Данные немецкой воздушной разведки позволяют сделать еще один важный вывод. Настоящей головной болью для Голубева и его штаба стало выдвижение в район предполагаемого прорыва артиллерии. Выше уже было сказано, как части 29-й моторизованной дивизии отражали советские атаки – огнем артиллерии. Для успешного прорыва нужно было немецкую артиллерию хотя бы на время подавить. В соответствии со снимками немецкой воздушной разведки, основная масса тяжелой артиллерии в середине дня 26 июня находилась на шоссе между Белостоком и Двореком. Изза низкой скорости тракторов она могла начать развертывание в районе Зельвы самое раннее через 24 часа. В ситуациях, подобных окружению под Белостоком, низкая подвижность советской артиллерии играла если не решающую, то очень важную роль. Танки можно было быстро перебросить в нужную точку, но они одни не могли решить исход боя. Артиллерию 10-й армии нужно было снимать с обращенного на запад фронта и перебрасывать на значительное расстояние глубоко в тыл армии, под Зельву. Маршевые характеристики тягачей приводили к тому, что орудия прибывали слишком поздно, чтобы сказать свое веское слово и спасти окружаемую армию.
Так или иначе, основной ударной силой в ходе прорыва неизбежно становились оставшиеся на ходу танки 6-го механизированного корпуса. Относительно того, как планировалось осуществлять прорыв, приходится судить по показаниям одного из участников событий уже в немецком плену. Это был «командир танковых войск» при штабе 10-й армии. Сам приказ был пересказан разведывательным отделом штаба 29-й моторизованной дивизии по показаниям пленного следующим образом:
«Оперативный приказ обеим танковым дивизиям (имеются в виду 4-я и 7-я тд 6-го мк) от 27 июня: достичь рубежа Зельвянки 28 июня, рубежа Щары 29 июня. Попытка прорваться на восток, двигаясь из Щары в северо-восточном (7-я тд) и юго-восточном (4-я тд) направлении. Последняя заправка в Волковыске; здесь половина запасов погибла под бомбами»
[339].
Здесь также следует сказать, что контрудар группы Ахлюстина был последней операцией 10-й армии, организованной непосредственно штабом Голубева. Вечером 27 июня был отдан приказ «отводить войска полковыми колоннами до старой гос. границы, на которой предполагалось, что командованием фронта организована оборона». 28 июня штаб 10-й армии перемещается в Деречин и теряет связь с подчиненными ему корпусами. Вечером 28 июня штаб Голубева начинает отход к старой госгранице и уже к утру 29 июня располагается в лесу в 10 км от населенного пункта Молчадь, т. е. северо-восточнее Слонима. Вместе со штабной колонной следовали шесть танков Т-34.
Фактически по остававшемуся на 28–29 июня коридору штаб 10-й армии вышел из «котла» в районе Белостока. Вместе с ним вышел маршал Г. И. Кулик. Последующие бои в районе Зельвы проходили уже под управлением штабов корпусов. По крайней мере, генерал Болдин ни в мемуарах, ни в докладе по выходе из окружения не упоминает об этом эпизоде своей деятельности. Скорее всего, попытки прорыва в районе Зельвы, о которых сейчас пойдет речь, были организованы штабом 6-го механизированного корпуса во главе с генералом Хацкилевичем (если принять версию, что он был на тот момент еще жив).
Атаки в течение 27 и 28 июня прояснили для советского командования начертание линии немецкой обороны под Зельвой. Она шла с юга вдоль Зельвянки до железнодорожной линии восточнее Зельвы, откуда он поворачивал на восток. То есть эта линия обороны блокировала в первую очередь шоссе от Зельвы на Слоним. Вышепроцитированный приказ и последующие события позволяют выдвинуть следующее предположение относительно идеи прорыва 29 июня: 7-я танковая дивизия 6-го мехкорпуса должна была развернуться на правом берегу Зельвянки севернее немецкого оборонительного фронта и атаковать в восточном направлении. Одновременно 4-я танковая дивизия мощными сковывающими ударами южнее Зельвы должна была предотвратить переброску немецких войск оттуда для выдвижения их навстречу прорыву 7-й танковой дивизии. Таким образом, советское командование после неудачных атак 27 и 28 июня перенесло острие удара с шоссе в район севернее его. Местность там была менее благоприятная, дорог мало, но в критической ситуации выбирать не приходилось. К тому же обход открытого фланга немецких позиций позволял 7-й танковой дивизии не только прорываться на восток, но и попытаться окружить части противника, занимающие оборону в районе Зельвы. Такой маневр открыл бы для главных сил 10-й армии дорогу для отступления по шоссе на восток, в направлении Слонима.
О раскладе сил на утро 29 июня мы вынуждены также судить по данным немецкой разведки. С ее точки зрения, восточнее реки Зельвянки в районе севернее шоссе Зельва – Слоним находились мелкие части различных советских подразделений. Это могли быть тыловые части и другие подразделения, собравшиеся под Зельвой в ожидании пробивания коридора для отхода. Они образовали нечто вроде завесы вдоль немецкого заградительного фронта. Основными действующими лицами, однако, должны были стать соединения группы Болдина.
4-я танковая дивизия находилась предположительно в лесном массиве за высотами западнее Коцеле (11 км южнее Зельвы). Скорее всего, это были части дивизии Потатурчева, подчиненные непосредственно штабу 6-го мехкорпуса или кому-либо из командиров полков самой 4-й дивизии. Сам Потатурчев на допросе в немецком плену отрицал свое участие в попытках прорыва.
Основная масса 6-го кавкорпуса находилась западнее и южнее Зельвы. Корпус также выставил отдельную часть для прикрытия тыла в Песутице (12 км западнее Зельвы). Она прикрывала заодно и полк тяжелой артиллерии, который двигался у Холстово (5 км на запад-юго-запад от Зельвы). Немецкие летчики, оценивавшие обстановку, с неудовольствием отметили, что здесь использовались счетверенные зенитные пулеметы на автомобильном шасси.
7-я дивизия предположительно замаскировалась в лесных массивах примерно в 6 км западнее или юго-западнее Самаровице (8 км на северо-северо-запад от Зельвы).
Однако пока советские части готовились к прорыву, произошли существенные изменения в планах и намерениях противника. Когда группа Болдина прощупывала немецкую оборону 26–27 июня, основным противником советских частей была 29-я моторизованная дивизия с подчиненным ей 5-м моторизованным пулеметным батальоном
[340]. Она находилась с ночи 26–27 июня на рубеже Зельвянки и занимала фронт Слоним – восточнее Зельвы – южнее Зельвы длиной 60–70 км. Это был по любым меркам широкий фронт. Его усиления не предвиделось. Остальные дивизии того же корпуса группы Гудериана вырвались далеко вперед. XXXXIII корпус был нейтрализован контрударом группы Ахлюстина. Успех прорыва 10-й армии казался предопределен. Возможно, именно сдержанный оптимизм относительно возможности прорыва заставил штаб 10-й армии переместиться дальше на восток.
Советские танки, подбитые в ходе прорыва из «котла» в районе Озерницы.
