— У него много денег. Кто ему мешает кому-то заплатить.
— Я могу нанять человека, не заплатив и копейки. В том, что я влетел в столб, ничьей вины нет. Это чистая случайность, которая происходит в жизни. Сказалась усталость, рассеянно внимание.
— Правда?
— Правда. По поводу мужа можешь перестать волноваться, не думаю, что ему сейчас до тебя.
— А где он?
— А хрен его знает. Спасибо, наелся. Теперь бы выспаться, — убирает со стола, а я задумчиво болтаю вино в бокале. Руслан закрывает бутылку, убирает ее в холодильник.
— Руслан!
— А?
— Может сегодня будем вместе спать? — если бы он только знал, каких мне трудов стоит произнести этот вопрос ровным тоном. Мне хочется уже обратно взять свои слова, пошутить.
— Ты уверена?
— Не совсем, но кровать большая, можно возвести баррикады.
— Подушек хватит? — усмехается, идет в сторону своей комнаты. — Я возьму свою, а ты иди и возводи баррикады.
Повторять мне не нужно, ставлю бокал на стол и бегу на второй этаж, обгоняя Руслана, слышу за спиной тихий смех. Первым делом я переодеваюсь в пижаму с штанами и футболку с рукавами. Достаю из гардеробной еще одно одеяло, стелю его на свободной половине, свое оттаскиваю на другую сторону. Когда появляется Руслан, настороженно слежу за каждым его действием, ожидая, что он сейчас стащит с себя футболку, спортивные брюки, но он садится на кровать, поправляет подушку и ложится. Одновременно выключаем свет.
— Руслан, — приподнимаюсь на локте, вглядываюсь в темноту, опираюсь на подушки между нами.
— А?
— Я испугалась.
— Неудивительно.
— Когда ехала в больницу, я поняла одно: я тебя не оставлю. Я тоже хочу семью… мне об этом сейчас сложно говорить. Первый брак — сплошное разочарование. Бывший муж не видел во мне любимую женщину, мать своих детей, для него я любимая игрушка, живая игрушка, исполняющая любые прихоти. Я ведь думала, что секс — это больше тупая физиология, что все эти стоны и оргазмы в порно сплошная имитация. Знаешь, мне было страшно уходить от Градовского, но желание жить было сильнее. Моя ошибка в том, что я ничего умного не придумала, как уйти на его же территорию, пользоваться его деньгами, ездить на его машине. Я как бы ушла, но по-прежнему была его. Подала на развод, он тут же выкрал у меня ребенка и не давал с ней видеться, скрывал ее местонахождение. Я понимала, что против него сама не справлюсь, обратилась к подругам… ну как подругам, в кавычках. Вот совсем недавно выяснилось, что именно одна из них мне и прислала твой контакт, подслушав разговор мужа с приятелями.
— Валейская? — неожиданно подает голос Руслан. Я чего-то думала, что он уснул.
— Да, Лена.
— Ее не знаю, с мужем пару раз встречались, поэтому удивился, что ветер дует с ее стороны.
— Ты знал?
— Я просто выяснил, кто тебе дал мой контакт.
— Понятно, — кручу в руках кончик одеяло, пытаюсь собраться с мыслями, чтобы возобновить рассказ. — Первый раз ударил почти сразу после свадьбы. Я его безумно любила, простила. Он просил прощения, повторял, что это больше не повторится. Это повторялось много раз, я прощала, находила причины его оправдать. Наверное, первый щелчок произошел в роддоме, куда я попала по его вине. Палата, реанимация, молчаливые врачи, потом детская больница, упорная вера, что все будет хорошо. Его деньги помогли дочери стать такой, как все, ничем не выделяясь.
— И после этого ты вернулась все равно к нему.
— Я чувствовала себя обязанной.
— Тупость. Извини, Жень, но тут ты реально затупила. Он ее отец, он обязан был вкладывать в здоровье своего ребенка.
— Он вкладывал…
— А расплачивалась ты потом за это своим телом, своим молчанием, своей готовностью пожертвовать собой ради дочери.
— Тебе не понять…
— Ты просто хочешь оправдать свою пассивность. Таких, как ты, молчаливых жертв домашнего насилия в нашей стране полно, единицы пишут заявление на своего мужа, сожителя.
— Психологом бы ты не заработал себе состояние.
— Уж лучше так, чем сочувственно гладит тебя по головке и соглашаться с каждым твоим словом. Взяла бы ребенка в охапку и домой, к родителям.
— Ты же знаешь, что он бы нашел.
— Это я к тому, что надо было идти к родителям, а не в его квартиру. Он поэтому не воспринимал всерьез развод, единственное, что его задело, что ты сумела устроиться в жизни, продолжать бороться за дочь, да еще жить с каким-то мужиком.
— Он злился. Когда он пришел, он постоянно спрашивал, где ты, что ты… Ты тогда уехал. Проблему он создал?
— Нет. Ты прям делаешь из него злодея с неограниченной властью, — в голосе напряжение, я сама сижу и нервничаю, потому что сейчас мне предстоит еще раз пережить случившиеся между мной и бывшим мужем.
— Мне кажется он больной на голову. Я лишь усугубила эту болезнь. Обладать мною, стало для него прям целью всей жизни. Он о тебе узнал и его накрыло… — перед глазами каждая минута моего бессилия. Я слишком долго молчу, не сразу понимаю, что Руслан перебирает мои пальцы.
— Твоей вины нет.
— А ты?
— Я? Я, Жень, прекрасно понимаю, что произошло. И поверь, меньше всего мне приходит в голову обвинить тебя в том, что ты спровоцировала у него приступ. Его признают вменяемым, и он сядет за решетку.
— А потом, когда он выйдет, найдет меня и придушит.
— Для того, чтобы ему придушить тебя, ему сначала придется убрать меня. А душить я тоже умею, сложного ничего нет.
— А ты… — облизываю губы, всматриваюсь в темноту. — Ты бы смог убить? — его пальцы на моих пальцах на секунду замирают, эта та самая секунда, которая отвечает на мой вопрос быстрее, чем произносит что-то Руслан.
— За свою семью, близких я горой. Может не умею красиво говорить о любви и верности, совершать романтические поступки, я больше придерживаюсь практичности. Вот, например, поехать в салон и посмотреть нам машины.
