«Дьявольская бабочка»: 2-кг осколочная бомба SD-2. Немцы широко использовали SD-2 для ударов по советским аэродромам
Каковы же были результаты первого дня войны в воздухе? Цена, которую немцы заплатили за успех ударов по аэродромам 22 июня, по сей день является предметом оживленной дискуссии. Согласно подсчетам российского историка Д. Б. Хазанова, в первый день войны V авиакорпус не досчитался 35 самолетов и 27 экипажей. В официальной истории 55-й бомбардировочной эскадры в списке потерь в первый день войны с СССР значатся 13 самолетов. Семь экипажей погибли или пропали без вести. Большинство «Хейнкелей» эскадры были сбиты истребителями в ходе атаки аэродрома Млынув, став жертвой И-16 и И-153 14-й авиадивизии 5-й армии. Еще большие потери понесла 51-я бомбардировочная эскадра «Эдельвейс». Журнал боевых действий эскадры рисует далеко не радужную картину завершения самого длинного дня 1941 г.: «После посадки последнего самолета в 20.23 во дворце Полянка около Кросно коммодор подполковник Шульцхейн подвел итоги дня: 60 человек (15 экипажей!) летного персонала погибли или пропали без вести, в третьей группе оказались сбиты или получили повреждения более 50 % машин».
Количество боевых машин ВВС Юго-Западного фронта, уничтоженных самолетами Люфтваффе в первый день войны, также вызывает споры и определенный разнобой называемых разными источниками цифр. В советское время называлась цифра 301 самолет
[428]. Из общего числа потерь, согласно тому же источнику, на земле было уничтожено и повреждено 174 самолета. Новейшие исследования дают несколько большую цифру: 277 уничтоженных на земле самолетов
[429]. В «Справке о потерях материальной части ВВС ЮЗФ с 22 по 30.6.1941 г.» указывается, что 22 июня на земле было безвозвратно потеряно (т. е. уничтожено) 135 самолетов и повреждено еще 102 машины
[430]. Разница с вышеприведенной цифрой является, скорее всего, следствием неучета в «Справке…» учебных машин.
Серьезные разночтения имеются также в отношении потерь в воздухе. В журнале боевых действий ВВС ЮЗФ указывалось, что 22 июня было потеряно в воздушных боях 7 бомбардировщиков и штурмовиков, 16 истребителей, сбито зенитками 2 самолета, 1 самолет был потерян в результате авиакатастрофы, потерпели аварию 12 самолетов и не вернулись с задания 19 самолетов
[431]. Это дает нам цифру в 294 машины, выбывших из строя в первый день войны. Таким образом, 22 июня 1941 г. ВВС ЮЗФ лишились всего лишь 14,7 % численности своей авиации. Собственно на аэродромах было уничтожено и повреждено около 12 % авиапарка фронта. Ни о каком разгроме авиации на «мирно спящих аэродромах» не может быть и речи. Командование Юго-Западного фронта сохранило в своих руках к исходу 22 июня достаточно сильный авиационный «кулак» для влияния на оперативную обстановку.
В глубине
Если дивизии на границе вели бой и корректировали свои действия сообразно обстановке, то для остальных соединений фронта основным действующим документом были планы прикрытия. Иногда следование этому принципу приводило к странностям, если не сказать к абсурду. 41-я танковая дивизия, дислоцировавшаяся неподалеку в военном городке у Владимира-Волынского (в 12 км от границы), по плану прикрытия должна была выйти в район Ковеля. Соответственно, по тревоге был вскрыт красный пакет, дивизия построилась в маршевые колонны и отправилась не навстречу противнику, атакующему Владимир-Волынский, а на северо-восток, в сторону от сражения. Под Владимиром-Волынским осталась лишь небольшая часть танков соединения, подчиненная командирам стрелковых частей.
Поскольку в первый день войны вклинение противника произошло на небольшую глубину, механизированные соединения Юго-Западного фронта непосредственного участия в боевых действиях (за исключением небольшого количества танков 41-й танковой дивизии) избежали. Основным действующим документом для них были планы прикрытия, предусматривавшие выход во второй эшелон армий, в состав которых они были включены. Будущий главный участник сражения за Дубно, 8-й механизированный корпус, в первый день войны успел намотать на гусеницы около 80 км, выдвинувшись в резерв 26-й армии. Здесь хочется еще раз недобрым словом помянуть формальный подход штаба Юго-Западного фронта к составлению плана прикрытия границы. Сильное механизированное соединение предназначалось для использования на явно второстепенном с точки зрения обороны направлении. Тем самым путь корпуса Д. И. Рябышева к центру сражения удлинялся и усложнялся.
Покинув район постоянной дислокации в мирное время, 8-й мехкорпус понес первые потери, пока еще не безвозвратные. В парках остались ввиду тех или иных неисправностей 11 КВ (5 впоследствии сдали в ремонт), 10 Т-35, 5 Т-34, 33 Т-26 различных типов (в том числе 2 тягача и 2 САУ СУ-5), 90 БТ-7, 16 БТ-5, 10 БТ-2, 23 Т-37 (все числившиеся в корпусе) и 80 Т-27 (также все имевшиеся в корпусе). Для некоторых танков (Т-37 34-й танковой дивизии) просто не нашлось экипажей. Несчастные Т-27 в мирное время использовались для тренировки механиков-водителей. Их боевая ценность была почти нулевой, а техническое состояние чудовищным. Всего навстречу неизвестности вышли 682 танка (60 КВ, 38 Т-35, 95 Т-34, 133 Т-26 радийных, 131 Т-26 линейных, 1 Т-26 двухбашенный, 46 огнеметных Т-26, 152 БТ-7, 4 БТ-5, 5 БТ-2, 17 Т-40)
[432]. Теперь их предстояло довести до поля боя. Учитывая техническое несовершенство новых танков и изношенность старых машин, это было непростой задачей. Только за 22 июня после 80—100 км марша вышли из строя 12 КВ в 12-й танковой дивизии. Однако изнурительные марши и удары вражеской авиации были еще впереди. Комиссар Попель вспоминал: «Машина за машиной, батальон за батальоном. Разогретый гудрон не выдерживал такой нагрузки. На месте разворота маслянисто поблескивал прочерченный десятками гусениц полукруг. Танки мчались строго на запад, к Перемышлю, оставляя позади себя симметричные ряды рубцов».
Маневр, аналогичный движениям 8-го механизированного корпуса, был выполнен его собратом из 6-й армии, 4-м механизированным корпусом А. А. Власова. Только отдельные его части не выдвинулись на исходные позиции на подступах к границе. Это был 202-й мотострелковый полк 81-й моторизованной дивизии, оставшийся во Львове для несения гарнизонной службы, а также мотострелковый и гаубичный полки 32-й танковой дивизии. Последние из-за отсутствия транспорта следовали за своим соединением с большим опозданием. Непосредственно навстречу немецкому танковому клину, согласно плану прикрытия, в первый день войны выступили куда более слабые соединения: 9-й механизированный корпус К. К. Рокоссовского и 19-й механизированный корпус Н. В. Фекленко, В 12.00–14.00 22 июня оба корпуса выступили из мест постоянной дислокации на запад. Но им требовалось пройти несколько сотен километров до того, как войти в соприкосновение с наступающим противником.
