— До бесконечности, — негромко произнес я.
Посыльный — рыжий мужчина с пышными бакенбардами — незамедлительно ответил:
— Без конца.
Отщелкнув зачарованный замок сумки, что висела на его плече, он достал конверт без адреса и имени, но с восковой печатью и протянул мне. Этот конверт даже на ощупь отличался от обычных — бумага плотная, шероховатая, с магической аурой, от которой покалывало пальцы.
— Послание срочное. Я буду вашим связным.
— Ясно. Призывающий артефакт?
Посыльный протянул черный как уголь кубик с блестящими на солнце гранями.
— Пять использований, — уточнил он. Значит, пять раз я смогу воспользоваться этим артефактом, чтобы передать начальству отчет. В крайних случаях можно отправить короткое словесное послание — длинные передачи слишком энергозатратны для артефакта и неудобны для штаба, что все документирует.
— Ладно. Ответ на это письмо требуется?
— Нет.
— Тогда до встречи.
Я закрыл дверь и сразу же направился в свою спальню. Чтобы прочесть, письмо следовало правильно распечатать. Работа, подобная нашей с Кларой, требует огромной осторожности.
Поднявшись к себе, я прошел в другой конец комнаты, где не скрываясь, на самом видном месте, из стены торчал сейф. Десять сантиметров зачарованной стали и замок, связанный с перстнем, который я никогда не снимал. Тайник словно в насмешку над ворами стоял на самом видном месте. Я просто не видел смысла прятать его — человека, действительно способного его взломать, это не остановит. Но даже если кто-то попытается, об этом узнают стражи из ближайшего отделения — на сейфе стояла сигналка.
Того же, кто взломает защиту, я собственноручно отыщу и сначала накажу, а потом награжу и попрошусь в ученики. Подобные умения редки, как горсть изумрудов с самой глубокой шахты Каштара.
Открыв сейф, я достал артефакт в виде монеты. С помощью него я мог передавать короткие послания на парный артефакт, который был у Раженской. Помимо этого он служил своеобразным маяком: если я умру, монетка напарницы посереет, и об этом узнают в штабе. Но свою я достал для другой цели — это, помимо прочего, еще и ключ для секретной почты наподобие той, что я получил сегодня.
Прикоснувшись ребром артефакта к восковой печати, я почувствовал, как покалывание в пальцах исчезло. Защита разрушена. Я распечатал послание, выудив на свет несколько фотографий и сложенный пополам лист, на котором виднелась подпись лейтенанта Дуайта Лина. Судя по тому, что в записке он обращался сразу ко мне и Кларе, подобное письмо получила и напарница.
У одного из складов в промышленном районе города, вблизи Восточного канала, найдено три тела. Два из них убиты давно, тела разложились и трудноузнаваемы.
Нахмурившись, я посмотрел на один из присланных снимков. На земле лежали два трупа: плоть кусками отсутствовала, да и в целом они больше походили на сдувшиеся воздушные шарики, обтянутые лохмотьями кожи. Зато одежда сохранилась хорошо — видимо, сшита из зачарованной ткани.
М-да, малоприятное зрелище…
Я вернулся к написанному.
Третий труп свежий. Мы опознали в нем одного из пропавших — ранее наблюдатели видели его входящим в здание организации. Предполагаем, что и другие жертвы являлись ее членами. В ближайшее время отправляйтесь к нашему судебному лекарю. И не забывайте об осторожности.
Если изображение на первой фотографии просто впечатлило, то от второго волосы зашевелились на руках. Такое слабонервным показывать нельзя. Бледная кожа местами покрылась сине-малиновыми трупными пятнами, глаза были раскрыты, рот застыл в немом крике, а на лбу ножом вырезали магические руны. Такие использовали для сильных заклятий много веков назад, с тех пор магию обратили в устную форму, которая и вытеснила все письменное колдовство. Но, даже не видя тело вживую, можно было заметить еще одну странность — губы и язык окрасились в ярко-синий. Словно перед убийством жертву заставили выпить краситель.
Я еще раз внимательно просмотрел снимки и прочел послание, отпечатывая все в памяти. А потом сжег, как того требовали правила.
Теперь с нас будут спрашивать вдвое. Есть колоссальная разница между пропавшими и теми, чья смерть подтверждена, — родственники теряют последнюю надежду, а газеты получают материал для статей. Правда, пока ситуацию получалось держать под контролем. Вот только смертей стало больше…
Одевшись, я перед зеркалом поправлял строгий воротник черной рубашки. Рукав кое-как налез на артефакт, который уже начинал беспокоить: давление в груди пока неспешно, но все же нарастало. Красная призрачная нить уходила в пол, совершенно игнорируя материальность предметов.
Конечно, очень иронично, что он свел меня именно с Раженской. Но в то же время, как бы эта мысль мне ни претила, я нахожу напарницу привлекательной. Всегда находил, с первой нашей встречи, несмотря на странный акцент, который делал Клару смешной, но со временем исчез. И прошлый я никогда бы этого не признал — отец с пеленок вбивал мне в голову чувство превосходства и высокомерие.
«Дарлинги — древний род, и несмотря на уменьшение влияния аристократов, мы выше остальных. Не забывай об этом, сын. Когда-нибудь все вернется на свои места», — не раз повторял отец, пока я взрослел. И совсем не удивительно, что эти слова до сих пор оказывают влияние.
Накинув теплый коричневый пиджак и переложив в карман артефакт-монету, я рефлекторно потер перстень на пальце. С помощью него я призывал магическое оружие — толстую цепь, при прикосновении обжигающую или замораживающую. Все зависело от магии, что блуждала по звеньям и разбрасывала красно-синие искры. Подобные артефакты крайне редки, их и за баснословные деньги трудно найти.
Спустя несколько минут я покинул дом и прошел несколько улиц, чтобы в неприметном месте облачиться в иллюзию — блондина с голубыми глазами.
Кто сказал, что магический морок обязательно должен быть уродлив? Когда его единственная цель скрыть твое истинное лицо, можно выбрать и что-нибудь поярче.
Остановив карету, я назвал адрес главной столичной лечебницы, где на одном из нижних этажей трудились целители имперской стражи.
В лечебнице царило оживление, но стоило спуститься на нужный этаж, как суматоха уступила место мрачному спокойствию. Каменный стены ярко освещались множеством магических кристаллов, а в воздухе повис запах трав, что росли в горшочках в специальных нишах.
Двери здесь были четырех цветов: белый, желтый, красный и черный. Первые три вели в помещения для работы с живыми пациентами и лабораториям по изучению улик, а вот последняя…
Коротко постучав, я вошел внутрь и сразу наткнулся на стол, на котором лежал ничем не прикрытый труп. Вживую он смотрелся еще отвратнее. Над телом порхали белые огоньки наложенного заклятия. Они просачивались в плоть, потом вновь взметались вверх, поменяв оттенок на грязно-красный, и летели к тонкому стеклянному столу, где были разложены аккуратные квадратики серой бумаги.
