Да и невинной девицей тоже уже давно не была.
К своему стыду, нет, правда, стыду, мой первый раз произошел до обидного банально.
На восемнадцатилетие.
Тогда мы с Алинкой сняли небольшой загородный домик, потратив большую часть моих и ее сбережений, и напились почти до беспамятства, (к слову, в первый и последний раз) я-таки переспала со своим, на тот момент, однокурсником.
Что и подтвердилось наутро. Проснулась в объятиях пьяного и о, кошмар и стыд моим (не) сединам, Костика с капельками крови на том самом его причинном месте.
В общем, сексуальный опыт у меня был негативным и бесполезным, так как сама я ничего не помнила.
Да что там, у меня даже ничего не болело! И если бы не голое тело Костика… Я бы даже грешным делом подумала, что все таки еще пока девица.
Ан, нет. Кровь ― это же главное доказательство моей пьяной распущенности.
Правда же? Вот и я так думала.
Ох, не таким я хотела свой первый раз. Совсем не таким.
Но, как говорится, поздно пить боржоми, Ларка. Поздно.
Это ж надо было так напиться! Свинтус, ей богу.
Стыд и позор, Котикова! И нести тебе сей крест всю твою жизнь!
Ну, про всю жизнь я, конечно, загнула. Как минимум пока не найду достойного мужчину, с кем в трезвом уме и крепкой памяти захотелось бы провести повторный любовный эксперимент.
Но вот когда этот самый настоящий мужчина, кому всем сердцем и телом захочется отдаться, найдется на моем пути?
Эх, знать бы.
Алинка, к примеру, совсем не считала мое падение чем-то страшным и противным.
Наоборот! Она, ворвавшись в то «страшное» утро, весело воскликнула:
— С почином тебя и добро пожаловать во взрослую жизнь. Та-дам!
А затем нагло спихнула сонного и дезориентированного Костика с кровати, прикрикнув, чтобы выметался, и еще раз весело и радостно поздравила.
Ну не коза, а?!
Вот и я говорю, коза!
А Костик-то! Костик чем думал, а?
Понятное дело чем, нижней головой. Вот чем.
Мои мысленные гневные терзания и почти несбыточные мечтания о настоящем мужчине были нарушены утробным звуком горна и двинувшимся поездом, а также стуком в дверь.
Которая почти сразу же и открылась, явив передо мной хмурую, но уже порядком расслабившуюся проводницу:
— Пути расчищены. В город прибудем через двадцать минут, — коротко оповестила она. — Приготовьтесь.
Растерянно посмотрев в закрывшуюся за женщиной дверь, весело хихикнула.
Мужчины мужчинами, а гора уже близко!
Собрав свои скромные пожитки в чемодан и кое-что ― в маленький удобный рюкзачок, закрутила на голове шишку, поджав ее резинкой. И недовольно покосилась на цыплячий костюмчик, угрюмо вздохнув.
Надеюсь, меня в нем не засмеют.
— О боже, Лара, какая кому разница? — пыхтела, выходя в коридорчик вагона.
И стараясь не обращать внимания на заинтересованные и смешливые лица пассажиров, вытащившихся так же, как и я сама, в узкий коридор.
Гордо вскинув подбородок, стала в импрованную очередь, вяло подумав:
«Подумаешь, похожа на цыпленка Цыпу. Что тут такого?!»
Глава 9
— Пожалуйста, ваш ключ, — мило улыбнулась уставшей мне девушка с ресепшен. — Приятного отдыха, мисс Котикова.
— Благодарю, — сцапав обычный ключ на колечке с маленькой гравировкой отеля, вяло улыбнулась ей.
Обернувшись, утомленно вздохнула, тоскливо посмотрела на ставший таким тяжелым для крайне уставшей меня чемодан.
Вот блин! И как мне его донести-то, а?
Руки уже нервно подрагивали от усталости, а колени грозили вот-вот подогнуться.
Взъерошив растрепанную гульку на голове, тяжело повздыхала, взялась за ручку злополучного чемодана, в который раз убеждаясь, что одной без мужского или, на худой конец, дружеского плеча тяжело.
Особенно без мужского, ага.
Нет уж!
Лучше все же одной, чем с желторотым юнцом. Ну, это я имела в виду молодых парней своего же возраста. От них точно помощи не дождешься. И то, не без удовольствия попеняют, что такая, как я ― будучи как бы спортсменкой, угу, альпинисткой мать его, ― уж очень слабая телом.
А мама бы точно не упустила шанс укоризненно добить:
— И ты еще собралась на какую-то гору?! Илария, Илария, — тут бы она обязательно сокрушенно покачала головой, — тебе сначала жирок нарастить и мышцы, а потом уже замахиваться на горы.
— Может, вам требуется помощь, — сквозь свое собственно кряхтение и сопение, пытаясь отодрать от пола чемодан, услышала наигранно-обеспокоенный голос девушки, выдавшей мне ключ.
Обернувшись через плечо, сощурилась:
— А есть возможность?
— Конечно! — важно покивала она, гордо вздернув нос. — У нас имеется беллбой.
Я возмущенно открыла рот, во все глаза уставившись на невозмутимо улыбающуюся девушку.
Да она что, офигела?! Видела же, как я тут извиваюсь, пытаясь поднять тяжеленный баул! Коза!
Но вслух сказала другое, запихнув свое возмущение далеко и поглубже.
— Буду вам искренне благодарна, — елейно пропела, растянув губы в хищной улыбке, прищурившись, посмотрела на белую именную карточку: — Катенька.
Девушка еще шире улыбнулась и, кивнув, набрала на внутреннем телефоне номер.
Прислушиваться я не стала, попросту отвернулась и занялась интересным занятием: разглядыванием своего идеального, пока еще идеального маникюра.
Знала я таких особ, как эта Катенька, Катюша. Приходилось встречать. Те еще ресепшенские змеи. Стоит только ей показать свое возмущение и праведный гнев…
Нет, возмущение они, конечно, проигнорируют и со сладкой улыбочкой все-все исправят. Но вот после я совсем не удивлюсь, если в моем номере не найду ежедневную уборку. А очень даже грязную комнату с вчерашними или даже, кошмар, позавчерашними полотенцами. И сколько потом ни возмущайся, итог будет один.
Вы ехидненько спросите: «Что, Ларка, уже попадалась, да?»
Так вот. Да!
То еще сомнительное удовольствие.
А посему, как говорится в мультике с теми смешными пингвинами: «Улыбаемся и машем, Лара. Улыбаемся и машем».
Змея-Екатерина, положив трубку, сладко улыбнулось, отчего я внутреннее поморщилась, но внешне изобразила легкий интерес.
— Беллбой появится с минуты на минуту, мисс Котикова.
Сладко улыбнувшись ей в ответ, кивнула.
