Но задолго до того, как прибыли прибрежные герцоги, моя собственная жизнь стала рассыпаться на куски. Сирен и Джастин начали преследовать меня. Я чувствовал их. Часто они преследовали меня физически, но нередко я ощущал прикосновение Скилла на краю моего сознания. Они были дятлами, выуживающими мои случайные мысли, или мечты, или любое оставленное без внимания мгновение моей жизни. Это было достаточно плохо. Но теперь я видел, что они только отвлекают меня, чтобы я не заметил более тонкого и продуманного преследования Уилла. Так что я поставил высочайшие стены для защиты своего сознания, хотя и понимал, что тем самым отгораживаюсь и от Верити. Я боялся, что таково их истинное намерение, но никому не смел рассказать о своем страхе. Я все время был настороже и использовал все мои чувства и чувства Ночного Волка, чтобы следить за моими врагами. Я поклялся, что буду осторожным, и решил узнать, чем занимаются остальные члены группы. Барл был в Тредфорде, где, по-видимому, помогал готовить замок к приезду короля Шрюда. Я не имел никакого представления о том, где находится Каррод, и не знал, у кого можно было бы спросить об этом, не подвергая себя опасности. Единственное, что я смог обнаружить, – на “Констанции” его больше не было. Меня охватила тревога. И мысль о том, что я не могу больше нащупать следящего за мной Уилла, доводила меня до безумия. Знал ли он, что я его заметил? Или он работал так хорошо, что я просто не мог почувствовать его? Я начал жить так, словно за каждым моим движением наблюдают.
Из конюшен забрали не только лошадей и племенное стадо. Однажды утром Баррич сообщил мне, что уехал Хендс. Ему даже не дали времени ни с кем попрощаться и вчера забрали последних животных.
– Лучших увезли уже давно, но эти лошади тоже были хорошими, и их поведут по суше в Тредфорд. Хендсу просто велели сопровождать их. Он пришел ко мне, возмущенный, но я сказал, чтобы он отправлялся, куда велено. По крайней мере, лошади будут в хороших руках, и он сможет позаботиться о них на новом месте. Кроме того, здесь ему делать нечего. Тут больше нет конюшен, которым бы требовался начальник.
Я молча проделал с ним тот путь, который некогда мы совершали по утрам, чтобы проверить, все ли в порядке. В клетках были только старые или раненные птицы. Нас приветствовало лаем всего несколько собак, некоторые из них повизгивали. Остались только больные лошади, и на их выздоровление почти не было надежды. Когда я дошел до пустого стойла Суути, сердце мое остановилось. Я не мог вымолвить ни слова. Я прислонился к стенке и закрыл лицо руками. Баррич положил руку мне на плечо. Когда я поднял глаза, он странно улыбнулся и покачал коротко остриженной головой.
– Они пришли вчера за ней и за Радди. Я сказал им, что они дураки и что этих лошадей забрали на прошлой неделе. И они действительно оказались дураками, потому что поверили мне. Но все-таки они утащили твое седло.
– Где? – с трудом спросил я.
– Лучше тебе не знать, – мрачно сказал Баррич, – лучше будет, если как конокрада вздернут только одного из нас.
И больше он ничего не сказал мне об этом.
Поздний визит к Пейшенс и Лейси не был той передышкой, на которую я надеялся. Я постучался, и последовала странная пауза, прежде чем дверь открылась. Я обнаружил в гостиной беспорядок, какого никогда еще здесь не видел, и Лейси, удрученно пытающуюся привести комнату в приличный вид. На полу лежало гораздо больше вещей, чем обычно.
– Новый проект? – спросил я, стараясь казаться беззаботным.
Лейси мрачно посмотрела на меня.
– Они пришли сегодня утром и забрали стол моей леди. И мою кровать. Они заявили, что это нужно для гостей. Что ж, ничего удивительного, когда почти вся мебель уплыла вверх по реке. Но я очень сомневаюсь, что мы когда-нибудь снова увидим наши вещи.
– Может быть, они будут ждать вас в Тредфорде, – глупо предположил я. Я не понимал раньше, насколько Регал ограничивал свободу остальных обитателей замка.
Последовала долгая пауза, потом Лейси заговорила:
– Им долго придется ждать, Фитц Чивэл. Мы не относимся к тем, кого увезут в Тредфорд.
– Нет, мы относимся к тем странным людям, которые остаются здесь вместе с поломанной мебелью, – сказала Пейшенс, внезапно войдя в комнату. Глаза ее были красными, и я внезапно понял, что при моем стуке она спряталась, чтобы справиться со слезами.
– Тогда вы, наверное, вернетесь в Ивовый Лес? – мой мозг работал очень быстро. Я знал, что Регал переезжает в Тредфорд. Теперь я подумал, кого же еще оставят здесь. Себя я поставил во главе списка и добавил Баррича и Чейда. Шут? Не поэтому ли он в последнее время заискивал перед Регалом? Чтобы ему позволили последовать за королем в Тредфорд?
Как я раньше не догадался, что короля и Кетриккен увозят, чтобы оградить их от моего влияния. Регал подтвердил свои распоряжения не выпускать меня из Баккипа. Я не хотел тревожить Кетриккен, чтобы отменять их. В конце концов, я обещал Чейду, что не буду ничего предпринимать, не посоветовавшись с ним.
– Я не могу вернуться в Ивовый Лес. Там правит Август, племянник короля, который был главой группы Галена до того несчастного случая. Он не испытывает ко мне никаких добрых чувств, и у меня нет никакого права требовать, чтобы меня поселили там. Нет. Мы останемся здесь и воспользуемся этим как можно лучше.
Я попытался хоть как-то утешить ее.
– У меня все еще есть кровать. Ее надо принести сюда для Лейси. Баррич поможет мне.
Лейси покачала головой.
– Я сделала матрас, и мне вполне удобно. Пусть твоя кровать остается на своем месте. Может быть, никто не посмеет забрать ее у тебя. Будь она здесь, внизу, назавтра ее бы наверняка унесли.
– А разве короля Шрюда совсем не беспокоит происходящее? – грустно спросила меня Пейшенс.
– Не знаю. Никого не впускают к нему. Регал говорит, король слишком болен для приема посетителей.
– А я подумала, что он не хочет разговаривать только со мной. Ах, бедняга! Потерять двоих сыновей и видеть свое королевство в таком состоянии... А как королева Кетриккен? У меня не было возможности навестить ее.
– Когда я в последний раз видел ее, она чувствовала себя неплохо. Скорбит о своем муже, конечно. Но...
– Значит, падение не повредило ей? Я так боялась. Вдруг выкидыш? – Пейшенс отвернулась и уставилась на стенку, на которой теперь не было знакомого гобелена. – Я просто не решилась пойти и повидать ее, если хочешь знать правду. Мне слишком хорошо знакома боль потери ребенка до того, как подержишь его на руках.
– Падение? – глупо спросил я.
– Разве ты не слышал? На этих ужасных ступеньках, которые ведут в Сад Королевы. Я слышала, что какую-то статую увезли в Тредфорд, и она пошла наверх, чтобы посмотреть какую, а на обратном пути упала. Не кувырком, но все равно тяжело. Спиной прямо на каменные ступеньки.
После этого я не мог сосредоточиться на беседе с Пейшенс. Она говорила об опустошении библиотек – о том, о чем я все равно не хотел думать. Как только мне представился случай, я вежливо извинился и обещал немедленно принести им известия от королевы.
