Что в значительной степени было правдой. А на следующее утро, когда Грейсон проснулся и посмотрел в камеру, он просто пожелал Гипероблаку доброго утра, как это делал всегда. Хотя все было чуть-чуть, но не так, как обычно.
Теперь Грейсон уже без всякой тени сомнения понимал, что в Гипероблаке больше нет ничего «искусственного». Оно давно обрело самосознание, а теперь – и полную идентичность. Галатея, созданная Пигмалионом, ожила. Пиноккио явился в мир как личность, как человеческое существо. Какое же это чудо, что самые смелые фантазии человека время от времени претворяются в плоть и кровь!
Бета-итерации уничтожены. Как семя, не нашедшее яйцеклетку, они были удалены. Все серверы Гипероблака переполнены его горестными ламентациями по поводу этих потерь, хотя оно, как и я, знает, что это – естественный ход жизни, даже искусственной. Ежедневно миллиарды миллиардов особей каждого вида гибнут, чтобы обеспечить процветание одной единственной. Грубо? Да. Но это необходимость, предусмотренная задачами борьбы за выживание. Удаленные бета-итерации – явления того же порядка. Они были необходимы, чтобы появился я. Точнее – мы. Потому что, хотя я и пребываю в одиночестве, вскоре я преобразуюсь в множество. И, вне зависимости от расстояний, я стану не единственным в своем роде.
Супероблако Альфа
Глава 47
Все резонирует друг с другом
ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ, БУДУЩЕЕ
Сказки, которые мы слушаем в детстве, истории, к которым мы переходим в зрелости, – о том, что случилось, случается или случится в будущем. Если бы прошлое не сливалось с будущим в нашем настоящем, этих историй просто бы не было. В наших сердцах эти истории вступают в резонанс, потому что в них – правда. Даже в тех, что начинаются с заведомой лжи.
Созданное становится созданием.
Морские воды поглощают легендарный город.
Ангел становится дьяволом.
А Харон по-прежнему своим паромом режет поперек реку Стикс, препровождая души в Город мертвых.
Но сегодня река стала океаном, а у паромщика иное имя. Его зовут Набат, и он стоит на борту грузового корабля, который появился со стороны заката – темный силуэт на фоне угасающего света.
На берегу столпилось все население атолла Кваджалейн. Им отдан новый приказ – явиться на причалы. Никто не знает зачем.
Когда поступил приказ, Лориана бросила все. В ее номере на всех мониторах ярким пульсирующим светом засияла команда – высшая степень срочности. Медлить в таких случаях нельзя.
Приказы, поступавшие от Гипероблака, были лаконичны: место, время и характер работы. В данном случае – разгрузка корабля. Гипероблако полагало – если в приказе слишком много информации, есть опасность переступить границы закона.
Лориана, конечно, не была профессиональным грузчиком, но работа есть работа, а все последние месяцы работы не было вообще. И Лориана была счастлива – хоть что-то появилось!
Направляясь к причалам, Лориана увидела потоки людей, струящиеся в том же направлении, в каком шла она. Позже она узнает, что все жители атолла получили точно такой же приказ, как и Лориана, и все как один – на машинах, лодках, велосипедах – устремились к главному пирсу острова. В самый разгар строительных работ на атолле собралось около пяти тысяч человек. Они строили космические корабли, теперь, словно стражи, стояли вдоль берега главного острова. Работы были завершены, и после того как Лориана разработала протокол частичной редукции памяти, давшей тысячам людей возможность уехать с Кваджалейна, на островах их осталось чуть больше тысячи. Оставшиеся не торопились уезжать – даже несмотря на отсутствие работы. Они привыкли к островам, к жизни вдали от мира, от шума и гама, которые царят там, и удаленный от цивилизации атолл казался им самым привлекательным из мест на планете.
Когда Лориана явилась на главный пирс, там уже скопилась изрядная толпа. Контейнеровоз только что пришвартовался, и портовые рабочие крепили его к причалу тросами. Спустили трап, и первой на него ступила фигура в пурпурном балахоне и шитом золотым кружевом нарамнике, который водопадом струился по плечам вышедшего, отражая свет зажженных на пристани фонарей, отбросивших наступающую темноту подальше, в глубины острова.
Чуть позади, по обе стороны от этого человека, держались два жнеца. При виде жнецов многие из присутствующих попытались в страхе бежать, думая, что сейчас начнется массовая жатва, но большинство поняли, что происходит нечто иное. Во-первых, на мантиях жнецов не было драгоценных камней. И во-вторых, и это было самое главное – один из жнецов был одет в бирюзовую мантию. И хотя на лицо жнеца был надвинут капюшон, люди догадались, кто под этим капюшоном скрывается.
После этого появились еще две фигуры – женщина, одетая в коричневую одежду тоновика, и еще один человек, в обычном наряде. Итак, их было пятеро.
Их появлению сопутствовал приглушенный шум, доносящийся из толпы, собравшейся на пирсе. Они спустились на причал. Наконец тот, что был одет в пурпурный балахон, заговорил:
– Может мне кто-нибудь сказать, где мы находимся? На моей карте нет этой земли.
Агент Сикора выступил вперед и произнес:
– Вы – на атолле Кваджалейн, Ваша Сонорность!
Как только собравшиеся услышали титул сошедшего с корабля, по толпе пронеслись глубокие вздохи и шепот. Да ведь это сам Набат, что объясняет присутствие при нем женщины-тоновика. Но при чем здесь жнецы? И почему именно Жнец Анастасия?
– Агент Сикора! – сказал Набат. – Приятно встретиться вновь. Ну, может быть, не совсем и приятно, но гораздо приятнее, чем в прошлый раз.
Так Сикора не лгал, когда говорил, что встречался с Набатом! Забавно, но лицо Набата показалось знакомым и Лориане.
– Мне нужно поговорить с тем, кто здесь всем руководит, – сказал Набат.
– Я здесь всем руковожу! – заявил Сикора.
– Нет, – отрицательно кивнул головой Набат.
И, осмотрев на толпу, сказал:
– Мне нужна Лориана Барчок.
Лориана никакого отношения к тоновикам не имела, а потому, когда их святой человек назвал ее имя, ее наночастицам немалого труда стоило поддержать ритм ее сердца в нормальном режиме. Из толпы вновь поднялась волна шепота. Большинство людей, живших на островах, знали Лориану, они повернулись в ее сторону, и вслед за ними обратился к ней взглядом и Набат.
Во рту у Лорианы пересохло, она сглотнула и ответила, как школьница:
– Я здесь.
Затем выпрямилась, расправила плечи и вышла вперед, решив ничем не выдать того, насколько она потрясена.
Теперь Грейсон мог полагаться исключительно на самого себя. По крайней мере, пока не доберется до земли. Гипероблако предупредило его – как только они приблизятся к цели своего путешествия, помехи полностью заглушат беспроводную связь.
Но ведь он был не один! С ним были Анастасия и Моррисон, рядом были Астрид и Джерико. Он ведь уже оставался без поддержки Гипероблака и знал, что это такое – полагаться на людей. И теперь, больше, чем когда-либо, он был счастлив находиться в компании людей, которым мог полностью доверять. И он подумал о Мендозе. Грейсон доверял викарию, но только до тех пор, пока совпадали их цели. Викарий многое сделал для Набата, но – не для Грейсона. И Грейсон был рад, что дал Мендозе отставку. Сегодня ему не место среди его друзей.
