Из тех, кого он просил сопровождать его, некоторые заслуживают особого упоминания. Ходд, оружейницу Баккипа, он выбрал одной из первых. Она была непревзойденным бойцом, а ее владение оружием, несмотря на преклонные годы, по-прежнему было известно всему королевству. Чарим, личный слуга Верити, был с ним так долго и сопровождал его в стольких походах, что никто и подумать не мог о том, чтобы столь надежного человека оставили в Баккипе. Каштан, коричневый, как и его имя, состоял в личной страже Верити больше десяти лет. У него не было глаза и большей части уха, но, несмотря на это, он казался вдвое более бдительный, чем любой другой человек. Кииф и Кэф, близнецы, как и Каштан, много лет состояли в страже Верити. Еще один, Баррич, начальник конюшен Баккипа, присоединился к отряду по собственному желанию. Когда против его ухода из Баккипа стали возражать, он ответил, что оставляет достойного человека заведовать конюшнями, а Верити понадобится кто-то, хорошо знающий животных, чтобы в середине зимы провести их через горы. Его талант лекаря и опыт королевского приближенного тоже сыграли свою роль, хотя о последнем знали очень немногие.
В ночь перед отъездом Верити вызвал меня в свой кабинет. Он приветствовал меня словами:
– Ты не одобряешь этого, правда? Ты считаешь, что это дурацкая затея?
Я вынужден был улыбнуться. Сам того не зная, он совершенно точно выразил то, что я думал обо всем этом.
– Признаться, у меня есть серьезные сомнения, – осторожно согласился я.
– Как и у меня. Но что мне еще остается? По крайней мере, это шанс сделать что-то самому, а не сидеть в этой проклятой башне и доводить себя до изнеможения Скиллом.
Последние несколько дней он тщательно перерисовывал карту Кетриккен. Я наблюдал, как он аккуратно свернул ее и опустил в кожаный футляр. Изменения, произошедшие с этим человеком за последнюю неделю, изумляли меня. Он по-прежнему был сед, его тело все еще выглядело истощенным от долгих месяцев неподвижности. Но двигался он энергично, и оба – он и Кетриккен – каждый вечер, после того как решение было принято, удостаивали своим присутствием собирающихся в Большом зале. Одно удовольствие было смотреть, как он с аппетитом ест и снова потягивает вино, пока Меллоу или кто-нибудь другой из менестрелей развлекает общество. Вновь обретенная теплота между ним и Кетриккен подогревала еще один аппетит, который у него появился. Когда они сидели за столом, ее глаза редко отрывались от лица мужа. Пока пели менестрели, ее пальцы всегда лежали на его руке. В его присутствии она сияла, как горящая свеча. Несмотря на все мое сопротивление, мне слишком хорошо было известно, как они наслаждаются своими ночами. Я пытался спрятаться от их страсти в обществе Молли. Это не принесло мне ничего, кроме чувства вины, потому что Молли была очень довольна моим пылом. Как бы она себя чувствовала, если бы знала, что это не только мой пыл?
Скилл. Я был предупрежден о его силе и пропастях, о том, как он может звать человека и выпивать его, не оставляя ничего, кроме жажды пользоваться им. То, что происходило между мной и Верити, было ловушкой, о которой мне никто ничего не говорил. В некотором роде я с нетерпением ждал отъезда Верити, чтобы снова стать хозяином собственной души.
– То, что вы делаете в этой башне, ничуть не легче. Если бы люди знали, как вы сжигаете себя ради них...
– Ты это знаешь слишком хорошо. Мы сблизились этим летом, мальчик. Стали ближе, чем я когда-либо мог предположить. Ближе, чем был ко мне кто-нибудь с тех пор, как умер твой отец.
“Даже ближе, чем вы можете заподозрить, мой принц”. Но этих слов я не произнес.
– Это так.
– Я хочу просить тебя об одолжении. Даже о двух.
– Вы знаете, что я не откажу вам.
