Неожиданно наши с Дарлингом имена произнесли на весь зал, и я отвлеклась.
— Наше сообщество всегда радо новым людям. Позвольте представиться. — Мужчина с рыжими бакенбардами едва заметно склонил голову и тут же распрямился. — Моя жена — Генриетта Фолсиш, и я, Анисим Фолсиш.
Фолсиш? Будто специально выбрали одну из самых распространенных фамилий.
Мужчина направился к нам, а люди отползали в сторону, освобождая ему путь. Макс, до сего времени молчавший, неспешно поднялся на ноги, и я вслед за ним. Со всеми работниками организации напарник вел себя сдержанно вежливо, без аристократических замашек: руку никому не целовал и затейливых словосочетаний не употреблял.
Анисим Фолсиш приблизился к нам, добродушно улыбнулся и протянул широкую ладонь для рукопожатия.
— Вам у нас обязательно понравится, — обещал он, с энтузиазмом тряся ладонь Дарлинга — у меня бы уже рука онемела. Меня мужчина игнорировал и даже не удостоил взгляда, сосредоточившись на Максе.
Ла-а-адно… Я примерно поняла, как здесь все устроено.
— Давайте поприветствуем новых членов нашего сообщества! — вновь громогласно воскликнул Анисим.
Мы утонули в аплодисментах. А я, кротко улыбнувшись, опустила глаза в пол.
«У меня хороший пример для подражания, — исподлобья посмотрев на Генриетту Фолсиш, отметила я про себя. Обвела взглядов остальных собравшихся в зале и вынесла неоднозначный вердикт: — То ли фанатики чертовы, то ли люди, попавшие в ловушку».
Спустя час, наполненный речами, радостными окликами и пропагандой, ничего так и не изменилось. Временами я отключалась от происходящего, потому что уже не надеялась услышать что-нибудь полезное. Да и внимание по большей части все равно было приковано к Дарлингу, который, в отличие от меня, изображал внимательного зрителя.
Временами Анисим просил подняться одну из женатых пар и задавал им вопросы. В основном его интересовало, как изменилась жизнь этих людей после вступления в сообщество.
— Я стала лучше спать, — говорила женщина.
«Ну естественно, а после очередной дозы дурмана можно вообще не проснуться», — мысленно суфлировала я.
— Я больше не беспокоюсь по пустякам.
То же самое, что и с первой. Знаете, лучше бы чай с ромашкой выпили. На худой конец к целителю сходили или книгу прочитали. Беспокойство ведь от беспорядочных мыслей в голове. Однажды в детские годы, когда я сильно переживала, мама спросила: «Клара, каков шанс того, что то, о чем ты беспокоишься, произойдет?» Она ждала от меня ответа, а я, глубоко задумавшись, поняла, насколько глупы были мои опасения. В тот момент я боялась, что вулкан на другом конце империи начнет извержение, и лава, содержащая в себе тонны магического металла, затечет к нам в дом.
— Мы с мужем теперь лучше понимаем друг друга. — Покраснев, говорившая бросила лукавый взгляд на супруга.
«Ну, это даже не интересно… — подумала я, мрачно наблюдая за парой. — Все снова свелось к дурману».
Так или иначе, люди говорили об одном и том же, просто иными словами. И мне все больше хотелось разобраться в этом деле.
Вновь оглянувшись, чтобы запечатлеть выражения лиц в памяти, я придвинулась ближе к Дарлингу. Так было спокойнее. На самом деле морально тяжело было осознавать, что вокруг на несколько метров одни лишь враги. Не сравнить с прошлыми моими заданиями. Все же как мало у нас опыта.
***
Макс
Когда коленка Раженской коснулась моей ноги, я решил, что это случайность. Вот только напарница и не подумала отстраниться. Беспокоилась? Что ж, я не удивлен. Паршивое местечко.
От запаха благовоний першило в горле. От звучавших речей портилось настроение. Стольким людям запудрили голову… У меня было достаточно времени убедиться, что они свято верили в слова Фолсиша. А вера страшная вещь. Неправильные убеждения как змеи-искусители — способны толкнуть на любые поступки и, что еще ужаснее, оправдать их.
Организация собрала много последователей. Настолько, что, похоже, никого из них не беспокоила пропажа некоторых знакомых. Возможно, они даже не заметили…
Видимая оболочка организации — механизм с множеством одинаковых шестеренок. Выкинь одну и ничего не изменится. Скорее улучшится, ведь появится место для новенькой детали. Внутренняя — дурман. Поставка? Распространение? Хотя я бы предположил, что пока все находится на этапе экспериментов. Будто они работают над новым составом с цветками темного смертника. А сообщество — ширма, которая весьма успешно скрывает подопытных.
Не знаю, насколько полезен будет наш визит, но он определенно позволил проникнуться царящей здесь атмосферой.
Лекция плавно подходила к концу — это чувствовалось в интонациях Фолсиша. Клара выпрямилась, отодвинулась. По ее сосредоточенному лицу было видно: она что-то задумала.
— Сегодняшняя встреча прошла очень успешно, — с чувством глубокого удовлетворения произнес Анисим. Его взгляд коснулся нас с Кларой. — Надеюсь, наши новые последователи тоже вдохновились идеями, которые мы чтим и лелеем… А теперь, как всегда, прошу в соседний зал. Настала пора насладиться моментом воссоединения и будущего расставания за кружечкой прекрасного чая с вкуснейшим угощением, что испекла моя супруга.
Генриетта склонила голову, принимая прозвучавшие благодарности, и засеменила к дверям напротив. Последователи направились за ней, бурно обмениваясь приветствиями с теми, с кем не успели до лекции. А Фолсиш тем временем задержался, чтобы переговорить с нами. Скорее всего, они беседуют так с каждым новым человеком, перешагнувшим порог этого здания.
— Как все прошло? — поинтересовался Анисим, складывая ладони лодочкой на своем внушительном пузе.
— Нам с Кларой понравилось. Правда, это только первый визит, многое еще надо переосмыслить, понять…
— Да-да, конечно. — Фолсиш с энтузиазмом закивал.
Я тем временем пытался понять: кто он? Обычная пешка? Или он все же имеет прямое отношение к истинной деятельности организации? Его одежда ничего о нем не говорила: просто коричневый костюм с клетчатой жилеткой горчичных оттенков, платок в верхнем кармане и туфли, повидавшие виды. Никаких артефактов или фамильных безделушек.
— Вы не представляете, сколько радости мне принесли. Надеюсь, нынешний ваш визит будет не последним. — Анисим повернулся боком и, коснувшись ладонью моей спины, добавил: — Пройдемте.
От этого касания внутри меня вспыхнуло отвращение.
— Кхм. Извините… А где у вас уборная? — невинно спросила Клара. Ее рука прижималась к животу, а на лице застыло болезненное выражение.
Без фантазии, но умно.
— Подождите немного, сейчас я позову Генриетту, она отведет вас. — Анисим на мгновение растерялся.
Но Раженскую скрючило так, что даже я на секунду засомневался, а спектакль ли это?
