— Вы купили мне брата? — от нахлынувших эмоций мой ребёнок даже ладошки к сердцу прижал.
— Нет, это маленькая девочка. Будет у тебя сестрёнка, — улыбаюсь я.
— А мальчиков что не было?
— Обещали, что будут попозже, — успокаивает его Захар, косясь на меня.
И закрутилось, завертелось, наш дом наполнился новыми звуками, добавились новые оттеки эмоций, темы для разговоров, перестроился режим дня и как ни странно мы даже чаще стали улыбаться, рассматривая погремушки, формы сосок, выбирая цвет коляски и миниатюрные носочки с рюшами.
— И что, ты даже меня не упрекнёшь, хотя бы для виду, чтоб не расслаблялся? — заикнулся как-то перед сном Захар, через несколько дней.
— За что мне тебя упрекать, дурачок? — смеюсь я, расчёсывая волосы, предоставляя своему мужу возможность наслаждаться этой картиной. — Твои отношения с Ольгой были ещё до меня. То, как ты с ней поступил, решать не мне и влезать в это я не собираюсь. А то, что забрал дочь домой — за этот твой поступок я тобой восхищаюсь, ведь это ещё раз подчёркивает, что ты сильный,
зрелый мужчина, способный принимать взвешенные решения и брать на себя ответственность. Я люблю тебя очень сильно, и мы со всем справимся.
— Но я бы очень хотел нашего с тобой ребёнка, — вздыхает Захар.
— Никита и Виктория тоже наши дети.
— Да, но ты понимаешь, что я имею в виду, твою и мою частичку, слепленную вместе. Мы ведь так стараемся, почему до сих пор не выходит? Может, показаться врачу?
— А может, просто какому-то бульдозеру следует набраться терпения? — заползаю под одеяло, — Но стараться не прекращай!
***
Меня напрягло появление Рината. Нет, не потому что в наш дом заявился мужчина в отсутствии Захара пускай даже если они друзья. Нет, меня напрягло выражение его лица.
— Злата, ты только не волнуйся.
Почему после подобной фразы начинаешь нервно метаться и волноваться в десять раз сильнее? Неправильна фраза, она как сигнал бедствия, как красная лампочка «внимание, следующее, что вы услышите может вас сильно потрясти».
— Как давно ты связывалась с Захаром?
— Вчера вечером. Он позвонил и сказал, что на утро у него запланирована встреча с вьетнамскими партнёрами, — ответила я уже дрожащими губами, тут же вспомнив, как мне не хотелось отпускать его два дня назад в эту рабочую поездку.
— Дело в том, …что с нами связались наши вьетнамские партнёры, сообщив, что Захар так и не прибыл на место встречи. На связь он не выходит. У нас есть подозрение, что вертолёт, на котором он должен был лететь из одной провинции в другую, упал посреди этих сраных джунглей. …Злата? — донеслось до меня уже как в тумане, прежде, чем у меня потемнело в глазах. И следующее, что меня вернуло в эту реальность — это резкий запах нашатыря. Надо мной склонились Ринат и Алексей, и как только я открыла глаза, оба, посвящённые в нюансы, тут же сделали шаг в сторону. Я не плакала нет, у меня даже мысли не возникло начать причитать и заламывать пальца. Вместо этого на неуверенных ногах я подошла к игровой зоне, где семимесячная Вика одновременно грызла погремушку и пыталась выковырять глаз у куклы. Подхватив её на руки, я прижала малышку к себе, словно пытаясь таким образом быть ближе к Захару.
— С ним ничего не случиться. Мы будем ждать, — твёрдо произнесла я. — Продолжайте поиски. Отправьте людей. …Он жив. Я бы почувствовала, будь это не так.
…Спустя четыре дня всё ещё никаких известий. Поискам препятствует ещё и погода, разразившиеся грозы, будь они не ладны, осложнили ситуацию. Ринат, который отправился лично возглавить поиски, звонит и отчитывается каждый день, это у него своеродная форма поддержки. Вчера приезжала мать Захара, но я не нашла в себе силы с ней встретиться, боюсь не сдержусь и взорвусь, услышав от неё какое-нибудь ехидство. Не могу видеть ни её ни его сестру. В последние дни нервная система на взводе, подпрыгиваю от каждого телефонного звонка, каждый раз мечтая, чтобы это было он. В голове постоянно крутятся воспоминания годовщины нашей свадьбы, Лондон с его туманами, смешные двухэтажные автобусы и взбудораженный словно мальчишка Захар, который с упоением показывал мне город, хвастая познаниями в истории. Этот огромный букет цветов, который я едва могла обхватить, когда он усадил меня в карету, прокатив меня будто принцессу по самой старой мостовой в Европе. Каждую ночь я начинаю задыхаться, потому что мне не хавает его, как воздуха. Днём я ещё пытаюсь держаться, а вот ночью схожу с ума. А ещё у меня задержка. Завтра приезжает Нина, но утром перед её приездом я собираюсь сделать тест. Где же ты Захар?! Пожалуйста, только выживи. Прошу тебя, ради меня.
Захар
— Прыгаем!!! — ору, срывая голос, пытаясь столкнуть Кирилла с сиденья.
— Что??! — но похоже, высоты он боится сильнее, чем смерти.
— Придурок, так у нас хотя бы есть шанс выжить, но, если мы рухнем, мы взорвёмся к чертям вместе с этим вертолётом! — хватаю его изо всей силы и выталкиваю наружу, после чего прыгаю сам, быстро приближаясь к зелёным макушкам пальм, в надежде, что растительность смягчит падение. Пилот похоже тоже выпрыгнул, но утверждать не стану. Моё приземление было жёстким, максимально сгруппировавшись попытался защитить глаза, пересчитав все ветки головой, плечом, спиной и даже копчиком. И когда я рухнул на землю — неподалёку раздался взрыв. Ощущаю, что вроде жив. А вот если бы остался в вертолёте — уже бы догорал. Тело ноет, голова адски болит и больно сделать глубокий вдох, что говорит о сломанном ребре. Но тем не менее поднимаюсь на ноги оценивая ущерб — кроме сломанного ребра, рассечение на голове, но не глубокое и вывихнуто плечо. Надо же, счастливчик, легко отделался. Ну, возможно ещё сотрясение имеется, но если сравнивать, что вообще мог подохнуть, то это уже мелочи.
Кирилла нахожу по стонам. Одежда порвана, весь исцарапан, как и я, но мне уже не нравится, как повёрнута его нога.
— Нам нужно выбираться отсюда, но идти ты не можешь. Как-нибудь смастерим тебе шину, и я буду тащить тебя волоком здоровой рукой. Возражения есть? — мрачно выдавил я, глядя на него, в который раз проверяя карманы. — Я потерял свой телефон. Твой при тебе?
— Мой по ходу в вертолёте остался.
— Вот это мы с тобой влипли, Кирюха. Короче, насколько я помню по карте, строго на юго-запад, в километрах шестидесяти есть посёлок. Не сможем идти — будем ползти, но выжить мы должны обязательно!
