И тут колокольчик снова звякнул — кто-то вошел в магазин. Таня обернулась, чтобы посмотреть, кто это, и заранее сердясь, если это Фабиан, вошедший, чтобы поторопить ее. Однако это оказался не Фабиан. Уголком глаза Таня разглядела старую женщину, медленно волочащую ноги, нагруженную тяжелыми хозяйственными сумками. В окно было видно, что Фабиан закончил делать наброски и теперь стоял с видом нетерпеливого ожидания. Таня решила, что пора уходить. Однако, обогнув высокую груду стоящих друг на друге коробок, она столкнулась со старой женщиной. Сумки упали на пол, из них во все стороны покатились персики и яблоки.
— Простите, — смущенно пробормотала Таня и опустилась на колени, чтобы помочь женщине. — Вы не ушиблись?
Старая женщина пристально смотрела на нее и не отвечала. Руки у нее слегка дрожали, кожа была тонкая, изрезанная глубокими морщинами, волосы заплетены в длинную косу. Одета старомодно. Во многих местах одежда залатана, а кое-где так и остались дыры. Странное выражение промелькнуло на лице старой женщины. Таня нервно сглотнула, во рту внезапно пересохло. Что-то было в этой женщине пугающее, и Тане не нравилось, как та смотрит на нее.
— Мне правда очень жаль.
Отводя взгляд, она отдала женщине сумку с собранными фруктами.
Женщина медленно протянула Тане сомкнутую ладонь.
— Думаю, это для тебя.
Не желая показаться грубой, девушка тоже протянула руку. От прикосновения искривленных узловатых пальцев Таня ощутила покалывание, как будто от несильного удара электрического тока. Женщина вложила в ее ладонь что-то холодное, гладкое и тяжелое. Это был тусклый бронзовый компас, круглый, с длинной цепочкой, чтобы носить его на шее. Большинство букв отсутствовали — видимо, стерлись от времени. Таня в недоумении смотрела на него. Может, старая женщина подумала, что, столкнувшись с ней, девушка выронила компас?
— Это не мой.
Женщина не ответила. Вместо этого она потянулась к новому шарфу Тани, пропуская между пальцев красный шелк.
— Хороший цвет для хорошенькой девушки. И мудрый выбор.
Таня почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Что вы имеете в виду? — тонким испуганным голосом спросила она. — Кто вы?
По-прежнему игнорируя ее вопросы, женщина кивнула на компас:
— Береги его… и используй с толком.
Она развернулась и заковыляла к двери.
Таня, все еще потрясенная встречей, вышла на солнечный свет. Фабиан ленивой походкой подошел к ней.
— Ты понимаешь, что нам еще час ждать, если мы пропустим этот автобус? — Он бросил взгляд на компас в Таниной руке, но тот не произвел на него впечатления. — Ты что, купила это старье?
— Старуха, — дрожащим голосом ответила Таня. — Она отдала мне его.
— Какая старуха?
Фабиан окинул взглядом улицу, но женщина исчезла.
— Она была в магазине, — ответила Таня, оцепеневшими пальцами сжимая компас. — Она прямо передо мной вышла.
Челюсть у Фабиана отвисла.
— Ты имеешь в виду Безумную Мораг?
— Безумная Мораг? Ты ее знаешь?
— Все ее знают.
Фабиан затрусил по дороге. Чтобы не отставать от него, Тане пришлось почти бежать, и кость для Оберона колотила ее по коленям.
— Как ты познакомился с ней? — тяжело дыша, спросила она, когда они выскочили на площадь и пробегали мимо прилавков.
— На самом деле я с ней не знаком. Я имел в виду, что знаю о ней. Ходят всякие слухи.
— Какие?
— Типа, что она живет в лесу в фургоне и редко покидает его. И еще реже разговаривает с людьми — только когда предсказывает им судьбу. Предполагается, что она ведьма.
Показался автобус, и к нему тут же выстроилась очередь.
— Я не стал бы обращать на нее внимание, — добавил Фабиан. — Мало ли что в голову старухе взбредет.
Но, даже оказавшись в автобусе, Таня не перестала думать о старой женщине. Взглянув на компас, она впервые заметила, что стрелка вращается, а не указывает в каком-то одном направлении.
— Он даже не работает, — заметил Фабиан. — Выбрось его. Ты не знаешь, в чьих руках он побывал.
— Можно мне? — послышался голос с заднего сиденья. — Не возражаете, если я взгляну на него?
Повернувшись, Таня увидела неряшливого мужчину средних лет, с живейшим интересом наклонившегося к ней. Одет он был странно, не по погоде — тонкий, изорванный плащ и широкополая шляпа, отчасти скрывающая лицо.
— Видите ли, я собираю старинные вещи, — продолжал он, достав очки и протянув к Тане руку.
Она неохотно отдала ему компас. Внезапно возникло необъяснимое ощущение, будто каким-то образом этот человек ей знаком. Может, видела по телевизору, в программе о собирателях древностей? Она попыталась вглядеться в его лицо, но незнакомец наклонил голову, изучая компас, и теперь она видела лишь его шляпу. Спустя мгновение он поднял взгляд, и Таня быстро отвела глаза, поскольку не хотела, чтобы он понял, что она его разглядывает.
— Сколько ты заплатила за него?
Таня непонимающе смотрела на него.
— Пять фунтов, — солгала она.
— Если бы он работал, то стоил бы все пятьдесят, — сказал незнакомец. — Но все равно он стоит дороже. — Сжимая компас одной рукой, он сунул другую в карман и вытащил пачку хрустящих банкнот. — Я дам тебе за него двадцать фунтов.
Таня так удивилась, что сразу не нашлась что ответить. По счастью, на помощь ей пришел Фабиан.
— Почему? — не скрывая подозрительности, спросил он.
— Я же сказал, что торгую древностями.
— Нет, вы сказали, что собираете древности, — мгновенно возразил Фабиан.
Улыбка человека погасла. Было ясно, что настойчивость Фабиана раздражает его.
— Я дам тебе тридцать фунтов. — Теперь он снова обращался к Тане. — Это хорошая сделка, поверь мне.
— А я вот вам не верю, — тут же заявил Фабиан. — Откуда нам знать, сколько компас стоит на самом деле, если приходится полагаться только на ваше слово? Вы вполне можете быть и обманщиком.
Разговор привлек внимание других пассажиров, люди стали перешептываться. Таня и двух слов не сказала незнакомцу, но чем больше он настаивал, тем больше ею овладевала решимость оставить компас у себя.
— Тридцать фунтов — мое последнее предложение, — жестко, уже без малейшего оттенка притворного дружелюбия заявил мужчина.
Надо полагать, последнее замечание Фабиана возмутило его.
— Эй! — крикнул водитель автобуса. — Оставьте детей в покое, а не то сойдете на следующей остановке!
Торговец древностями густо залился краской и встал.
