7
Как только Уорик закрыл за ними ворота, Таня отвязала веревку от ошейника Оберона, и все вчетвером пошли через разросшиеся сорняки к дому.
— Вы, наверное, расскажете бабушке, что произошло, — сказала Таня, когда они вошли в кухню.
Знакомый запах действовал успокаивающе.
Уорик с мрачным выражением лица повернулся к ней.
— В обычных обстоятельствах я так и сделал бы. Но я понимаю: ты пошла в лес не из непослушания, а просто в поисках своего пса. Так что пусть все останется между нами.
Таня удивленно посмотрела на него. Фабиан тоже был в недоумении.
— Но с одним условием. — Взгляд Уорика буравил их лица. — Пообещайте мне, вы оба, что никогда больше ноги вашей не будет в этом лесу.
Что они с готовностью и сделали. Ни у Тани, ни у Фабиана не было ни малейшего желания снова пережить что-либо подобное. По-видимому, удовлетворенный их ответом, Уорик прибавил громкость маленького портативного радиоприемника, стоявшего на подоконнике.
«Переходим к другим новостям. Поступили сообщения о предполагаемом похищении ребенка из родильного отделения больницы в Эссексе. Камеры слежения оказались бесполезны, поскольку незадолго до инцидента были выведены из строя. Подтверждено, что ребенок, о котором идет речь, — мальчик возрастом чуть больше недели — был оставлен рядом с больницей вскоре после рождения и находился на попечении медицинского персонала. Полиция призывает мать откликнуться и располагает описанием девочки-подростка, которая перед инцидентом была замечена около приемного покоя и вела себя подозрительно. В настоящее время ее разыскивают, чтобы допросить. Свидетель описывает девочку как…»
Уорик выключил радио и потер заросший щетиной подбородок.
— Терпеть не могу новости, — сказал он и вышел, оставив Таню и Фабиана одних.
— Ох нет! — сердито воскликнул Фабиан. Он разглядывал рукав своей футболки. — Моя лучшая футболка! Она порвалась! Ты только посмотри! — Он вздохнул и с надеждой посмотрел на Таню. — Умеешь шить?
— Отвратительно, — ответила она.
— Тогда позже оставлю ее здесь, — задумчиво сказал он. — Может, Флоренс починит.
— Спасибо, что пошел со мной, — сказала Таня, когда шаги Уорика окончательно затихли вдали.
— Это отчасти моя вина. Если бы я не вспугнул кролика, может, ничего и не случилось бы.
— Но ты пошел со мной, хотя и понимал, что будут неприятности.
Она вздрогнула, вспомнив, как легко они заблудились. И эти таинственные черные ямы в земле!
— Не мог же я отпустить тебя в лес одну. — Взгляд Фабиана омрачился. — Там пропадают люди.
— Знаю. Я читала о девушке с необычным именем. Что-то там Блум.
— А, это Морвенна.
— Вот-вот. Морвенна Блум. Я прочла о ней в газетной вырезке, которая выпала из книги в библиотеке.
— Что там было сказано? — внезапно заинтересовавшись, спросил Фабиан.
— Просто что она пропала в лесу и люди думают, что она провалилась в катакомбы, — ответила Таня. — Ты же наверняка слышал эту историю? Раз знаешь ее имя.
— Я просто хотел убедиться, что речь идет именно о ней. Столько людей пропало, что трудно запомнить всех. — Сняв очки, Фабиан протер их грязной футболкой. — Она была самой молодой из тех, кто исчез в этом лесу. После этого установили ограды. — Он помолчал и снова надел очки. — Полагаю, тебе известно, что она была лучшей подругой Флоренс?
— Что? Но я показывала ей вырезку… и она ни слова не сказала о том, что это ее лучшая подруга. — Таня вспомнила странное выражение бабушкиного лица. — Она сказала, что они вначале дружили, но потом разошлись. Ты уверен, что они были лучшими подругами?
— Абсолютно. Я не раз подслушивал, как она рассказывала об этом Уорику, — но стоило мне войти в комнату, и оба замолкали. Видимо, эти разговоры навевают слишком много воспоминаний, причиняют сильную боль — вот она и молчит.
— Сколько же людей исчезло в этом лесу? — движимая болезненным любопытством, спросила Таня.
— Полно. После того как установили ограды, меньше, но все же пропадают. В основном браконьеры из Тикиэнда. Наверняка не обо всех исчезнувших известно. Путешественники, цыгане и всякие такие. А сколько собак и котов! Не счесть. И эти ямы, строго говоря, не катакомбы. — Фабиан подошел к раковине и принялся мыть руки. — Слово «катакомба» означает древнее захоронение типа склепа. На самом деле это отверстия меловых пещер. По стране их множество разбросано, в особенности на юге Англии. Их стали называть катакомбами именно потому, что там пропадают люди.
— Ужас какой!
Таня тоже направилась к раковине, по пути взглянув на себя в маленькое зеркальце, стоящее на подоконнике. На лице засохли следы слез и грязи, волосы спутались.
— Послушай, — сказал Фабиан негромко. — Я хочу показать тебе кое-что, но ты должна пообещать, что не проговоришься ни Уорику, ни Флоренс.
— О чем это ты?
— Я нашел кое-что на втором этаже, но до сегодняшнего дня не был уверен, можно ли тебе довериться.
— Что ты нашел?
Фабиан покачал головой.
— Сначала пообещай.
— Хорошо, обещаю, — раздраженно ответила Таня. — Я с ними и так почти не разговариваю.
Фабиан проверил, нет ли кого-нибудь в коридоре.
— Давай поднимемся — по-моему, Уорик снова ушел куда-то.
— Фабиан, — начала Таня, — после всего, что мы сегодня пережили, может, просто скажешь, что это, а я уж решу, стоит оно усилий или нет? Я сыта по горло приключениями, сильно устала и не желаю ввязываться в новую авантюру. По крайней мере, до того как приму душ и переоденусь.
Голубые глаза Фабиана озорно заблестели.
— Оно стоит усилий, обещаю тебе.
— Дай мне десять минут, — со вздохом сказала она. — Встретимся наверху.
Второй этаж оказался даже более запылен, чем весь остальной дом, и это было, в общем, неудивительно, учитывая, что обычно лишь Амос и Уорик поднимались сюда. На площадке между этажами на стене висела голова величественного оленя. Таня видела его всего второй раз, но снова, глядя в грустные карие глаза, чуть не расплакалась. Она опустила взгляд и не отрывала его от потертого ковра, пока не поднялась наверх. Фабиан ждал ее в маленькой темной нише, где перед выцветшим настенным гобеленом стояло кресло.
— Вот.
Таня вгляделась в свисающий с потолка до пола грязный старый гобелен. Он ужасно выцвел, запылился, и не представлялось возможным сказать, что же на нем изображено.
— Потрясающе, — саркастически заметила Таня.
Фабиан поджал губы.
— Не гобелен, дурочка. То, что за ним.
