— Ты ничего не почувствовала? — сказал Макс низким голосом и обхватил мое лицо ладонями, направляя и заставляя вновь повернуть голову к нему.
— Что? — Его руки обжигали, но вот глаза обдавали холодом. — Нет, совсем ничего. Ты что-то заметил?
— Нет.
— Ты лжешь, — прошипела я, скидывая его ладони. — Говори! Я хочу знать, что бы это ни было.
Он долго и внимательно смотрел на меня, будто взвешивая все за и против, и наконец тяжело произнес:
— Похоже, я знаю тайный эффект дурмана, из-за которого весь переполох.
— И какой же?
— Послушание. Когда я приказываю, ты меня слушаешься, Раженская. — Его слова заставили отшатнуться. С мрачной усмешкой на устах Макс задумчиво продолжил: — Идеально, не так ли? Жертва ничего не понимает. Стоит лишь получить доступ во дворец, и можно отравить любого. Доберешься до императора — станешь править страной. Что может быть ужаснее?
Глава 27 Шантаж
Клара
Мои локти покоились на столе, пальцы были сплетены в замок и прислонены к лицу. В голове поселилась тишина, несмотря на царящий в зале гул.
Мы с Дарлингом вернулись к остальным хмурые и задумчивые. Должно быть, все подумали, что мы вновь поругались. В глазах сокурсников подобное стечение обстоятельств весьма естественно. Теперь мы с Максом сидели на разных концах стола, напротив друг друга, как две стороны одной монеты.
Это будет бедствием. Хуже войны. В первом случае хотя бы знаешь, кто враг, и можешь бороться. А в случае с дурманом… Подозревать всех? Никакой сплоченности. В мировой истории междоусобицы разорили и погрузили в хаос не одну империю.
Я резко обернулась к Марго, позвав ее. Девушка вздрогнула, напиток в ее бокале игриво закачался от края к краю.
— Фух, напугала, — весело отозвалась она.
В мое отсутствие они с Шервудом нашли общий язык. Обсуждали крупный город на побережье, через который шли основные поставки товара из страны по ту сторону моря.
— Прикажи мне что-нибудь, — потребовала я.
— Что? Зачем? — не поняла девушка.
— Надо. Для меня.
— Эм-м, ну хорошо. — Она поставила бокал на стол, на мгновение задумалась и ухмыльнулась: — Приказываю идти и поцеловать Макса.
Я посмотрела на нее взглядом «ты это всерьез?».
— Эй, я не понял, почему не меня? — возмутился Шервуд.
— Обойдешься, — отозвалась Марго.
— А теперь мне интересно, почему Дарлинг? — сказала я, вопросительно изгибая бровь.
— Просто. Может, потому что это последнее, что ты захочешь сделать? Такой беспроигрышный вариант. — Девушка пожала плечами.
«Интересно. Но ты ошибаешься. Это практически первое, что я бы хотела сделать», — подумала я, удивляясь ироничности ситуации.
— Понятно. А теперь можешь приказать это не улыбаясь? Ты должна верить в то, что говоришь.
Должны же быть какие-то рычаги и особенности, по которым подчиняющая отрава распознает, когда именно надо на меня воздействовать.
Марго нахмурилась. Улыбка слетела с ее лица подобно маске. Теперь она была настроена всерьез.
На мгновение мне захотелось зажмуриться, будто я какая-то маленькая девочка. Но этот порыв я преодолела. И, когда наконец приказ был озвучен, — стальным, непреклонным тоном — поняла, что до сих пор сижу на месте и не бегу к Дарлингу исполнять чужую волю.
Выдохнув, я опустила голову и, потирая переносицу, подумала: «Судя по всему, именно тот, кого увидишь первым после воздействия дурмана, и будет твоим господином».
— Все хорошо? — встревоженно спросила Марго.
— Да, спасибо, — отозвалась я, вскакивая на ноги.
Время перерыва закончилось, пора было действовать. Половина сокурсников куда-то запропастилась, второй этаж значительно опустел, но я была слишком занята собой и своими мыслями, чтобы следить еще и за ними. Так даже лучше. Сможем уйти без вопросов.
— Вставай. Идем. — Стремительно и грациозно преодолевая препятствия из стульев, отодвинутых от столов, я подошла к Дарлингу.
Брови Леона, сидевшего рядом, иронично изогнулись.
— И куда же ты собралась увести его? — лениво спросил мужчина.
В общем-то он был неплохим человеком, но во всем поддерживал Макса, а значит, относился ко мне примерно так же, как и напарник во времена академии. Хотя Леон особо и не вмешивался в наши с Дарлингом распри.
Макс молча поднялся и похлопал друга по плечу, как бы говоря «расслабься».
— А я гадал, на сколько же тебя хватит? — насмешливо-иронично произнес напарник.
— Я могла бы сразу уйти отсюда. Не надо было давать мне время. Пришла бы в себя по дороге. — Разговаривая, мы неспешно приблизились к вешалкам с верхней одеждой, что притаились у лестницы.
— Неужели настолько мне доверяешь? Ведь ты моя, и я могу что угодно тебе приказать. — Дарлинг снял мой плащ, развернул, помог надеть и лишь потом потянулся за своим.
— Как будто ты этим воспользуешься.
Меня меньше всего волнует собственное состояние, — хмыкнула я, спускаясь по ступенькам. Тихий скрип половых досок говорил, что Дарлинг идет следом. — Ты сам знаешь, с кем как можно скорее нам надо связаться и сообщить новую информацию.
Дурман должен был меня убить. Не будь у меня врожденной способности, мое хладное тело уже лежало бы в темном гробу, а родители оплакивали единственную дочь. Но я жива. И, сами того не желая, враги дали нам ответ на главный вопрос — обозначили свою цель. Зная ее, мы можем предположить их дальнейшие действия, а это первый шаг к победе. Нашей победе.
***
— Мне же не померещилось? — спросил Леон, указывая рукой в направлении, в котором скрылась парочка.
— О, я задалась тем же вопросом, — заметила Марго, припадая к кружке. — Но если это видение, то весьма интересное.
— Почему же интересное? — Леон склонил голову.
— У нас появилась тема для спора. — С грохотом поставив кружку на деревянный стол, она громко добавила: — Ставлю сто никсов на то, что у Раженской и Дарлинга будет по крайней мере два ребенка. Кто поддерживает?!
***
Макс
Гомон криков и голосов догнал нас у самой двери. Я мельком взглянул на балкон второго этажа. Должно произойти чудо, чтобы они ничего здесь не разгромили…
Идя впереди, Раженская толкнула дверь, и когда мы вышли на улицу, стало понятно, куда пропала внушительная часть бывших сокурсников: группа людей стояла чуть сбоку от входа, о чем-то шумно переговариваясь. Подавляющая часть была без верхней одежды, несмотря на то, что улицы города уже припорошил первый снег.