– Никогда не соглашайся так легко. Первое. Присматривай за моей леди. Она стала лучше разбираться в обычаях Баккипа, но все еще слишком доверчива. Позаботься о ее безопасности, пока я не вернусь.
– Об этом вы могли не просить меня, мой принц.
– И второе. – Он набрал в грудь воздуха и резко выдохнул. – Я бы хотел остаться здесь. В твоем сознании. Пока смогу.
– Мой принц... – Я замялся. Он был прав. Это было не то, что мне хотелось бы обещать ему. Но я уже сказал, что обещаю. Я знал, что для блага королевства это необходимо. Но для меня? Я уже чувствовал, как мои собственные связи разрушаются от сильного присутствия Верити. Сейчас мы говорили не о контакте на часы или дни – речь шла о неделях, возможно месяцах. Я подумал: не это ли происходило с членами групп? Не теряли ли они постепенно свои собственные жизни. – А ваша группа? – тихо спросил я.
– Что моя группа? – вопросом на вопрос ответил он. – Пока что я оставляю их на месте, на сторожевых башнях и боевых кораблях. Все сообщения, которые у них появятся, они могут послать Сирен. В мое отсутствие они будут передавать их Шрюду. Если будет что-то, о чем они захотят сообщить мне, они смогут связаться со мной, – он замолчал. – Через тебя я хочу получать информацию другого рода. То, что должно оставаться в тайне.
“Сведения о его королеве, – подумал я. – Как Регал использует свою власть в отсутствие брата. Сплетни и интриги”. С одной стороны, пустяки. С другой – детали, которые могут обезопасить Верити. В тысячный раз я пожалел, что не могу надежно пользоваться Скиллом по собственной воле. Будь у меня такая способность, в постоянном контакте не было бы необходимости. Я смог бы связаться с ним в любое время. Но, учитывая обстоятельства, закрепленная прикосновением связь, которой мы пользовались летом, была нашей единственной возможностью. Через нее он сможет при желании узнавать обо всем, что происходит в Баккипе, и давать мне соответствующие инструкции. Я медлил, но уже знал, что соглашусь. “Из преданности ему и Шести Герцогствам, – сказал я себе. – Совсем не из-за голода Скилла во мне”. Я посмотрел на него.
– Я сделаю это.
– Прекрасно зная, что это начинается так, – сказал он. Это был не вопрос. Насколько же точно мы могли читать мысли друг друга! Он не стал ждать моего ответа. – Я постараюсь быть незаметным, – обещал он. Я подошел к нему. Он поднял руку и коснулся моего плеча. Верити снова был со мной – сознательно он не делал этого с того дня в его кабинете, когда просил меня закрыться.
День расставания был ясным и холодным. Небо было ярко-голубым. Верити, верный своему слову, брал с собой совсем крошечный отряд. Наутро после совета вперед были отправлены всадники, которые должны были обеспечить запасы и ночлег в ближайших городах. Это позволит ему проехать через большую часть Шести Герцогств быстро и налегке.
Когда этим холодным утром отряд выехал из Баккипа, я один из всей толпы провожающих не пожелал Верити счастливого пути. Он притаился в моем сознании, маленький и безмолвный, как семя, ждущее весны. Почти такой же незаметный, как Ночной Волк. Кетриккен решила следить за отъездом отряда из-за обледеневших стен Сада Королевы. Она попрощалась с ним раньше и выбрала это место, чтобы никто не заметил, как она плачет. Я стоял рядом с ней, и на меня обрушился шквал ее переживаний. Мне было и радостно и больно за нее, поскольку то, что она совсем недавно обрела, так быстро было отнято. Лошади, люди и вьючные животные наконец добрались до отрогов гор и скрылись из вида. Тогда я почувствовал то, отчего у меня по спине пробежали мурашки. Она искала его Уитом. Очень слабо, правда, но все же где-то в моем сердце Ночной Волк сел, с горящими глазами, и спросил:
