Однажды ему предложили драться в одном из особняков, развлечь богатого магната. Ему был обещан гонорар такой величины, что за него можно было купить кусок участка в Раю или самый красивый котел в преисподней. Тамерлану предлагали проиграть. Впервые слить бой в угоду заказчику. Тот хотел, чтобы его протеже выиграл у самого Хана. Были сделаны огромные ставки.
Хан было отказался, пока импресарио не озвучил имя заказчика. Батыр Дугур-Намаев. И Лан согласился. А потом с дичайшим наслаждением нанес свой коронный смертельный удар противнику, глядя Золотому Скорпиону прямо в глаза и понимая, какие чудовищные убытки тот сейчас понес, а помимо них еще и опозорился ставкой на слабака.
– Тебя просто пристрелят, – дрожащим голосом шептал Леня и бегал вокруг Хана, – просто снесут голову. Ты не представляешь, кому перешел дорогу. Я же говорил тебе проиграть! Какого хера, Хан?
– Насрать.
Притянул к себе шлюху и откинул голову на спинку кожаного кресла. Со стороны он выглядел огромной, расслабленной черной кошкой. Ручьи пота стекают по мощной, мускулистой груди, двигающейся ходуном, дергается кадык, когда в рот льется ледяной напиток с мятой и лаймом. Раскосые глаза прикрыты, и длинные ресницы слегка подрагивают. В профиль видно горбинку на переносице. Притянул девку за затылок, распахивая полотенце, и нагнул над своим пахом.
– Соси.
Двери комнаты распахнулись, и Скорпион в кипельно-белом костюме вошел в помещение вместе с тремя накачанными типами, помахивая белоснежной тростью. Леня от неожиданности потерял дар речи, начал суетиться, попытался вывести шлюху, но Тамерлан удержал ее за затылок, снова нагнул над своим членом и даже не повернул голову в сторону деда.
– Ты нарушил договор.
– Пришел взять проигранное лично, какая честь, – поглаживая девку по голове, как собачку.
– Я обычно беру штраф не деньгами.
Скорпион кивнул одному из своих людей, и тот направил на Хана пушку.
– Подожди пару минут, пока я кончу, – произнес хрипло, закатывая глаза, запрокинул голову и толкнулся в рот блондинке, полотенце сдвинулось со смуглого бедра, и обнажился белесый шрам в виде цветка лотоса.
Батыр вздрогнул, и седые косматые брови сошлись на переносице. Ладонь старика легла на ствол пистолета, стиснутого в руке одного из головорезов, и опустила его вниз.
– Вот я и нашел тебя, Лан.
– Потому что я этого захотел! – прохрипел с наслаждением и обильно кончил в рот шлюхе, оттолкнул от себя, сделал глоток напитка и прикрыл глаза. – Называй меня Хан. Лан уже давно сдох.
Глава 8
Сон был тревожным и очень поверхностным, уснула я только под утро и открыла широко глаза, когда солнце начало щекотать мои голые ноги выпорхнувшими тонкими лучами из-за темных штор. Приподнялась на постели, оглядываясь лихорадочно по сторонам в поисках своего мучителя, но я была в комнате совершенно одна. Встала и подошла к окну, слегка раздвинула шторы и тут же замерла – увидела его внизу на площадке, полуголого, в черных спортивных штанах, босиком.
Хан тренировался. Даже несмотря на мой страх и ненависть к этому зверю, эта необычная картинка заворожила. Он делал резкие выпады руками, ногами, невероятные кувырки, сражаясь с невидимым противником. Я видела издалека, как лоснится его темная кожа, как блестит в лучах солнца от пота. Звериная быстрота, грация, я словно наблюдаю за диким хищником, и это восхищает и в то же время заставляет цепенеть от понимания, насколько он силен, натренирован и опасен. Я словно слышу, как рассекают воздух его руки, как наносят глухие удары сильные ноги, пряди волос колышутся и падают на лицо, татуировки вздымаются волнами на бугристой спине, перекатываются по накачанным бицепсам. При всей его массе каждый прыжок кажется настолько легким, невесомым, словно он летает, а не двигается, словно он умеет бежать по воздуху. Гибкий, стремительный, мощный.
Двое слуг принесли кирпичи, выложили из них своеобразную конструкцию, и я, затаив дыхание, смотрела, как Хан одним ударом ребра ладони раскрошил их на осколки. А потом сбивал мелкие предметы с головы своего помощника или тренера и ни разу не задел его лицо или голову. И я вдруг представила себе, что было бы, если бы он ударил этой своей рукой человека, как раскололась бы голова на части, лопнула, как арбуз. И от страха снова пошли мурашки по коже.
Внезапно он почувствовал мой взгляд и резко повернул голову в мою сторону. Даже издалека я видела, насколько черные и мрачно-пронзительные у него глаза. В них нет ни намека на какую-либо радость.
Ощутила боль в шее и накрыла ее пальцами. Отпрянула от окна и пошла в ванную. Посмотрела в зеркало и всхлипнула, увидев на шее следы от его пальцев, и сердце забилось быстро и гулко. Разве это я? Та девушка в зеркале без улыбки, с опущенными уголками губ, с потухшим взглядом и синяками под глазами. Неужели все, что происходит, действительно правда? И я в рабстве у этого жуткого человека…? Неужели все это может происходить в наше время? Ведь меня должны искать. Хоть кто-нибудь.
«Не будут. Раньше, чем пройдут проклятые тридцать дней, никто не будет тебя искать».
Колени подкосились, но я удержалась за раковину, не сводя глаз со своего отражения, потом закрыла лицо обеими руками. Одну ночь я пережила, как пережить еще двадцать девять? Наклонилась, чтобы плеснуть в лицо холодной воды, а когда подняла голову, то чуть не заорала от ужаса – он стоял у меня за спиной и смотрел мне в глаза. Как он вошел так бесшумно? Он же такой огромный, такой… мощный.
Забрал у меня расческу, спустил халат с плеч, и он соскользнул на пол. Нет… только не это. Не надо опять. Я не хочу. Пожалуйстааа. Потрогал мою грудь, покрутил соски, как он это делал и раньше. Сильно, больно, так, что они тут же заныли, засаднили и сжались в камушки. Удовлетворенно потер их большими пальцами и тут же развернул меня лицом к ванной.
– Наклонись и прогнись.
Без эмоций, обыденным тоном, как если бы попросил меня подать ему полотенце. Помедлила и тут же меня нагнули грубо и насильно, раздвинул ноги коленом, опуская мою голову ниже.
– Не дергайся, второй раз уже не так больно. Но порвать могу. Поэтому спокойно и не сжимайся.
Накрыл мою промежность пальцами и едва дотронулся, у меня от ужаса все тело передернулось, и я не просто сжалась, а сдавилась так, что казалось, я стала каменная. Ощутила, как с трудом протиснул в меня палец и выдохнул с раздражением.
– Не расслабишься — покалечу.
Больно было, как и в первый раз. Особенно с первым толчком из глаз искры посыпались и слезы потекли по щекам, зажмурилась, вцепилась в край ванной.
А он пристроился сзади, поставил ногу на бортик и принялся насаживать меня на свой член, который представлялся мне огромной дубиной с узлами вен, и я чувствовала каждую из них, как будто у меня внутри все раскалилось и жгло, и от боли сводило бедра. Он толкался куда-то очень глубоко, и мне казалось, порвет меня насквозь. Каждый толчок сопровождался рыком и сопением. Дыхание жгло мне затылок, с которого он убрал мои волосы и, удерживая одной рукой за плечо, а другой за бедро, мощно входил в меня, ускоряя темп.
