Необходимое предисловие
1941 год был, если можно так выразиться, «родовой травмой» Красной Армии. Наши вооруженные силы вышли из горнила Второй мировой войны армией сверхдержавы, но память о катастрофах первого года войны успехи 1944–1945 гг. заслонить не могли. Более того, к неудачам возвращались после войны в мыслях и чувствах даже чаще, чем к триумфам. Самые скандальные исторические публикации советского и даже постсоветского периода были так или иначе связаны с 1941 г. Поэтому очень важно разобраться, что, собственно, произошло летом 1941 г. Почему годами готовившаяся к войне армия терпела поражение за поражением, отступала, теряла города, оставляла на обочинах дорог танки, артиллерийские орудия, автомашины и груды разнообразного имущества?
Целью данного исследования является рассмотрение боевых действий в Приграничном сражении июня 1941 г. Почему именно Приграничное сражение? Ответ на этот вопрос прост: в ходе боев, развернувшихся между новой и старой границами Советского государства, были разгромлены или, во всяком случае, понесли большие потери лучшие по своему качественному составу армии особых военных округов, были утрачены большие массы боевой техники. Это в значительной степени обусловило последующие неудачи Красной Армии летом 1941 г. Лишившись крупных механизированных и авиационных соединений, советские войска потеряли возможность эффективного противодействия наступающим немецким группам армий. Ни о какой борьбе за стратегическую инициативу без танков и авиации не могло быть и речи. Безраздельно владея стратегической инициативой, германские войска могли наносить Красной Армии удар за ударом. Именно это превратило лето и осень 1941 г. в череду «котлов» и отступлений. Сама по себе тема Приграничного сражения широка и даже необъятна. Само ее изложение даже в сжатом виде – непростая задача. Соответственно вопросов военного строительства, политико-морального состояния войск, кадровых проблем я буду касаться лишь в той мере, в которой это имеет значение для освещения хода событий на советско-германском фронте в июне 1941 г.
Поскольку 1941 год всегда был в центре общественного внимания, о нем написано и сказано немало. Казалось бы, что можно к этому добавить? Одной из проблем отечественной историографии было то, что мы смотрели на ситуацию практически исключительно глазами бойцов и командиров Красной Армии. Сначала через призму воспоминаний или исследований, затем по написанным ими боевым документам. Более того, сведения о многих событиях были безвозвратно утрачены ввиду гибели непосредственных участников и утраты документов частей и соединений. Достаточно сказать, что о таких знаковых событиях, как оборона Брестской крепости и «расейняйский КВ», мы узнали первоначально от противника.
В силу всех этих причин наш взгляд на 1941 г. оказался под влиянием так называемого эффекта Пекинхема. Английский офицер Пекинхем был наблюдателем на японской эскадре в Цусимском сражении. В составленной по итогам боя записке он утверждает, что русские корабли стреляли чаще и лучше. В свою очередь то же самое говорили о стрельбе японцев участники боя из числа выживших офицеров и матросов 2-й Тихоокеанской эскадры. Непосредственному участнику сражения, даже если он выступает простым зрителем, в силу определенных причин психологического характера часто кажется, что противник лучше вооружен, лучше и чаще стреляет, обладает огромным численным превосходством и неисчерпаемыми резервами. Неочевидный эффект своих действий на противника приводил к неверной оценке самих действий.
Картины отступления похожи друг на друга. У переправ накапливались стоящие в беспорядке грузовики, штабные автобусы, радиомашины, тракторы и другая техника
Усугублялась ситуация тем, что мнение противоположной стороны было представлено весьма ограниченно. Советскому человеку были доступны лишь несколько мемуаров германских военачальников. Помимо неустранимых недостатков мемуаров как жанра исторической литературы, они обладали еще одним специфическим недостатком. Германия потерпела поражение в войне, а мемуары были написаны уже после этого неприятного для немцев события. Соответственно, период «блицкригов» на фоне последующих катастроф был светлым пятном, приятным воспоминанием. Поэтому многие сложности того времени естественным образом забывались и сглаживались. Писавшийся по горячим следам событий дневник начальника Генерального штаба сухопутных войск Франца Гальдера касался лишь общих контуров событий. До Берлина многие бушевавшие на фронте грозы попросту не долетали.
