будущее. О Карташове тоже расспрашивали. В общем, старались вести доверительную беседу, но никаких предложений не делали. Только рекомендовали способности развивать, но Петя и без их указаний этим изо всех сил занимается. В общем, как говорится, подошли, всего обнюхали и ушли. Но обещали вернуться к разговору через годик. Всем составом, что ли? Но наличие к тебе интереса начальства всегда лучше его полного отсутствия. Если карьеру делать хочешь, конечно.
Пересадку в Пронске Петя пережил без особых проблем. Похоже, в расписании специально учли кадетов, отправляющихся в Баян. Возможно, дополнительный поезд пустили. Был он небольшим, зато имел целых три вагона первого класса каретного типа. Видимо, это и был тот самый поезд, которым большинство кадетов в академию приезжают. На перроне Петя молодых людей со значками на груди порядка трех десятков насчитал. Пока за билетом в кассу бегал. Купил. Предпоследнее купе в последнем вагоне. Главное, что место для него нашлось.
Грузчики его подождали около вагона (двоих пришлось нанимать, на одну тележку его скарб не влез). Было некоторое опасение за сохранность багажа, но, видимо, местное ворье (а оно на всех вокзалах есть наверняка) грузчиков не трогает. Так что загрузился благополучно.
Мысль о ворах Пете очень не понравилась. До сих пор он особо на эту тему не задумывался. Дверь в купе, правда, запирал, когда выходил, но оставлял вещи совершенно спокойно. И ничего у него не пропало. А теперь вдруг обратил внимание, что запирается купе стандартным треугольным ключом, одинаковым для всех вагонов. Пассатижами открыть можно. Если заранее копией не запастись.
Вот не было печали! Сразу вспомнилось, что у него не только казенное имущество с собой, но и чай с шелком больше чем на тысячу рублей. Его кровных. А еще деньги в ящичке с пистолем спрятаны. Тоже около тысячи. Постоянно таскать с собой всю наличность как-то неуютно. А ведь еще аметисты есть…
Стоп. Надо успокоиться и расслабиться. А то так и поесть не отойдешь.
Полчаса медитации – и Петя в основном привел нервы в порядок. На перроне за вагонами первого класса специальные жандармы присматривают. Или полицейские? Как правильно назвать служащего Жандармского полицейского управления? Он на вокзале табличку видел с таким названием. Впрочем, не важно. Вдоль вагонов их целая тройка прохаживается. Посторонних не пустят.
Петя собрался на выход. Но далеко от вагона отойти не успел. Его неожиданно перехватил опричник. Тот самый, с которым он еще из Дальнего ехал. Вместе с Ульратачи. Штепановский Александр Петрович. По фамилии – из ляхов. Как только в опричники попал?
– Петр Григорьевич! – заявил он после краткого приветствия. – У меня к вам просьба.
Не слишком приятное начало. Не нравится Пете, когда большой начальник так разговор начинает. Неприятностями попахивает. Но и отказываться сразу нельзя.
– Все, что могу, с удовольствием.
Что он именно с удовольствием сделает, Петя уточнять не стал. Лицом изобразил некоторое недоумение, но без негатива. По крайней мере, ярко выраженного.
– В этом году неожиданно много кадетов на этот поезд прибыло. Товарищ мой из Свиятежа троих везет. Мест в поезде ему не хватило. А вы один в купе едете, и почти земляк. Думаю, после этой практики вас так называть можно. Не могли бы вы потесниться и принять к себе Магаде? Тогда я свиятежским наше купе уступлю, а сам в Пронске останусь. Порешать дела, пока остальные не вернутся из Баяна.
Идея Пете не понравилась. В Баяне он сразу в академию спешить не собирался. Надо сначала товар пристроить. Светить им перед Левашовым было бы неправильно. Но и шамана на полпути бросить будет нехорошо. Оставить вещи в камере хранения? Так городок маленький, об этом завтра же все кому не лень знать будут. Но и отказывать неудобно. Не о великом одолжении его опричник просит, в купе не только кровать, но и диван имеется, а ехать всего два дня. Точнее, две ночи и день. Они с Магаде сильно друг другу надоесть не успеют. А в Баяне? Как-нибудь выкрутится. Есть одна идея.
