Ки про себя уподобила эти слова обоюдоострому лезвию. С одной стороны – лесть, с другой – напоминание о том ущербе, который она им нанесла. Гнев снова шевельнулся в ее душе. Она что им – дитя, чтобы подобным образом пытаться ею управлять?.. Ки принялась подбирать какие-то почтительные и вежливые слова, чтобы завершить беседу достойным прощанием. Ничего не получилось. Ум ее внезапно как будто завяз в топком болоте. В висках застучало. Нет, не годилось так вести себя по отношению к Коре. И так она уже вольно или невольно отняла у нее сына. В ушах снова поднялся гул, а перед глазами стало темнеть. Бороться еще и с этим у Ки попросту не было сил. Она подумала о том, что ехать ей, в общем, некуда. Да и незачем. Она ощутила внутри себя какую-то странную пустоту и едва расслышала собственный голос:
– Я останусь, Кора. Я останусь здесь и дождусь, пока вы не примиритесь с гарпиями.
По дороге змеились снежные вихри. Озябший Вандиен скорчился рядом с Ки на сиденье. Он был похож на бесформенную кучу тряпья. Тяжеловозы упорно шагали вперед. Ки следила взглядом за тем, как кружился летучий снег, то заметая, то вновь оголяя дорогу, как он вычерчивал стремительные, никогда не повторяющиеся узоры, белые на белом. Беспрестанно меняясь, снежное кружево оставалось все же неизменным. Как и те дни, что она провела в Арфистовом Броде.
Вереница похожих друг на друга дней затянула ее, мало-помалу отнимая волю. Ки попыталась вновь заглянуть в то время, выудить какое-нибудь яркое воспоминание.
…Она стояла на коленях на деревянном понтоне посреди соляного болота на дальнем конце семейных владений. В жаркие летние дни над болотом поднимались удушливые, зловонные испарения. От них щипало глаза, текло из носа. К тому же на болоте почему-то усиливались головные боли, постоянно мучившие Ки. Над вонючей жижей туда и сюда сновали пестрые насекомые, и от их жужжания в ушах снова начинало звенеть. Мало кто рвался работать в таком отвратительном месте, но Ки шла на это охотно, не пытаясь, как другие, под любыми предлогами избежать посылки на болото.
Здесь ей удавалось побыть в одиночестве.
Она тащила по понтону увесистое деревянное ведерко, перебираясь от колышка к колышку. Они торчали над водой, и к каждому была привязана тонкая веревка. Ки отвязывала ее и осторожно вытягивала наверх. На конце обнаруживался оранжевый кристалл, и Ки всякий раз давала ему повисеть, любуясь игрой солнечных лучей на его гранях. Потом бережно укладывала его в ведерко на кучку других таких же. Хрупкие кристаллы требовали самого осторожного обращения: т'черья не заплатят за битые настоящей цены. Устроив кристалл, Ки заменяла использованную веревочку чистой из сумки, висевшей у нее на плече. Один конец она опускала в мерзкую жижу, другой подвязывала к колышку, торчавшему из края понтона…
– Она даже одевается не как мы!..
Звук незнакомого голоса заставил Ки резко вскинуть глаза. На некотором расстоянии от нее на таком же понтоне трудился Ларс, и рядом с ним стояла та самая Кэти. Видимо, она полагала, что находится от Ки достаточно далеко для того, чтобы безбоязненно говорить о ней во весь голос. Звук, однако, распространялся над болотом не так, как в других местах. Временами голоса бывали слышны здесь издалека.
Ки поспешно опустила голову и снова занялась делом. Кое-где из соляной топи торчали мертвые деревья, густо обросшие склизким розовым мхом. Они частью закрывали юношу с девушкой. Но вот Ларс откинул с лица длинные волосы и, стоя на коленях, снизу вверх прищурился на Кэти, и от Ки не укрылась досада, промелькнувшая у него на лице.
