Нельзя отчаиваться. Необходимо найти выход.
Оставался шанс, что маги Церента найдут меня, но, сама того не ведая, в прошлом я оказала себе медвежью услугу — внесла в анкету верную страну и город, записав при этом липовый адрес. В тот период я еще слишком недоверчиво относилась ко всему, что происходило вокруг меня, поэтому перестраховалась.
Не стоило еще забывать, что время между двумя мирами текло иначе, и поэтому я отсутствовала в академии уже почти месяц. Уверена, они бы уже отыскали меня, будь у магов такая возможность. Или желание…
— А что случилось с волосами? — вдруг спросил братец. Я бросила на него острый взгляд через отражение в зеркале. — Что? Я же тебе не родители, чтобы поверить, что ты перекрасила их ночью. Да еще и нарастила, судя по всему. С такой длиной и задушить кого-нибудь можно.
Я хмыкнула и предложила:
— Хочешь попробуем?
— Что попробуем?
— Задушить кого-нибудь ими. Хотя поблизости только ты, — с садисткой улыбкой произнесла я, сводя все к шутке. Если я заведу речь о другом мире и магии, то Макс точно сдаст меня в больницу.
— Ой, да иди ты, — отмахнулся он, но прежде, чем уйти, добавил: — Но если понадобится помощь, сразу приходи ко мне. Разберемся.
Такое высокопарное обещание, сказанное с разительной серьезностью. За месяц в Церенте я действительно позабыла, что такое семья.
— Спасибо, Максим. Обязательно, — поблагодарила и отвела взгляд.
Несколько секунд я бездумно смотрела на свои тонкие бледные пальцы, а потом решительно повернулась и, затворив дверь в уборную, заперла ее. Мне необходимо было попробовать снова. Я не могу сидеть на месте и ничего не делать.
Не только угроза жизни вновь и вновь толкала меня на очередные попытки, на которые тратились последние крупицы магии, — сама не заметив, я искренне возжелала вернуться. Все словно перевернулось с ног на голову, и это сбивало с толку и никак не укладывалось в сознании. Не проходило и дня в магической академии, когда я не размышляла о том, как бы сложилась моя жизнь, если бы во мне не обнаружилось магического дара. Мне казалось, что все было бы куда лучше. Но я ошибалась…
Наблюдая, как вода медленно заполняет ванну, я и не заметила, как мои мысли перетекли к Розенталю и событиям той ночи. Нелепая роковая случайность, и вот я здесь, а он там. Интересно, Александр сильно по мне скучает?
Надеюсь, да. Потому что я очень-очень. И от этого мне становится еще грустнее.
Сглотнув, будто бы стараясь убрать горький ком, вставший в горле, я закрыла кран.
Пора была попробовать снова, ни за что нельзя останавливаться. Иначе точно пропаду.
***
Александр
Поверхность озера практически не замерзала, лишь иногда подергивалась тонкой, едва ли толще листа бумаги, ледяной коркой.
Я с затаенным гневом глядел на его гладь. Приходить сюда стало почти ежедневным ритуалом — вредной привычкой, ведь время, проведенное здесь, можно было потратить с куда большей пользой.
Но, как ни странно, у водоема лучше думалось, чаще посещали занятные мысли. Сейчас же в голове так и стояли слова того человека — одного из приближенных к правителю.
— Скажу вам прямо, вы единственный наследник одного из древнейших королевских родов, и вряд ли Его Величество пойдет вам навстречу, несмотря на многообещающий магический потенциал с вашей стороны, — сухо произнес маг на последнем приеме и сразу же продолжил: — Никто не станет оставлять одну из главных семей королевства без наследника. А борьба за власть между младшими ветвями весьма невыгодна для всего Лемирена, — закончил мужчина, смотря на меня проницательными серыми глазами. В них читался вызов, он будто проверял, насколько меня расстроят его речи.
Я покачал головой, смотря на озеро, в котором отражался свет луны. Камыши, росшие по краям водоема и обсыпанные снегом, едва заметно колыхались.
— Какой же скользкий мерзавец, — сказал я беззлобно, услышав, как вспорхнула с дерева птица. За прошедший месяц некоторые кроны успели осыпаться, оставив после себя лишь темные, изгибающиеся, словно проволока, ветви.
«Но умный. Весьма, — уже про себя заметил я. — Стоило лишь получить подарок, и так быстро догадался о моих планах. Заслуживает уважения. И осторожности… Хотя у меня не возникло подозрений, что он собирается посвящать отца в истинную суть моих действий».
— Вы правы, — согласился я в тот момент, изучая лицо приближенного. Пусть выглядел он совсем чуть-чуть старше меня, но я давно знал возраст всех, кто находился подле короля. И с самым младшим из них, тем, с кем я и разговаривал, у нас была разница в одиннадцать лет. — Только почему в каждой вашей фразе я слышу «но»? Возможно, это означает, что есть иной выход из ситуации?
Стихийник некоторое время молчал, а потом мягко произнес:
— Возможно. Мы подумаем над вашей ситуацией. — Никаких обещаний, но даже этот ответ вселял надежду.
Двусмысленность и лицемерие во дворце не были редкостью, поэтому обольщаться сильно не стоило, но все же… У меня сложилось впечатление, что король и его приближенные значительно уменьшили влияние совета. Всего за несколько вечеров я почувствовал это недоверие, которое у отца вызывало гнев. Лерой Розенталь не терпел пренебрежения, как и все люди, имевшие власть. А король, похоже, был им недоволен, что сказывалось на отношении его к моему родителю.
Если это правда так, то неудивительно, что отец в бешенстве и даже не считает нужным это скрывать.
— И как я раньше об этом не догадался? — прошептал про себя, наклоняясь и находя под снегом гладкий камешек из тех, что остаются после занятий водников, обтачивающих шершавую поверхность стихией, — одно из упражнений для лучшего контроля над магией.
Зажав между подушечками пальцев твердую поверхность, я поднес ее ближе к лицу.
«Будто ты была сном…» — подумал я.
«Нет, я не сон», — отозвался женский голос.
«Значит, я окончательно сошел с ума…»
Эти немые диалоги повторялись раз за разом. Я понимал, что это ненормально. Хотя понятие нормальности у каждого свое.
Наверное, таким образом я спасался. Ведь в потоке дел и хитросплетений интриг, как бы я ни желал обратного, выпадали минуты, посвященные самому себе. Моменты, когда не оставалось никаких занятий, способных занять голову.
Пусть ощущение чужой магии на коже, ставшее таким привычным, само собой разумеющимся, пропало, но все частицы магии Евы остались во мне — их можно было почувствовать во время медитации, если очень постараться.
Языки пламени заплясали на камне в моей руке — дикий огонь, мгновенно раскаливший поверхность. Быстрый замах и бросок, снаряд два раза коснулся корочки льда, а на третий, в месте, где лед был особенно тонок, растопил ее и с шипением ушел под воду.
