— Мне кажется… Мне кажется, может, ты и прав, — медленно сказала она.
— Конечно прав! — воскликнул Фабиан. — В Тикиэнде нет ни одного человека, кого старуха не сглазила бы, и ты у нее была следующая на очереди! Нужно было продать компас тому типу в автобусе!
— И что мне теперь делать? — Таня беспомощным жестом обвела комнату. — Нельзя, чтобы меня увидел кто-нибудь еще!
— Не знаю… Не знаю… — забормотал Фабиан. — Но ты права. Мы не можем допустить, чтобы они это увидели. Нужно как-то отрезать волосы. У тебя есть ножницы?
Таня покачала головой.
— Только для ногтей. С ними ничего не получается.
— А если я принесу кухонные ножницы… или те, садовые, которыми пользуется Уорик… или топор, а?
— Дело тут не в остроте инструмента, — ответила Таня. — Нужно каким-то образом разрушить заклинание.
— Ох! У тебя есть какие-то мысли на этот счет?
— Я когда-то читала… не помню где… о вещах, с помощью которых вроде бы можно разрушить заклинание или проклятие, — ответила Таня, обдумывая каждое слово. — Это — находиться около бегущей воды, вроде ручья или реки, красный цвет, соль, выворачивание одежды наизнанку и железо. Если найти что-то в этом роде, может, и получится.
Она подняла руку к голове, при этом свет упал на браслет, и один из брелоков сверкнул. Кинжал.
— Можешь ты достать, скажем, нож с красной рукояткой? — спросила она.
Фабиан просиял.
— Флоренс вскрывает письма ножом с оранжевой рукояткой. Ну, почти красной. И он острый. Может, сработает.
Таня покачала головой.
— Нет, нужен красный цвет. Ярко-красный.
Они молча смотрели друг на друга, на лицах обоих, как в зеркале, застыло одинаковое выражение уныния.
— Нож, — повторил Фабиан.
Ступеньки заскрипели под ногами поднимающейся Флоренс, и оба вздрогнули.
— Спускайтесь немедленно! Это последнее предупреждение. Потом я просто стащу вас обоих оттуда за загривки!
— Ну вот и все, — сказала Таня. — Игра окончена.
Однако на лице Фабиана возникло задумчиво-хмурое выражение, которое обычно появлялось, когда у него рождались идеи… или когда он собирался сделать что-то недозволенное.
— Держись! — Он вскочил, вздрогнув из-за подвернутой щиколотки. — Я вспомнил кое о чем… что, возможно, сработает… если я смогу достать это.
— Что ты имеешь в виду?
— То, добраться до чего требует ловкости, — ответил Фабиан и отпер дверь. — Так что не теряй надежды. И делай что хочешь, только не открывай дверь никому, кроме меня.
— Ты забыл, что у бабушки тоже есть отмычка?
Фабиан криво улыбнулся.
— Есть-то она есть, только Флоренс пока не знает, что потеряла ее.
Он легонько ударил по отмычке в замке.
— Ты же сказал, что нашел ее в старой комнате для слуг!
Фабиан расплылся в улыбке.
— Я знаю, что сказал. Ну, я соврал.
На кухне Уорик стоял на коленях около очага, отскребывая грязь с сапог. Фабиан внимательно посмотрел на него. Сегодня отец выглядел осунувшимся, старым и усталым. Кожа посерела, волосы спутались, видимо, оттого что он попал под дождь и потом не расчесывался. Вокруг налитых кровью глаз залегли тени; он не брился уже дня два.
Флоренс стояла спиной к ним и мыла посуду. Судя по тому, каким грохотом это сопровождалось, она была вне себя. Два нетронутых завтрака на столе наполняли воздух чудесными ароматами. Оберон сидел под столом, с виноватым видом высунув нос из-под клетчатой скатерти. Из пасти свисали ниточки слюны. В животе у Фабиана заурчало. Он прекрасно понимал, что чувствовал лес, но, заставив себя забыть о голоде, подошел к Флоренс.
— Что тебе? — рявкнула она.
— Можно стакан воды? — кротко спросил он.
Уорик поднял на него проницательный взгляд.
— Кувшин на столе. Ешь свой завтрак.
— Сейчас, сейчас. — Он наполнил стакан водой и отставил его в сторону. — Это для Тани. Она приболела. Может, какой-то вирус подцепила.
— Почему бы в таком случае просто так и не сказать? — спросила Флоренс, прищурившись.
Фабиан пожал плечами и направился к задней двери. Он уже увидел то, что искал. Пальто отца свисало с крючка: мятое и очень, очень влажное.
— Пошли, мальчик, — сказал он Оберону и свистнул.
Пес неохотно выбрался из-под стола и протопал наружу, когда Фабиан открыл дверь.
— Его уже выводили, — раздраженно сказала Флоренс.
— Ох, прошу прощения!
Рука Фабиана нашаривала охотничий нож, закрепленный на поясе отцовского пальто. Нож был целиком из железа. Отец потрошил им пойманных в лесу кроликов. Распахнутая дверь прикрывала Фабиана, и он на ощупь вытащил нож из ножен — холодный, тяжелый, острый. Он определенно перережет волосы. Фабиан ловко сунул его в рукав, обхватив дрожащими пальцами кончик, и закрыл дверь, чуть не опрокинув стакан с водой, так он торопился покинуть кухню.
— Вернусь через минуту, — пробормотал он.
— Да уж, поспеши.
Флоренс выкручивала посудное полотенце с таким видом, что Фабиан подумал: она воображает, будто это его шея.
Фабиан так мчался, что даже начал задыхаться, добравшись до Таниной комнаты. Осторожно поставив стакан с водой на каминную полку, он вытащил из рукава нож.
— Должно получиться, — сказал он.
Таня нерешительно посмотрела на нож.
— Из чего он?
— Из железа, — ответил Фабиан. — Он должен разрушить заклинание. — Опустившись рядом с ней на колени, он начал кромсать волосы. — Пальто Уорика висело у двери, все мокрое, а сапоги облеплены грязью. Это точно: ночью мы видели его.
— Наверное, и он видел нас, — сказала Таня.
— Не думаю. Он бы взбесился, если бы заметил нас. Меня вот что интересует: что он там делал в грозу?
Фабиан продолжал без особого труда перерезать волосы.
— Работает! Уорик определенно заботится о том, чтобы нож был хорошо наточен.
— Уорик? Ты стащил его нож? Ну ты и жулик!
— Только ради тебя.
Спустя несколько минут волосы Тани были длиной до пояса — лишь чуть длиннее, чем раньше.
— Тебе придется подровнять их, — извиняющимся тоном сказал Фабиан.
— Непременно, — ответила Таня, — но позже. — Она стянула волосы в конский хвост. — В таком виде никто ничего не заметит. Пойдем лучше вниз, пока бабушка окончательно не вышла из себя.
— И пока Уорик не обнаружил пропажу ножа.
Сейчас Фабиан не выглядел так уж храбро. Он осмотрел нож, проверяя, не осталось ли на нем волос.