– Я не заметил, как ты подошла, – сказал он вместо приветствия.
– По-моему, Лаос, ты вообще меня последнее время не замечаешь. Нет, ты только погляди на нее! Неужели нельзя хоть рубаху со штанами надеть на работу, как у всех?
Ларс посмотрел, куда ему было указано. Он увидел, как Ки бережно извлекала из трясины очередной кристалл. Все ее внимание явно было сосредоточено на работе. На ней были коричневые штаны из грубой ткани и коричневая же кожаная курточка. Ларс и Кэти были облачены в просторные белые рубахи и холщовые штаны, какие носили в долине.
Ларс нахмурился.
– Сомневаюсь, что она вообще задумывается о том, что бы такое надеть, – сказал он и ловко сменил тему, прикрывшись вежливостью: – Что-то ты давно не заглядывала к нам, Кэти.
– Сперва я хотела выждать, пока вы придете в себя после того ужаса на Обряде, – ответила Кэти. – А теперь, когда бы я ни заглянула, ты вечно работаешь где-нибудь в другом месте. Причем, как правило, вдвоем с Ки. Кстати, ты знаешь, что вся округа уже прослышала о том, что у вас тут стряслось? Кое-кто говорит, что вы пострадали из-за собственной глупости, но я так не считаю. Я просто сочувствую вашей беде, Ларс. Лично я даже и представить себе не могу, как это – вот так вдруг лишиться общества Крылатых…
Кэти тронула его за плечо, как бы для того, чтобы задержать его руку и полюбоваться свежим кристаллом, только что вытащенным из воды. Ларс аккуратно уложил его в ведерко и поднялся, направляясь к следующему колышку, но Кэти встала у него на пути. Ки следила за ними краешком глаза. Густые, медового цвета волосы Кэти были заплетены в косу, уложенную короной. Она скрестила руки на груди, тем самым еще больше подчеркнув ее нежную пышность. Она устремила на Ларса трепетный взгляд, но юноша отвел глаза и обошел ее, не остановившись.
У следующего колышка Кэти опустилась рядом с ним на колени.
– Ты выглядишь вконец измотанным. Ларс. Слушай, никто в долине не может понять, почему вы не велите этой Ки собирать манатки и не заживете хоть немного спокойнее. По мне, так лучше бы вам как можно скорее забыть все случившееся и тем самым исцелиться. Вряд ли вы этого добьетесь, пока будете держать при себе живое напоминание. Я-то вижу, как это отражается на твоей матери. Подумать только, с того самого дня Кора ни разу не посылала за мной. Неужели она решила, что я стану хуже думать о ней из-за случившегося несчастья?
Ларс медленно поднял из воды веревочку с прилипшим кристаллом.
– У нее последнее время слишком много дел, – сказал он. – Причем таких, которые она одна и может исполнить. Она уже известила Мастера Обрядов, что нам необходимо особое священнодействие. Кроме того, она много беседует с Ки. Я уверен, ей очень не хватает твоего общества. Но она полагает, что в первую очередь обязана помочь Ки. Если бы ты, Кэти, была с нами на том Обряде Отпущения и сама почувствовала, какую душевную бурю носит в себе Ки, ты поняла бы, почему мама так поступает. Ки необходимо от многого в себе избавиться, не то это ее просто убьет.
Ки почувствовала, как запылали у нее уши. Неужели они действительно так о ней судят?.. Она притворилась, будто затягивает и без того накрепко затянутый узел, и попыталась не слушать снисходительного хмыканья Кэти.
– Ну ты прямо как Кора! Вечно она жалеет всех маленьких, бедненьких и обиженных. Да, она не тот человек, чтобы на кого-то держать зло. Вспомнить хотя бы, как она приняла в дом Хафтора и Марну. Все сходились на том, что она ничуть не обязана заботиться о детях своего брата. Он-то небось в свое время и не подумал помочь ей с семейным хозяйством!
