— Я не решался, Ева, — признался он. — Для того, чтобы похоронить своего отца, надо нечто большее, чем детские обиды.
— За это могут казнить?
— Его — нет. Но в темницу посадят надолго, не говоря уже о потере всего влияния и власти. Подозреваю, для отца это будет хуже смерти, — заметил он, сохраняя отчужденный вид, но вот взгляд выдавал его с головой.
Несмотря на все наши встречи, когда Александр улыбался мне в лицо, ему на самом деле было совсем не весело. Вот что я отчетливо поняла, наблюдая за ним теперь. Огневик собирался скинуть собственного отца в пропасть и будто заранее стремился пережить эту утрату. Нет, он не горевал по-настоящему. Для этого надо привязаться и действительно любить. Но ему требовалось переварить происходящее, свыкнуться, отпустить.
— Что? — Розенталь заметил мой пристальный взор. Я моргнула, прогоняя наваждение.
Так остро ощутила его чувства, что на некоторое время просто выпала из этого мира.
— Ты точно не пожалеешь? — спросила я, привставая, чтобы поставить кружку на стол. Мой взгляд был опущен, я поддалась своему страху и опасению увидеть сомнения на его лице.
Пальцы Александра сомкнулись на моем запястье, заставляя посмотреть на стихийника.
— Нет, Ева. Не думай, что я делаю это только из-за тебя. Я хочу жить по-своему, и может, это желание эгоистичное. Но пусть будет так, — твердо произнес он.
Очерченные скулы, пухлые губы, каждый мускул в его теле напрягся, словно парень не сидел спокойно на стуле, а вел какое-то сражение. Наверное, так и было. В самом себе.
Он выдохнул и сказал с тихой хрипотцой:
— Иди ко мне.
Потянул, сажая себе на колени. Уткнулся носом в шею.
— Ты даже не представляешь, как я соскучился. — Теплое дыхание защекотало кожу. Руки сомкнулись вокруг меня, словно заключая в плен.
Магия заклокотала внутри, и ее сложно было отделить от своих эмоций и чувств.
Этот жест был наполнен борьбой: обнять или отстраниться, поцеловать или не переступать эту грань, по которой мы ходили последние недели.
— Соскучился? Ты уверен? — тихо сказала в ответ.
— Я уверен. И в это, и в том, что водница, несмотря на все попытки держать ее на расстоянии, вновь влезла туда, куда не следует.
Я ударила его в плечо. Не сильно, но все же.
Розенталь поднял голову. Парень улыбался — криво, как-то загадочно, будто зная все мои мысли.
Я только сейчас заметила, что он скинул свои тапочки и его босые ноги опирались прямо в пол. В отличие от всего дома, здесь было гораздо чище. Я сразу вспомнила вечер, когда мы убирались в подвале магистра. Если бы не тот случай, вообще бы не смогла представить, что огневик может держать в руках тряпку, не говоря о том, чтобы убираться.
— А где ты спишь? — невпопад спросила я.
— В другой комнате. Там одна лишь кровать, и та завалена хламом.
— Каким? — Говорила, лишь бы отвлечься.
— Книгами и одеждой в основном. — Руки парня жили своей жизнью, то сильно обнимая и изучая мое тело, то, наоборот, отпуская. — Все, что удалось спасти.
— Ты был здесь, когда Лея громила все?
— Не совсем. Застал, когда она вскрывала замок моей спальни, — поморщился Александр, явно не желая об этом разговаривать.
— А что ты собираешься теперь делать? Просто донесешь советнику короля о том, что прячет твой отец?
— Так. — Огневик резко отодвинулся. — Ты пришла сюда выпытывать информацию?
— Я просто спрашиваю, если бы я выпытывала, Александр, то действовала бы совсем по-другому, — довольно жестко произнесла я, наклоняясь достаточно близко и почти касаясь губ, но вместо них, подразнив, поцеловала щеку и рывком поднялась.
Мне необходимо было, чтобы он перестал считать меня слабой. Той, что нуждается в защите. Хватит. С этим покончено.
Я сделала всего пару шагов и услышала скрип стула. Не обернулась, рассматривая комнату, будто здесь действительно имелось что-то интересное, кроме местами обугленных стен.
— Нельзя просто прийти и нажаловаться на кого-то из королевского рода. Это так не работает, — вдруг раздалось позади. — Надо дать повод.
Крутанувшись на пятке, я практически уперлась носом в плечо огневика. От его одежды до сих пор пахло табаком, значит, сигара все же лежала здесь неспроста.
В следующую секунду он положил ладонь на мой затылок, закопался пальцами в волосы, а другой стянул резинку. Чуть отодвинулся и склонил голову, целуя в щеку, опускаясь чуть ниже и касаясь уголка губ — быстро, мимолетно, дразняще. Так дотрагиваются к раскаленной плите, проверяя, насколько она горячая. Но в то же время Розенталь совсем не боялся обжечься.
Невольно я привстала на носочки. Сделала это инстинктивно, просто чтобы быть ближе.
— Я все еще не хочу, чтобы ты в это вмешивалась, — с усилием, придавая весомости своим словам, сипло сказал он. Опустив одну рук и забравшись ею под мою кофту, коснулся спины. Несмотря на то, что я уже давно согрелась, на контрасте с его ладонью моя кожа оказалась холодной.
«Словно у мертвеца…» — проскользнуло в мыслях совсем неподходящее сравнение.
— Тебе нужна моя помощь, — возразила я, собираясь стоять на своем.
— Нет.
— Ты ведь хочешь попасть в хранилище сокровищ твоего отца? — била я наугад, в этот раз цепляя пальцами пояс его штанов и рывком притягивая к себе.
Лишь сиюминутное промедление, но я поняла, что угадала.
— Зачем? Посмотреть? Точно убедиться, что оно все еще там? — прошептала, пробравшись рукой под его футболку и касаясь живота — твердого, с идеальным прессом. После тренировок у Хильды я могла похвастаться почти таким же. Эта женщина не щадила меня, не забывая подсовывать восстанавливающие настойки за ужином. — Или, может быть, выкрасть один из предметов?
Кожу обдало жаром.
— Да ты совсем не можешь ничего скрыть от меня! — с неким восхищением воскликнула я, без стеснения пользуясь нашей связью.
Розенталь злился, и я хорошо его понимала. Кому приятно быть открытой книгой? Но в то же время я наслаждалась этим.
— Совсем ничего… — вновь повторила я, отстраняясь. — Так вот, я тебе точно нужна. Потому что ты не владеешь информацией о тех вещах, что прячет твой отец. — Это был последний довод, хотя козырь, припрятанный в кармане куртки, еще оставался не использованным.
Скулы парня напряглись, он сощурился. В этот миг огневик вновь выглядел слишком угрожающе, эти перемены в нем, казалось, никогда не перестанут сбивать меня с толку.
Смотря прямо в мои глаза, Александр проронил:
— Хорошо. Твоя взяла. — И в этот раз поцеловал меня в губы, не легко и поспешно, а медлительно, с силой, словно вышибая все мысли из моей головы мощным ударом.
