Я рассматриваю ее с нескрываемым удовольствием и недвусмысленными намерениями. Она занимается тем же самым, но украдкой и без откровенного сексуального подтекста. Я же не способен себя контролировать, да и не хочу. Мы тут вдвоем, полумрак, свечи, огонь в камине, свист ветра, метель, оборванные провода, занесенные тоннами снега трассы… Санта постарался. Снежная ловушка для двух застрявших одиноких путников снова расставлена.
Мы словно и не уходили никуда. Словно прошедший год нам приснился. Хотел бы я, чтобы это было так…
– После полуночи ты станешь смелее? Или надеешься… – она не договаривает, заранее оскорбившись.
– Что ты станешь доступнее? – заканчиваю за Снежинку. – Если честно, даже не надеюсь, – посмеиваясь, так и оставляю мысль без конечного завершения. Адалин пронзает меня ледяным, словно скальпель и таким же острым, взглядом.
«Не мечтай, Викинг», – посылает мне невербальный сигнал, при этом непроизвольно приоткрывая губы. Густая темнота расширившихся зрачков будоражит настойчиво требующих выхода низменных инстинктов, и никакое ведро виски не заставит их задремать. На расстоянии протянутой руки от меня находится самая сексуальная девчонка из всех, что попадались за последние два десятка прожитых лет. И я помню, какая она фантастически гибкая… не только на льду.
Такая же маленькая и изящная, как и год назад. Такая же скандальная, напуганная и все-таки ещё немножко злая. Объёмный красный свитер с оленями, кажется, подошёл бы даже мне. Она буквально утонула в нем, но, как ни странно, Снежинке очень идёт. Она сидит на полу, поджав под себя обтянутые синими джинсами стройные ножки, рассеяно приглаживая пальцами растрепанные волосы. Они кажутся длиннее, почти до лопаток и пепельных прядей стало больше. Карамель и сливки. Впервые вижу девушку с такими волосами. И самыми удивительными глазами из всех, в которые мне довелось заглядывать. Малахит и янтарь – завораживающе колдовское сочетание.
Молчание затягивается, становится густым, пряным. Я вдыхаю полной грудью, ощущая знакомый аромат. Я назвал его морозная лилия. Ледяная, колючая и дурманящая. Он мерещился мне целый год, как и ее необыкновенные выразительные глаза и конфетные волосы.
– Ты можешь объяснить, что происходит? – ее мягкий и растерянный голос разрушает хрупкую тишину. Трогательная и уязвимая без своей ершистой маски. Вот она – моя настоящая Снежинка. Заблудившаяся девочка, снова вернувшаяся в мою жизнь под Рождество.
– А нужно ли? – мой голос звучит глубже, чем несколько минут назад. Во всем виноват витающий колючий аромат белых, как снег цветов. – Какие тебе нужны объяснения, Адалин? Придумай любые. В Рождество случаются загадочные вещи. А кукольный дом… – я посылаю ей успокаивающую улыбку. – В прошлый раз ты могла его просто не заметить.
– Нет, – отрицательно качнув головой, Снежинка с трепетом проводит кончиками пальцев по игрушечной крыше и трубе. – Не могла. Я точно его где-то видела. Очень давно… – она морщит лоб, силясь вспомнить. – Может, это был другой, похожий дом.
– Может, это был сон, Снежинка? – мягко спрашиваю я.
Наши взгляды пересекаются, но в противостоянии и спорах, мы смотрим друг в друга, как в отражение. Пламя от поставленных по комнате свечей наполняет пространство причудливыми бликами, вспыхивает в зеркальных ёлочных шарах. Жар от потрескивающих дров в камине несет уютное тепло, пока снежная пурга неистовствует за стенами дома, бьётся в стёкла, а во дворе ветер все так же стучит дверью сарая. Зябко вздрогнув, Снежинка переводит взгляд в окно, тоже услышав раздражающий хлопающий звук.
