— Стас, что-то случилось? — сразу ответил он.
— Да!
Артём пошевелился, и я отошёл на шаг.
— Ты можешь приехать? Разговор есть.
— Конечно, — обеспокоенно ответил он.
— Я у Артёма, адрес скину…
— Я знаю, где он живёт.
Ну, кто бы сомневался.
Приехал отец через полчаса, тихо пробравшись на кухню, я закрыл дверь и рассказал о случившем.
— Нам, скорее всего, придётся уехать, похороны организовать и забрать его сестру. Ребёнок-то маленький и сейчас среди незнакомых людей. Артём не справится в одиночестве.
— Может, останетесь там, пока с Вороном не разберёмся? — спросил он меня. — Ты от него не отойдёшь теперь, я так понимаю.
— Не отойду, я ему нужен сейчас как никогда. А он мне нужен, я больше не могу. — Сидя там с ним, на диване, наблюдал за его неспокойным сном… Вообще не понимаю, откуда у меня такая выдержка. Как я был без него всё это время?
— Понимаю.
Сомневаюсь, он никого в этой жизни не любил. Не так, по крайней мере.
— Нам недолго осталось, всё решится в ближайшие дни.
— Как быть с документами? — Я вроде как должен присутствовать.
— Подпиши и позвонишь Воронцову, вручишь ключи, так сказать, и всё, дальше моя забота.
Надо кого-то оставить с Тёмой, одного его нельзя оставлять.
— Завтра сделаю, сегодня не могу, да и поздно уже.
Отец кивнул и встал со стула. В этот момент дверь открылась, и в кухню зашёл сонный Артём. Он смотрел в недоумении то на меня, то на отца. Я в два шага оказался возле него.
— Ты как? — коснулся его плеча.
— Нормально. — Он кивнул и опять посмотрел на папу.
— Это Алексей Черняев — мой отец. — Я увидел удивление в его глазах. — Папа, это Артём — мой… мой Артём.
Отец протянул руку Тёме и тот пожал её.
— Приятно познакомиться, — сказал папа. — Примите мои соболезнования.
Я почувствовал, как Артём напрягся, но кивнул, не сказав ничего.
— Я пойду.
Проводил отца и вернулся на кухню.
— Тём?!
Он сидел там, где не давно сидел я.
— Давай, ты сегодня поешь, примешь душ и ляжешь спать, а завтра мы поедем за твоей сестрой.
Он поднял просто огромные от удивления глаза на меня.
— Ты поедешь со мной? — спросил он, не веря в сказанное.
— Поеду. — Я взял его руку в свою. — Я больше никогда так не поступлю, я тебе всё объясню потом. Просто верь мне. — Собрался с духом. — Я тебя люблю! — сказал.
Я это, сука, сказал!
58
Артём
Я, возможно, просто сплю или успокоительные так действуют.
— Что ты сказал? — Мне надо убедиться, что я не расслышал.
— Тём! — напрягся Стас. — Я сказал правду.
Не надеялся же я, что он повторит?
— Я просто… Это нелегко.
Ну в это можно поверить.
— Ты это сказал из-за того, что сегодня…
— Нет! — рявкнул он. — Я не настолько конченый идиот, — нервно ответил.
— Извини, — отвернулся я. — День тяжёлый.
Это мягко сказано.
— Знаю, иди сюда. — Он приблизился ко мне, я обнял его и уткнулся носом в его торс.
Мы просто так простояли какое-то время, то есть Стас стоял, а я сидел на кухонном стуле и наслаждался его поддержкой. Как он оказался там, на улице, и зачем вообще приехал, я думать не хочу. Главное, что он здесь, рядом, его объятия — самое действующее лекарство. И он меня любит!
— Тебе не помешает горячий душ, — почти шёпотом сказал он.
— Да! Иду.
Мне это точно не помешает
— Я пока нахимичу что-то поесть.
Это точно тот Стас?
Я встал со стула и оказался лицом к лицу с ним, мы смотрели друг на друга. Почему-то ситуация оказалось неловкой, что-то сдержало нас от следующего шага, от прикосновений губ. И мы оба разошлись в разные стороны, я в ванную, а Стас к холодильнику.
Мои родители умерли!
Я не успел к ним поехать. Я не успел их обнять, попрощаться. Не сказал им спасибо за всё. Не сказал, что люблю. Я не увижу больше милое лицо мамы. Не услышу больше заразительный смех отца. И его постоянные «Не сдавайся никогда!», «Всегда только вперёд», «Упал-поднялся, отряхнулся и сделай вид, что так надо было». А мама… Как я буду без её вопросов, покушал ли я, не болит ли чего? Без её любви? Почему? Почему всё именно так?!
Я должен взять себя в руки, мне сестрёнку нужно забрать и вырастить из неё достойного человека. Родители не одобрили бы моё нытьё, они учили быть сильным и преодолевать любые трудность. Естественно, к потери близких людей никто не может быть готов, это тяжело и болезненно.
Вышел из душа, вытерся и одел домашние штаны, из приоткрытой двери шёл вкусный запах… Пиццы? Интересно. Зашёл на кухню и увидел, как Стас носится по кухне, что-то ища. Это было весьма забавно, особенно, что он на что-то ругался себе под нос.
— Помочь?
Он резко повернул голову и осмотрел с головы до ног, задержавшись на моей груди.
— Нет, — достал полотенце из шкафа и вытащил противень из духовки. А я пошёл в спальню и одел футболку, что потерялась по дороге в ванную.
— Заказал? — кивнул на аппетитную пиццу на столе.
— Заказал, только привезли холодную, вот пришлось разогреть, — нервно ответил он.
— Спасибо, — искренне поблагодарил я и принялся кушать.
— Хуйня! Прости, — тут же извинился.
— Нормально всё. Я привыкший, — улыбнулся. — Ты правда поедешь со мной?
— Конечно, — уверено посмотрел в мои глаза. — Сколько ты говорил твоей мелкой?
— Полтора года, — надеюсь с ней всё в порядке.
59
Дальше мы ели в тишине, с трудом впихал в себя два куска пиццы под пристальным взглядом Стаса. Надо, говорит и всё! Он сам убрал со стола и стал мыть посуду. Я встал со стула, подошёл к нему и обнял сзади, Он застыл, тело напряглось и, кажется, даже не дышал. Коснулся губами места за ухом, спускаясь ниже к шее. Грудь под моими ладонями начала вздыматься, и он положил тарелку, которую держал в руке, в раковину.
— Артём, — с хрипотцой в голосе он повернул голову в мою сторону. — Не надо, — надо! Мне это необходимо.
— Пожалуйста, — шепнул я, смотря в его глаза.
Он смотрел на меня, и я видел, как он борется со своими желаниями, с самим собой. Потянулся к его губам, и меня тут же стиснули в объятиях, прижали так, что было трудно дышать. Обвил его шею руками и углубил поцелуй, просовывая язык ему в рот. Стас схватил меня за голову и взял инициативу в свои руки. Не отрываясь от моих губ, он медленно толкал меня назад, пока я не упёрся в стол. Он тут же схватил меня под ягодицы, поднял и усадил на стол, раздвигая мои ноги.
