Выключаю телефон, прячу его в карман и присоединяюсь ко всем собравшимся. На набережной разделились на две группы: девушки и парни, я смотрю, как Саша режет капусту на салат и смеётся над чем-то.
С каждым разом она кажется мне всё красивее. Эти её ничего не значащие движения: как тонкими пальцами волосы за ухо заправляет, как она кусает нижнюю губу и как морщит курносый нос после глотка Мартини. Иногда — вредная до скрежета зубов, а иногда — милая и пушистая. Коктейль похлеще водки, что дурманит разум и будит в тебе звериные инстинкты.
— Мне звонит Надя, — из мыслей вырывает голос Вити.
Он протягивает мне свой телефон, который вибрирует без умолку.
— Не бери, — говорю я и делаю глоток безалкогольного пива.
— А в чём дело? — щурится друг и убирает гаджет в карман.
— Да ни в чём, — отмахиваюсь я. — У неё день рождения сегодня, — говорю и смотрю по сторонам.
— И ты здесь? — удивлённо спрашивает Виктор.
— Да! — уверенно отвечаю, глядя на Сашу. — Я именно там, где должен быть.
Эту ночь и не только эту я проведу с ней, чтобы и думать о ком-то другом не могла. А когда я окончательно порву с Надей, то Сашу на цепь посажу и ни на шаг не отпущу.
29
Саша
Вот уже семь месяцев, как моя жизнь зависит от одного человека, семь месяцев, как я не могу или не хочу заканчивать эту канитель, семь месяцев, как я сплю с чужим парнем. Я его люблю, и меня устраивает, что он рядом. Мне нравится просыпаться в его объятиях, нравится, когда мы проводим дни в его квартире за просмотром каких-нибудь фильмов. И мне определённо не нравится, когда он уходит от меня к ней, и я, как трусиха, никак не могу поставить его перед выбором: или я, или она. В принципе, мне и так ясно, кого он выберет, поэтому и не начинаю этот разговор. Но так больше нельзя, мне надо думать о своём будущем и пытаться построить нормальные отношения с кем-нибудь ещё.
К концу второго курса я твёрдо решила, что следующий год будет посвящён практике, так вот этим и займусь.
Сдав все экзамены, естественно, решили отпраздновать это событие. Недалеко от города есть база отдыха на берегу реки, и мы арендовали пару домиков на выходные. Будет только вся наша компания, хотим отдохнуть и повеселиться без посторонних лиц.
Все уже знают, что между мной и Котовым совсем не дружеские отношения. Даже Надя знает, что он со мной спит, но она ни разу не пыталась поговорить со мной, и правильно делала: я бы не стала с ней разговаривать. Не пойму, почему она до сих пор с ним, у неё вообще никакой гордости нет? Я не первая, с кем он ей изменяет, и она наверняка знает и про других. Я знаю одно: за последние семь месяцев он изменяет ей только со мной.
«И это ты про гордость спрашиваешь?» — насмешливо спрашивает мой внутренний голос.
Молчи!
Эти выходные были самыми лучшими, весёлыми и счастливыми. Пили, пели у костра, танцевали, жарили шашлыки, купались в реке. И я не забуду никогда, как Дима носил меня на руках в воду, как целовал меня и как он стонал, когда я кусала его за кончик уха. И даже считать не буду, сколько раз мы занимались сексом за эти выходные. Но я не знала, что это были последние мгновения с ним.
В понедельник утром жду папу, который должен забрать меня, девочки уже уехали, и мы с Ленкой обещали приехать к Кристине на недельку. Попросила соседа помочь вынести чемоданы на улицу, чтобы не сидеть в четырёх стенах, когда на улице такая погода.
Лучше бы сидела в комнате.
Сижу на скамейке во дворе общежития и вижу через дорогу Котова в обнимку со своей кривоногой Надей. Они улыбаются друг другу, и он целует её в лоб. По щекам потекли слезы, а на душе заскребли кошки. Я уже давно не плакала, да и не часто приходилось видеть их вместе, пару раз только, но не таких счастливых, как сейчас.
Она поворачивает голову и видит меня, смотрит долго, даже шаг замедлила, или мне так кажется. В итоге Котов тоже поворачивает голову и… ничего, хорошо, что я в солнцезащитных очках, и не видно, куда направлен мой взгляд. Они сворачивают за угол, я их больше не вижу, и слава богу. Я не злюсь на него, как это обычно бывает, на этот раз мне больно, очень больно.
Почему папа так долго, хочу домой, закрыться в своей комнате и никогда не выходить оттуда. Минут через пятнадцать вижу, что Котов быстрым шагом идёт прямо ко мне.
Нет! Нет! Нет!
Не подходи, пожалуйста, не хочу с тобой разговаривать, не сейчас.
Ещё пару шагов, и он дойдёт до меня, но тут возле ворот останавливается папина машина. Выдыхаю с облегчением, и, вытирая слезы, встаю со скамейки, понимаю, что не успею дойти до машины, прежде чем Котов приблизится, делаю глубокий вдох и натягиваю на лицо фальшивую улыбку.
— Саша! — не дойдя до меня, кричит он, пока я цепляюсь за ручку чемодана.
«Веди себя достойно, Саша, всё нормально», — повторяю я про себя.
— Дима?.. — спокойным тоном.
— Я помогу, — говорит он и берёт второй чемодан.
— Не переживай, — не глядя на него, говорю я, — вон папа идёт.
— Всё нормально? — задаёт тупейший вопрос.
Всё нормально? Ты сам как думаешь, блин? Да, я тебе не говорила про свои чувства, но ты же не совсем тупой, ты понимаешь, что я не просто так с тобой сплю, и мне больно видеть тебя счастливым с ней. Но вслух говорю другое.
— Да, всё хорошо, — фальшиво улыбаюсь. — Ты как?
— Саша, я хотел…
— Добрый день, — перебивает его подошедший папа.
— …добрый, — сквозь зубы отвечает Котов.
— Давай мне, — говорит папа и забирает чемодан у меня. — Это кто? — спрашивает он, кивая в сторону Димы.
Я смотрю на Котова, он на меня…
— Однокурсник, помог с багажом, — поворачиваюсь к Котову… — спасибо, Дима, весёлого лета тебе, — и сажусь в машину быстро, чтобы он не видел боль на моём лице.
Я так хочу ощутить его тепло, утонуть в его крепких объятиях и почувствовать вкус его губ…
Он простоял возле машины, пока папа не забрал у него чемодан и не положил в багажник, потом протянул ему руку…
— Спасибо, молодой человек, — сказал папа.
— Не за что, — ответил Котов продолжая прожигать меня взглядом.
Папа сел в машину, и машина тронулась с места, а я не выдержала, и зашмыгав носом, дала волю слезам.
— Санька, всё нормально? — через какое-то время спрашивает папа.
— Да, пап, всё нормально, — вымученно улыбаюсь ему в зеркало заднего вида.
— Никто и ничто не стоит твоих слёз, — всё же попытался успокоить.
Я вытираю щёки и киваю в благодарность, что он не стал ничего больше спрашивать. Была бы мама, она бы завалила меня вопросами, и мне точно надо успокоиться, пока мы не приехали домой, чтобы избежать допроса.
