Во второй половине дня подтягиваются главные силы дивизии С. Я. Огурцова. Они предпринимают попытку отбить потерянный передовым отрядом Радзехов. В 15.00 20-й танковый и 10-й мотострелковый полки перешли в атаку, лишенные, однако, артиллерийской поддержки (10-й артиллерийский полк был еще в пути, так как в момент объявления боевой тревоги он находился в лагерях Янув). Также не участвовал в атаке на Радзехов 19-й танковый полк, не прибывший вовремя из-за трудностей дорожных условий марша – 86 % танков полка отстали или вышли из строя
[435]. Атака ограниченными силами успеха не принесла, и 10-я танковая дивизия занимает оборонительные позиции на подступах к городку. Здесь дивизии предстояло сражаться несколько последующих дней.
Однако в попытках отбить важный узел дорог части дивизии С. Я. Огурцова были не одиноки. Городок, от которого после утреннего боя поднимались черные столбы дыма догорающих танков, пережил еще несколько атак. Активное участие в сражении во второй половине дня 23 июня принял отряд 4-го механизированного корпуса под руководством подполковника Лысенко. Его составляли два танковых батальона 32-й танковой дивизии и батальон 323-го мотострелкового полка 81-й моторизованной дивизии. Возможные направления атаки Радзехова ограничивались заболоченной местностью в его окрестностях. К юго-востоку от городка вообще простиралась обширная топь. Благоприятные условия имелись для атаки вдоль шоссейной и железной дороги на Львов, от местечка Ганунин на северо-восток.
На командном пункте 8-й танковой дивизии 22 июня. Командир соединения полковник П. С. Фотченков (в центре) ставит задачу по карте своим подчиненным
Впоследствии на страницах мемуаров и исследований немцы заявляли об уничтожении от 40 (Оскар Мюнцель) до 68 (Густав Шродек) советских танков в этом бою. Также Мюнцель пишет: «Немецкие танкисты понесли несущественные потери». Однако эта оценка не совпадает с мнением командования по горячим следам боя. Командир 11-й танковой дивизии вечером 23 июня доносил Кемпфу:
«Танковое сражение у Радзехова в общем завершилось к 12.30. Противник достоверно потерял 33 из 50–60 своих танков, в том числе сверхтяжелых. Собственные потери значительны:
– 7 танков потеряны безвозвратно;
– убиты 3 офицера и 10 нижних чинов;
– ранены 50 нижних чинов (в том числе в подразделениях, подчиненных танковому полку).
Относительно высокие потери в 5-й батарее полка «Генерал Геринг». Погиб командир батареи.
Противник сражался очень умело и упорно»
[436].
Число подбитых (поврежденных) танков 11-й танковой дивизии не сообщалось. Исходя из общей статистики боевых действий, их число должно было быть в 1,5–2 раза большим, чем число безвозвратно потерянных боевых машин. Однако это было промежуточное донесение, боевые действия продолжались в течение всего дня. В ЖБД 11-й танковой дивизии заявлялось об уничтожении за день 45 советских танков. Эту цифру следует признать несколько завышенной. Отряд 32-й танковой дивизии потерял 11 танков, заявив об уничтожении 18 танков противника, батальон 323-го мотострелкового полка потерял 13 человек убитыми и 18 раненными. Потери передового отряда 10-й танковой дивизии, как уже было сказано выше, составили 20 танков БТ, 6 танков Т-34, 7 человек убитыми, 11 человек раненными и 32 человека без вести пропавшими. Цифру немецких безвозвратных потерь в 7 машин также следует признать промежуточной, скорее всего, итогом дня были несколько большие потери.
В ЖБД XXXXVIII корпуса полученный под Радзеховом опыт был суммирован следующим образом:
«1) Неожиданным в этих сражениях оказался фанатичный боевой дух русских танкистов. Несмотря на явное превосходство наших танков и противотанковых орудий, вражеские легкие танки, невзирая на потери, продолжают атаки. Уже в безнадежном положении, с разбитыми моторами или порванными гусеницами, они стреляют до последнего снаряда или возобновляют бой после того, как наши танки минуют их. Почти все экипажи найдены убитыми или сгоревшими в своих машинах.
2) Появились очень быстрые тяжелые вражеские танки с 7,62-см орудием, которые прекрасно стреляют с дальних дистанций. Наши танки им явно уступают. 3, 7-см противотанковые орудия бессильны против них, кроме как на близкой дистанции, 8,8-см зенитки – на дистанциях выше средней.
3) Ценность зенитных подразделений в наземных боях подтверждается»
[437].
«Тридцатьчетверки» показали себя в первом танковом бою сильным противником. Оставалось столкнуть их с немецкими «панцерами» в нужное время в нужном месте. А для этого им предстояло пережить утомительные марши.
Поводы помотаться по дорогам в бесконечных маршах появлялись синхронно со сражением у Радзехова. Пока шел первый танковый бой на Украине, боевая группа 110-го полка 11-й танковой дивизии в обход Радзехова продвинулась к 17.00 23 июня на 15 км восточнее, достигнув Лопатина, а б 1-й мотоциклетный батальон – переправы у Берестечко, в 30 км к востоку от места ночевки дивизии. Мост через Стырь у Лопатина (Шуровище) был взорван, и продолжение наступления 11-й танковой дивизии было отложено до начала следующего дня. Переправа у Мервы (в районе Берестечко), к которой вышел мотоциклетный батальон дивизии Крювеля, оборонялся крупными силами советских войск, и мотоциклистам было приказано изображать активность на этом направлении. Мюнцель утверждает, что переправа была захвачена, но это, скорее всего, ошибка.
Этот прорыв механизированных частей немцев в глубь построения войск фронта был обнаружен и вызвал закономерное беспокойство. В разведывательной сводке фронта от 22.00 23 июня отмечается: «По данным авиационной разведки, из района Радзехув в направлении Берестечко и Броды в 16 часов выдвигалось большое количество танков, и к 16 часам 20 минутам Берестечко и Горохув были заняты мотомеханизированными частями противника». Что интересно, данные о прорыве поступили не от специализированных 315-го и 316-го разведывательных авиаполков, а от летавших на бомбежку и разведку противника в районе Сокаля экипажей 15-й и 16-й авиадивизий 6-й армии.
Реакция на данные воздушной разведки последовала немедленно, если не сказать поспешно. Не будем забывать, что командованию приходилось работать с «упреждением», нацеливая мехкорпуса на точки на предполагаемом пути наступления противника. Ввиду того, что фронт 5-й армии рухнул, от бреши на правом фланге 6-й армии можно было ждать только неприятностей. Уже в 15.20 23 июня командующий 6-й армией направляет в район Бродов 8-й мехкорпус. Вскоре в ответ на обескураживающие доклады летчиков также последовало приказание начальника штаба Юго-Западного фронта № 023 от 23.6.41 г. 15-му механизированному корпусу, подчинявшемуся непосредственно штабу фронта. Ему была поставлена задача: «Ввиду появления в районе Берестечко и лесах западнее танков противника, прочно удерживать район Броды мотодивизией, обеспечив себя с направления Радзехув, Крыстынополь, атаковать и уничтожить танки и танкетки противника в направлении Берестечко во взаимодействии с подходящим к утру 24.6.41 г. в район Броды 8-м механизированным корпусом». 212-я моторизованная дивизия 15-го мехкорпуса с самого начала войны оборонялась к северу от Бродов. Ее присутствие давало надежду, что прорыв противника не будет совсем уж молниеносным и сокрушительным.
