Я старался избегать встречи с ним, знаю, что не смог бы удержаться. Мне пиздец не хватает его, это просто задница какая-то. Чтобы было так трудно жить без кого-то, постоянно думать только о нём. Хотеть всё время чувствовать его рядом как можно ближе. Заебался просыпаться один по утрам и ждать всё время день, когда вся эта хуйня закончится.
Сегодня по дороге домой заехал к Максу, у него информация какая-то, а мы по телефону ничего не сообщаем. О чём пожалел вскоре.
— Твой ботан, — прервал Макс меня, пока я говорил, что был у отца и сказал, что мне нужна помощь.
Да, да, я решился обратиться к своему папаше, и про моего Тёму сказал. Сразу же предупредив, чтоб не смел хоть слово высказать.
— Что мой ботан? И его зовут Артём. — Заебали, по буквам объяснять должен.
— Да понял я, — поднял он руки вверх. — Говорю, что твой… Артём едет.
Я тут же повернулся и завис.
Вот он тут, в паре шагов от меня. А я, блядь, сука, не могу к нему подойти, чтобы ненароком на хуйню нарваться. Уверен, что по кустам сидят шавки Ворона и пасут.
А он смотрит на меня своими огромными глазами… Сука-а-а! Потерпи, ещё неделя-две, и я всё решу. Да, затянулось дело, Ворон не идиот, умеет скрываться. Но я подключил отца, и всё пойдёт быстрее. Затупил, конечно, что не обратился к нему раньше, но, сука, гордость давила.
— До завтра, — бросил Максу и быстрым шагом пошёл к своей тачке.
Руки задрожали как у придурка, сердце билось о грудную клетку.
«Ты должен уйти, Стас. Так нужно, ради Артёма, уходи сейчас!»
54
Стас
На хрена я туда поплёлся? И так всё хуёово было, теперь стало ещё хуже. Перед глазами стоит Артём с умоляющими глазами, что терзает меня изнутри. Хочу набухаться в хлам, чтобы память на хрен отшибло, не чувствовать ничего. Но я даже это не могу сделать, нельзя дать слабину, нужна ясная голова двадцать четыре на семь.
Звонок в дверь заставил выходить из ноющего состояния. Посмотрел в глазок и прихуел, неожиданный гость в этой квартире.
— Привет, — поздоровался мой дорогой папаша.
— Виделись.
Что он здесь забыл? Его здесь не было с тех пор, как мы с матерью сюда переехали.
— Поговорить надо, ты ж за помощью приходил.
Выхода нет, если бы не Тёма, хрен бы я это сделал.
— Проходи, — зашли на кухню. — Чай, кофе, виски?
Да, вежливость не мой конёк. Был бы здесь Артём, то… Хватит о нём думать!
— Кофе.
Думал откажется.
Включил кофейный аппарат и сделал две кружки кофе, поставил перед отцом чашку и сел напротив.
— Уже выяснил что-то? — Я был у него два часа назад, неужто так быстро что-то нарыл?
— Выяснил, но пока информация неточная, — крутил кружку в руках, не смотря на меня.
— Хорошо. Что-то ещё? — Я мог, конечно, быть помягче, но не получается.
— Да, ты же не думал, что пришёл выплюнул так через зубы про какого-то парня, что ты трахаешь, и я не потребую объяснений?!
Вообще-то, думал.
— Тебе на хрен эти детали не нужны! — Мне его якобы интерес не впечатляет.
— Стас! Ты мой сын, и, несмотря на всё, что было, я тебя люблю, чтобы ты там не думал.
О как? Нет, я знал, но как вспомню маму, что плачет за стеной, так хочется ему морду начистить.
— Я хочу наладить наши с тобой отношения. Даже твоя мать меня простила, а ты всё упираешься.
Есть в кого.
— И что ты от меня хочешь сейчас? — Мне его забота на хуй не сдалась теперь. — Где ты был, когда я на соревнования ездил? Где ты был, когда мама лила слёзы по моей разукрашенной синяками мордой? Или когда она тебе звонила и просила приехать домой, потому что ей было плохо?
Вижу по его лицу вижу, что мои слова его задевают. Ну, извини, папочка, такова правда.
— Я…
— Или то, что ты отправил её в больницу с водителем, считается заботой? Или думаешь, твои деньги что-то исправили? Поздновато вспомнил.
Фух, блядь, легче стало, капец.
— Ты прав, я виноват, — кивнул он. — Но прошлое не исправить, в отличие от будущего.
Философ мать его.
— Я прошу прошения у тебя за то, что не был рядом, когда нужен был. Мать твоя, как я уже говорил, давно простила.
Блядь! Он ведь тоже много чего от меня терпел. Что стоит только бесконечно разбитые тачки и постоянные попадания в обезьянник. Чем больше он просил вести себя нормально, тем больше я вёл себя как скотина.
— Насчёт простить… Это сложнее будет забыть. — Я отвернулся к окну.
Был бы Артём рядом, наверняка говорил бы что-то напутственное, мол, прости, забудь всё плохое, нужно жить дальше. И он был бы прав, потому что он умный парень и слишком добрый. Мой!
— Любишь? — спросил отец после часа разговоров на моей кухне.
55
— Любишь? — спросил отец после часа разговоров на моей кухне.
— Люблю!
Он выпрашивал всё, кто он такой, кто его родители, откуда приехал. Даже не ожидал такого интереса, но не было с его стороны ни намёка, что я такой или сякой.
— Я рад, что ты познал это чувство, я сделаю всё возможное, чтобы нагнуть Воронцова. Надо было ко мне приходить сразу после первого его наезда.
Да понял я уже!
— Мы все совершаем ошибки, носом меня тыкать не надо только. — Гордый я, что поделать. — Призрак этот уже собрал много интересного, думаем, как это провернуть, чтобы можно в суде показать.
— Кто? Призрак?
Отец усмехнулся.
— Эта девушка под моим покровительством.
Хера-се новость!
— Сучка, знала и молчала.
Логично, если так подумать, мы же не друзья с ней.
— Я поговорю с ней, пусть копает получше и в кратчайшие сроки, а как всю информацию можно в суде использовать, я решу.
В висках стучит от надежды, что скоро я верну своего Тёму. И по хрен мне на его обидки, если слушать не станет, так я свяжу и объясню по слогам.
За неделю отец сделал больше, чем я мог представить, чувствую себя последним идиотом. Сколько времени потерял, а мог бы уже лежать с Артёмом на одной кровати. Но ничего, осталось пару вопросов с одним прокурором решить и дело сделано.
Ворон объявился два дня назад, зашёл как к себе домой. Ещё бы, он ведь считает, что моя мастерская перешла в его руки. Как бы не так, урод. Если я и был готов отдать ему всё с потрохами, то отец мне мозги вправил и объяснил, что и как мы будем делать, чтобы я не терял ни Артёма, ни бизнес.
