«Не переживай. Я очень хочу домой, поэтому не просплю» — «домой», а где ж мой дом? Квартира уже не дом, она выставлена на продажу. Гостиничный номер тоже не дом. Куда везти Женю, когда ее выпишут? Вот об этом стоит подумать в первую очередь.
Отправляю смс Жени, потом нахожу контакт Эмина. Посмеиваясь, пишу ему смс: «Спасибо. Кажется, я понял, что ей и мне нужно». Дом. Нам нужен дом, куда можно возвращаться.
«Я рад, что ты так быстро до этого додумался. Некоторые теряют года, ты всего лишь пару дней. Жду на Новый год».
Прячу пачку сигарет, зажигалку в карман пиджака, возвращаюсь в зал ресторана, где проходила встреча с партнерами по бизнесу. На такси еду в гостиницу, там администратор с улыбкой протягивает ключи и конверт. В лифте я его вскрываю, достаю лист.
«Все сделали в лучшем виде. Мама родная не узнает», — на губах появляется злорадная улыбка, а на душе, наконец-то, становится легко. В номере поджигаю конверт с посланием, удовлетворенно наблюдая, как яркое пламя сжирает белый лист. Теперь можно действительно подбирать для покупки дом.
38
* * *
— Здоровья вам, Евгения Владимировна, а синяки до свадьбы заживут, — Анна Петровна испуганно бросает за спину взгляд, натужно улыбается. Руслан хранит молчание, не комментирует пожелание врача. Та с видимым облегчением выдыхает, я просто формально улыбаюсь.
Я рада, что меня выписывают, что нет никаких серьезных для здоровья последствий. Даже прием у гинеколога порадовал, вот-вот должны начаться месячные. Забеременеть от Артема я меньше всего хотела. Мне настоятельно рекомендовали еще посетить психолога, но Левин запретил. И я согласилась, вернуть дочь для меня важнее, чем мои душевные проблемы.
А проблемы есть… Благодаря мыслям и Лизе, о том, что скоро она будет только со мной, что смогу ее обнимать, когда захочу, сколько захочу — держала себя в руках.
Руслан. Не последнюю роль играл в моем стабильном состоянии его присутствие, его звонки, его смски. Я должна быть благодарна ему за каждую минуту, которую он проводил рядом со мной. Когда против воли возвращалась в день изнасилования, он оказывался рядом, словно интуитивно выбирал время своего прихода. Он грузил меня какой-то ненужной информацией, например, с ним искать дом.
Для кого и чего он выбирал дом, не спрашивала, мы сидели рядом друг с другом, часами листали сайты с предложениями. Никаких требований Руслан не озвучивал, как и бюджет, поэтому когда увидела объявление о продаже дома, посмотрела фотографии, я поняла, что это мой дом. Дом, в котором я хочу жить.
Он находился недалеко от Питера, в сосновом бору. На самой территории так же были сосны, ели. Сам дом построен в финском стиле, стены выкрашены в серо-дымчатый цвет и белый, крыша темно-серая, большие окна на первом и на втором этаже, парадное крыльцо, а сзади еще крытая терраса. В моей голове сразу четко нарисовался внутренний дизайн. Я знала, где будут лежать ложки-вилки, стоять бокалы. Руслан ничего не спросил, я быстро свернула картинку, потом ночью с планшета еще раз посмотрела дом и поняла, что не ошиблась в своих ощущениях. Только вот мечта была мне не по карману.
— В воздухе уже пахнет Новым годом, — замечаю я, когда мы покидаем больницу и не спеша идем к машине Руслана. — Хочется мандаринов.
— Мандаринов? — удивленно переспрашивает. — Заедем в магазин. А где ты хотела бы отпраздновать Новый год?
— Не знаю. Наверное, поеду к родителям, — родителям я позвонила, и у меня состоялся долгий откровенный разговор с мамой. Конечно, лучше было с ней поговорить в реальности, но я не знала, когда вырвусь из Питера в родной город. Не знала, приеду одна или с Лизой.
Мама плакала. Не обвиняла меня, в ее молчании я почувствовала поддержку, которую искала в самом начале, когда ушла от Артема. С этого момента мы стали звонить друг другу каждый день, чего раньше между нами не было. Папе о том, что случилось со мной, не говорили, о разводе сообщили. По-мужски скупо отреагировав на новость, ни слова не сказав, что думает по этому поводу.
— Может сам Новый год отпразднуешь со мной в Москве? — Руслан открывает багажник, а я замираю перед ним. Он предложил провести праздник вместе? Это значит, что мы не расстаемся?
— Почему в Москве?
— Умаевы пригласили, как-то было неудобно отказываться.
— Это твой друг?
— Хороший человек, — улыбается, видно, что этот Умаев ему нравится. — Если ты хочешь к родителям, я, конечно, не буду против.
Против? У меня возникает чувство, что Руслан поднял наши отношения на какой-то новый уровень, забыв меня поставить в известность. Я улыбаюсь, но хмурюсь, он обходит меня стороной и открывает дверку.
— Поехали, пока пробок нет.
Интересно, куда мы поедем. Возвращаться в квартиру, где все напоминает о кошмаре, не хочу. У меня есть накопления, если Руслан сейчас едет к себе, я попрошу его отвести меня в гостиницу. Не хочу задумываться о том, где сейчас Градовский, вздрагивать от каждого звонка в дверь. Была б моя воля, уехала бы из города, а еще лучше в другую страну, но главный сдерживающий фактор — Лиза.
— Куда мы едем? — с Русланом тоже надо поговорить, понять, что он от меня ждет, и как мы будем дальше жить: вместе или врозь.
— Домой, — смотрит на дорогу, а я на него. Что-то в нем было не то. Понимаю, что впервые вижу мечтательное выражение в его глазах. Удивленно приподнимаю брови, молчу. Через некоторое время замечаю, что мы выезжаем из города. Хочу задать вопросы, но сдерживаю свое любопытство. Если Руслан не поясняет, куда едем, значит для меня это должно быть сюрпризом.
Сюрприз получается афигенный. Я, как идиотка вылетаю из машины, с открытым ртом иду по дорожке, которая ведет к дому. К дому, покрашенному в серо-дымчатую и белую краску, с темно-серой крышей. Приседаю на корточки и со слезами смотрю на большие окна, вижу, что там совсем пусто, нет никакой мебели. Все с чистого листа.
— Это… — у меня нет слов, я оборачиваюсь и смотрю на идущего Руслана. Он держит в руках какие-то бумаги, ключи. Судорожно сглатываю, вытираю ладонями мокрые щеки. Это невероятно. Нет, это точно происходит со мной во сне, а не в реальности. Такое не бывает в жизни, только в кино.
— Это твой дом, Женя.
— В смысле?
— В прямом, — протягивает файлик, я беру его в руки, вчитываюсь, вскидываю на Руслана глаза. — Это твой дом. Официально, — кладет мне на ладонь ключи. — Пригласишь к себе?
Это намек? Или это тип компенсация? Или что это означает? Я смотрю в его черные глаза и ни черта не понимаю, что он хочет этим поступком сказать. А спросить боюсь. Мне страшно оказаться без его поддержки. Без его присутствия в своей жизни. Не хочу ставить точку, пусть будет точка с запятой.
Облизываю губы, беру ключи. Все же надо отказаться, это слишком дорогой подарок для любовницы. Учитывая, что любовница из меня сейчас никакая, а за прошлые заслуги даже на машину не наскребу.
