Ножик упал в тонкий слой снега. На белое покрывало закапала кровь — по неосторожности мужчина порезал собственную ладонь. Аннабель же подобно кукле стояла как ни в чем не бывало, по-прежнему протягивая руку.
— Это… У вас точно все в порядке? — раздался далекий вопрос, а я даже не обернулась, все еще пытаясь достучаться до Макса.
— Не надо. Это не поможет, — вновь взмолилась я.
Магия Дарлинга будто сорвалась с цепи, окружив нас. Кожу покалывало, воздух искрился.
— Не надо…
Хватка Макса ослабла, руки стали опускаться. Еще мгновение он прожигал кондитера взглядом, а потом с усилием воли отвернулся.
— Ты никуда не пойдешь, Раженская, — прозвучало подобно приказу.
— Я не пойду, — повторила я следом, уже осознавая, что подчинюсь ему из-за отравы.
Но так быть не должно…
— Макс, — протянула я, касаясь его плеч и разворачивая к себе.
Боги, никогда не думала, что он может так смотреть! Если раньше я сомневалась в подлинности чувств Дарлинга, то теперь нет. Никакой чертов артефакт не заставит испытать такое. В его глазах читалась горечь пополам с гневом и яростью. Не умей Макс держать дар под контролем, несколько ближайших домов уже сравнялись бы с землей.
— Ты ведь лучше меня понимаешь, что это наша работа. Я должна пойти на этот риск.
Поднявшись на носочки, я коснулась его лица. А потом, приблизившись, уперлась своим лбом в его и прошептала:
— И только ты сможешь меня найти.
Мои руки опустились, скользнув по его рукам, проведя по запястьям и почувствовав твердость браслета-артефакта, двигались вниз, пока, наконец, не утонули в мужских ладонях. Наши пальцы переплелись будто в попытке слиться воедино. По-настоящему горячее дыхание обжигало губы, выдавая наше желание и страсть.
Я обещала себе подождать и вынудила Макса держаться этого правила. Но горькая правда в том, что мы могли больше не встретиться. Думать об этом не хотелось, но мысль предательски выскальзывала на поверхность сознания.
На мгновение отстранившись, я прильнула к нему вновь, осторожно и нежно касаясь его губ своими. В глазах застыла влага, сердце стучало как безумное. И мне было совершенно плевать, что на нас смотрели люди, всегда считавшие меня и Дарлинга врагами.
Если мы враги, то самые заклятые и любимые…
Раз за разом наши губы встречались друг с другом, поначалу нежный поцелуй углубился, став почти неприличным. Так никогда не целуются на публике — жадно и с упоением, боясь отпустить, обещая продолжение, будто вот-вот эта неожиданная страсть перерастет во что-то большее.
Снегопад усилился, отрезвляя холодом снежинок. Волшебство стихии сплелось с трагичностью момента.
Я не знала, переживу ли это приключение, но пообещала себе: если выживу, то запомню навсегда это сверкание кристалликов в свете фонарей, мрачную тень неизвестного будущего, нависшего над нами, горячие руки Дарлинга, сжимавшие мои ладони, и хриплый шепот на ухо, пробравший до мурашек.
— Я найду тебя, Раженская. И покараю этого ублюдка, посмевшего играть нашими жизнями. А теперь иди и не смей исчезать. Иначе и я пропаду следом.
И я отступила, несколько секунд неотрывно смотря ему в глаза и оттягивая момент расставания. Но время не стояло на месте. Пришлось отвернуться и холодным тоном сообщить парочке из кондитерской, что я принимаю приглашение. А после, не оглядываясь, направить прочь, повинуясь судьбе.
Глава 28 Две встречи
Макс
Я позволил ей уйти. Позволил себе молча наблюдать за тем, как она удаляется, пока фигура Раженской не исчезла за ближайшим поворотом. Мой эгоизм умолял удержать ее, рациональная часть напоминала, что на кону много жизней. Только вот второй голос был тих, едва слышен и совсем не убедителен. Я бы вполне примирился со своей совестью, если бы она осталась. Осталась со мной. Поэтому решающую роль сыграл выбор самой Клары.
Несмотря на желание убить этого ублюдка, причинить боль, нанося рану за раной, и наблюдать, как он медленно истекает кровью, я не мог не признать: Джозеф прав. Раженская лучше пожертвует собой, чем позволит кому-то умереть. Она хорошая, порою даже слишком.
Я поднял голову к небу. Снег, кружась, касался лица, напоминая о нашем прощании и заставляя раз за разом прокручивать эту сцену в голове.
Сохранять спокойствие, трезвость ума и расчет — наилучшее, что я могу сейчас сделать. Гнев провоцирует ошибки, а сейчас любая оплошность будет слишком дорого для меня стоить.
Неспешно в моей голове зрел план — отчасти простой, но требующий быстрых действий. Уровень магии рос, и я его не сдерживал. Отсутствие эмоций впервые могло мне помочь.
Выдохнув, я словно заново посмотрел на мир. Бывшие сокурсники выглядели, мягко говоря, ошеломленными. Неожиданно дверь трактира хлопнула и наружу вывалилась парочка бородатых мужиков, один из которых перепил настолько, что облагородил фасад здания, кое-как сохраняя равновесие.
Жизнь не собиралась замирать ради нескольких человек.
Молча развернувшись, я быстрым шагом направился прочь, доставая из кармана плаща монетку-артефакт и прижимая ее к губам.
— Они пошли на контакт, как вы и предполагали. Мы в курсе тайных свойств дурмана. И теперь моя напарница у них… Нам надо встретиться. — Магическая вещь, не предназначенная для таких длинных посланий, ярко вспыхнула. Но силы, мерцавшей в воздухе, оказалось достаточно, чтобы подпитать артефакт.
Двигаясь вниз по улице, я вспоминал события последних суток.
Все началось с отравления Клары. Я встретился с Дуайтом Лином в ее квартире, когда вернулся осмотреть дом и захватить необходимые вещи. Мы составили план. Не подробный, лишь на первое время. Бывший куратор напарницы предполагал, что после смерти сподручных с нами выйдут на связь, даже несмотря на щекотливость ситуации. Пусть и логически правильным казалось то, что бандиты затихнут и временно залягут на дно. Вот только поступки Джозефа никак не назовешь логичными. Его действия были непредсказуемыми и дерзкими — на это указывало одно лишь появление мужчины на площади Великого Чародея.
До этого момента я считал, что по мне придется основной удар. Из-за смерти того человека-тени, напавшего на меня в переулке и убившего собственного союзника. Пусть, когда я уходил, он все еще дышал, но его смерть была лишь вопросом времени.
Признаю, я недооценил Джозефа, но теперь этого больше не случится. Никогда.
Месть. Именно ее я ожидал. Но что, если уход Раженской и есть расплата? Ведь бить напрямую неинтересно, всегда лучше отыскать слабое место. Попав в него, боли принесешь гораздо больше. Было ли это намеренно или случайностью, но ублюдок попал в цель.
Или у него к Кларе личный интерес? Я должен рассмотреть любые версии. Если же он хочет выяснить через нее наши дальнейшие действиях, то ничего не выйдет. Раженская ничего не знает.