Получить более сбалансированную картину событий июня 1941 г. можно, обратившись к боевым документам немецкой стороны и сопоставив их с советскими данными. В случае отсутствия документов советской стороны события восстанавливались по немецким данным. В сущности, была предпринята попытка составить целостную картину Приграничного сражения, линий его развития и ключевых точек. Именно это автор считал главной своей задачей.
Глава 1
План Барбаросса
Дети, которые играют в игры
СССР отнюдь не считался сильным противником в тот момент, когда Гитлер принял решение о походе на Восток. Вскоре после окончания кампании на Западе в 1940 г., упоенный успехом, Гитлер сказал начальнику штаба верховного командования вооруженных сил Германии: «Мы сейчас показали, на что мы способны. Поверьте мне, Кейтель, кампания против России будет детской игрой в сравнении с этим».
Цели и задачи войны против СССР были сформулированы Гитлером 31 июля 1940 г. на совещании в Бергхофе: «Мы не будем нападать на Англию, а разобьем те иллюзии, которые дают Англии волю к сопротивлению. Тогда можно надеяться на изменение ее позиции. […] Подводная и воздушная война может решить исход войны, но это продлится год-два. Надежда Англии – Россия и Америка. Если рухнут надежды на Россию, Америка также отпадет от Англии, так как разгром России будет иметь следствием невероятное усиление Японии в Восточной Азии». Таким образом, германское руководство искало в сокрушении СССР выход из стратегического тупика. Германия не имела возможности решить судьбу войны вторжением на британские острова. Непрямое воздействие виделось Гитлеру в уничтожении надежд Англии на победу над Германией даже в дальней перспективе. Одновременно сокрушение последнего потенциального противника на континенте позволяло немцам перенацелить военную промышленность на производство вооружений для морского флота и авиации.
Те же слова были повторены фюрером на совещании в штабе оперативного руководства Вермахта 9 января 1941 г. Он сказал следующее: «Англичан поддерживает только возможность русского вступления в войну. Будь эта надежда разрушена, они бы прекратили войну. Он [Гитлер] не верит в то, что англичане «совершенно спятили с ума»; если бы они не видели больше никакой возможности выиграть войну, они бы ее прекратили. Ведь если они ее проиграют, им уже больше никогда не иметь моральной силы удержать свою империю от распада. Но если они продержатся, если они сумеют сформировать 40–50 дивизий и им помогут США и Россия, для Германии возникнет очень тяжелая ситуация. Это произойти не должно. До сих пор он [фюрер] действовал по принципу: чтобы сделать шаг дальше, надо сначала разбить вражеские позиции. Вот почему надо разбить Россию. Тогда англичане либо сдадутся, либо Германия продолжила бы войну против Великобритании в благоприятных условиях. Разгром России позволил бы японцам всеми своими силами повернуть на США, а это удержало бы США от вступления в войну. Разгром Советского Союза означал бы для Германии большое облегчение [в войне против Англии]. Тогда на Востоке можно было бы оставить всего 40–50 дивизий, сухопутные силы можно было бы сократить, а всю военную промышленность использовать для нужд Люфтваффе и военно-морского флота»
[1]. Примерно в том же духе Гитлер высказался в разговоре с командующим группой армий «Центр» фон Боком 2 февраля 1941 г. Последний записал слова фюрера в своем дневнике в следующей формулировке: «Стоящие у власти в Англии джентльмены далеко не глупы и не могут не понимать, что попытка затянуть войну потеряет для них всякий смысл, как только Россия будет повержена». То есть перед нами не вырванное из контекста высказывание, а осмысленная идея, постоянно озвучивавшаяся на совещаниях руководства.