– Я точно помню, что заменил петли, – произношу вслух мелькнувшую мысль.
– Что со светом, Лэнд? – она снова сосредотачивается на моем лице, старательно вычисляя признаки неискренности.
– Метель, Снежинка. Аварии зимой – здесь не редкость, – отзываюсь я, и она вдруг вся съёживается, словно я сказал что-то странное. Судорожно вздыхает и опускает голову, скрывая за упавшими на лицо волосами гримасу боли.
– Что случилось? – порывисто встав с дивана, быстро приближаюсь к Адалин и сажусь рядом. Между нами только кукольный домик и две зажженные свечи.
– Все в порядке, – шмыгнув носом, она по-детски вытирает его рукавом и, заправив волосы за аккуратные ушки, вымученно улыбается мне. Я делаю вид, что проверил и протягиваю ей глинтвейн.
– Что будем делать, Снежинка? Есть идеи? – предлагаю девушке отвлечься и проявить инициативу. Она отрицательно качает головой, и выглядит все более подавленной и грустной.
– Телефоны не работают? – обречено вздохнув, абсолютно серьезным тоном спрашивает Адалин, открывая игрушечные ставни на крохотном окошке чердака. Достав из кармана джинсов мобильник, демонстрирую отсутствие значка наличия сети на экране. – Ну, раз психушку не вызвать, снова придётся отмечать Рождество вместе, – продолжает без намёка на улыбку.
– Ты помнишь, где что лежит?
– Конечно, Викинг. С меня ужин, с тебя тепло и сказки.
– Сказочник из меня так себе, – с сомнением тяну я.
– Врешь, – прохладно отзывается Снежинка, поднимая на меня укоризненный взгляд. – У тебя отлично получается заставить девушку поверить, что она оказалась в доме, спрятанном за границей реального мира с хозяином, который исчезает с рассветом.
– Рассвет мы встретили вместе, – с улыбкой напоминаю я, пытаясь разрядить обстановку и изменить упаднический настрой приунывшей Снежинки. Она поджимает свои соблазнительные губки, пробуждая во мне так и не забытые воплощенные фантазии.
– Этим утром, я ни на шаг от тебя не отойду, – обещаю я резко севшим голосом.
– А с чего ты решил, что я останусь до утра и соглашусь встречать его с тобой?
– Посмотри в окно, Снежинка. У тебя нет выбора.
– Ничего не меняется, да? – в ее голосе проскальзывает неприкрытая грусть. Протянув ладонь, я касаюсь нежной щеки. Кожа гладкая как атлас, отливающая золотом в отблесках зажженных свечей.
– Ничего, – подтверждаю я смиренным кивком, кончиками пальцев убирая волоски за маленькое ушко. – Абсолютно ничего, Снежинка, – повторяю чуть тише. Она прикрывает трепещущие ресницы. Длинные, густые, отбрасывающие темные тени на фарфоровую кожу. Чёрная беззвездная ночь, серебрящийся пушистый снег, завывающая метель, алые полные губы и ледянисто-пряный аромат белых лилий.
– Ты по-прежнему женат? – спустя несколько мгновений тишины спрашивает Снежинка. Пытливый взгляд сканирует мое лицо, но уже без упрека или обиды. Да, детка, будем откровенны – у нас обоих имеются причины для предъявления счетов, но Рождество – не лучшее время, чтобы выяснять отношения, которых, по сути, и не было.
– И все так же не ношу кольцо, – подтверждаю я, при этом, не отвечая прямо на заданный вопрос. Этого и не нужно, чтобы понять очевидное. Мы прожили целый год и вернулись в исходную точку с тем же багажом, что забирали отсюда двенадцать месяцев назад. Не время и сменяющие друг друга закаты и рассветы определяют будущее, а мы сами строим его таким, каким желаем видеть или замораживаем строительство, если боимся или не хотим двигаться дальше.
