Разрушенный внутренним взрывом танк Т-26 в Риге
Против прорвавшихся в Ригу немецких подразделений были также задействованы танки 12-го мехкорпуса. От 28-й танковой дивизии было выделено 8 танков под командованием капитана Семченко. Танкистами было заявлено об уничтожении 2 танков и 1 противотанковой пушки. Свои потери составили два танка, которые (согласно ЖБД 12 МК) «были подбиты и сгорели на вокзальной площади».
Ситуация для обеих сторон стала патовой. Немцы поставили на своем берегу противотанковую пушку и простреливали пешеходный мост, не давая его взорвать. Повторять пробежку под шквальным огнем солдаты группы Даша, однако, не решались. Тем временем на прилегающую к мосту улицу с целью разрушить его была подтащена советская корпусная пушка. Это частично удалось. Окончательный подрыв моста был совершен уже ночью. Оставшиеся на западном берегу
Двины отходившие советские части позднее переправлялись через реку южнее Риги.
Надо сказать, что атака группы Даша произвела сильное впечатление на часть личного состава рабочих отрядов. Наш старый знакомый капитан Васильев с нескрываемой досадой писал в ЖБД 8-й армии: «После этого налета на Псковское шоссе устремились десятки машин с рабочими дружинами, дружинники кричали, что их разбили вдребезги и т. д. Короче – были в полной панике. […] Было задержано до 300 человек дружинников, после чего под командой лейтенанта из войск НКВД были направлены обратно в Ригу»
[211]. Приходится констатировать, что война – это дело специально обученных людей с пулеметами и артиллерией, а не наспех собранных формирований.
Неизвестно, были ли бросок немецкого передового отряда 27–29 июня и демарш латышских националистов 27 июня как-то связаны между собой. Не исключено, что совпадение дня формирования группы Даша и начала мятежа в Риге не случайно. Можно предположить, что мятежники надеялись не только на свои силы в захвате и удержании столицы Латвии. Так или иначе, провалился и мятеж, и попытка немцев захватить Ригу кавалерийским наскоком.
Отход с рубежа Западной Двины
Если попытку прорыва к Риге передового отряда Даша можно с высокой долей уверенности назвать провалом, то прорыв к Западной Двине XXXXI моторизованного корпуса выглядит уже совсем иначе. Несмотря на определенные шероховатости и частные неудачи, он показывает разницу между направлением главного удара и второстепенным участком фронта.
Итак, несмотря на то что начальник Генерального штаба германской армии Франц Гальдер об этом даже не подозревает, 27 июня корпус Рейнгардта стоит уже
в двух шагах от Екабпилса. В ночь с 27 на 28 июня немцы планируют сначала быстрым ударом захватить железнодорожный мост в 8 км северо-западнее Екабпилса. Переправа через Двину в самом городе будет тем самым открыта с тыла. Однако еще во время подготовки наступления мост подрывается советскими саперами.
Ввиду неудачи с железнодорожным мостом на городской мост нацеливается группа из состава «Охранной роты» 800-го полка особого назначения («Бранденбург»). В 4.30 «бранденбуржцы» начинают выдвигаться к мосту, чтобы захватить его быстрым ударом. Вслед за ними начинает движение рота 113-го полка, чтобы обеспечить необходимое огневое прикрытие «особой операции». Однако попытка захватить мост атакой «Бранденбурга» проваливается. В ЖБД 1-й танковой дивизии с досадой констатируется: «Северный берег и сам мост заняты крупными силами врага. 14 человек из состава группы погибают, в том числе ее опытный командир обер-фельдфебель Вернер, 7 человек ранены»
[212].
Однако неудача с захватом мостов не ввела немцев в ступор. С помощью резиновых лодок была начата переправа, и был образован плацдарм. В противоположность Двинску серьезного сопротивления в Екабпилсе немцы не встречают. В ЖБД 1-й танковой дивизии отмечается: «Немедленно начатая переправа осуществляется без помех со стороны противника». Уже к вечеру 28 июня на плацдарме находились два батальона с тяжелым вооружением. Как это часто бывало в ходе войны, стороны по-разному назвали этот плацдарм. Каждая из сторон ассоциировала его с населенным пунктом на своем берегу реки. Немцы обычно говорили о Якобштадте (Екабпилсе), советская сторона писала о Крустпилсе, который был на северном берегу реки. Точно так же в сентябре 1941 г. на Днепре один и тот же плацдарм в советских документах проходил как каховский, а в немецких – как бериславский.
Прорыв немецких танковых соединений к Западной Двине произошел сразу в нескольких точках. В 9.45 утра 29 июня 6-я танковая дивизия внезапной атакой захватила плацдарм у Ливани. Здесь не было мостов через Западную Двину, но сам город был ценным узлом дорог. Однако части дивизии Ландграфа не смогли предотвратить подрыв мостов в самих Ливани (через р. Дубна).
Как наиболее маневренное средство против немецкого плацдарма была сразу же использована авиация. Вечером 29 июня в ЖБД XXXXI корпуса появляется запись: «В течение вечера противник предпринимает не скоординированные во времени и пространстве атаки на плацдармы, тем не менее удары с воздуха настолько усиливаются в плане числа и точности, что для наведения мостов при нехватке мостовых парков требуется организация истребительного прикрытия с перенесением аэродрома базирования в район чуть южнее переправ. Это требование может быть выполнено лишь слабыми силами истребителей»
[213].
В это время авиация СЗФ действительно начала удары по переправам XXXXI корпуса. 63-й СБП 29 июня в составе 27 экипажей бомбил плацдарм у Екабпилса. 35-й СБП 16 самолетами СБ бомбил плацдарм и Левани. Один СБ 35-го полка взорвался в воздухе под огнем зенитной артиллерии противника. Противодействие истребителей противника не отмечалось. На тот момент немецкие истребители 1-го воздушного флота активно прикрывали Двинск, по неясным причинам над Екабпилсом их активность была куда ниже. В списке сбитых ни у I группы 54-й истребительной эскадры (JG54), базировавшейся на Шяуляй, ни у II группы 53-й эскадры (JG53) никаких побед в районе Екабпилса не числится. Более того, их нет за весь период с 25 июня по 6 июля 1941 г. Возможно, дело в погодных условиях. По крайней мере на советскую авиацию в этом районе они влияли: в 63-м СБП 7 экипажей из-за плохих метеоусловий вернулись на свой аэродром.
Прорыв к Екабпилсу (Крустпилсу) вывел командующего фронтом из равновесия. Вечером 29 июня он обрушивается на командующего 8-й армии с настоящим разносом. Он пишет Собенникову и его штабу: «Вы преступно оставили войска на произвол судьбы и укрываете свою шкуру. Для такой ответственной операции, как отход целой армии, нужно было составить план, отводить войска от рубежа к рубежу и крепко управлять отходом каждого соединения»
[214].
