Семейство Градовских ждет нас в столовой. Незнакомая мне женщина, скорей всего жена Дмитрия Всеволодовича, держит на руках очаровательную белокурую девчушку. Сдерживаю улыбку, увидев, как маленькая девочка высовывает язык и ерзает, пытаясь добиться, чтобы ее отпустили. Егоза.
— Мама! — восклицает Лиза, и женщине ничего не остается, как опустить малышку на пол. Женя падает перед Лизой на колени, хватает ее, обнимает, целует в щеки, смотрит в личико, опять целует, совсем забыв, где находится. Градовские сдержанно наблюдают за сценой воссоединения матери и ребенка.
— Здесь мы собрали самое необходимое, — жена Градовского выкатывает приличный по размерам чемодан. — Я надеюсь, нам будет разрешено видеть Лизоньку? — смотрит умоляющим взглядом на Женю. Та уже на ногах, прижимает к себе Лизу.
— Мы договоримся. Мой адвокат с вами свяжется, — умничка, ставь их на место, поступай так же, как они с тобой. — Поехали домой? — у нее появляется какая-та особенная улыбка, которую я никогда раньше не видел. Она улыбается не только губами, она вся светится изнутри.
Лизу одевает в верхнюю одежду няня, молодая тайка, ни черта, не говорящая по-русски. Приходится вспомнить английский, чтобы объяснить, что от нее требуется. Девушка понимает с первого раза и была заранее предупреждена, поэтому свои вещи тоже собрала. Я не уверен, что она у нас останется, судя по тому, как Женя вцепилась в дочь, постоянная помощь в присмотре за ребенком не потребуется.
— Руслан, — ко мне подходит Дмитрий Всеволодович, когда все расселись в машине. — Можно тебя попросить об одной услуге?
— Если вы по поводу Артема, я не буду соваться в ход дела, пусть он получит срок по закону. Вмешиваться по решению тоже не стану, это вам могу пообещать.
— А…
— А в тюрьме и без моего участия разберутся. Вы должны понять, почему ради него суетиться я не буду. До свидания, — сажусь за руль, ловлю в зеркале пристальный взгляд Жени. Улыбаюсь, она улыбается в ответ. Уверен, что слышала наш короткий разговор и догадалась обо всем. На войне все средства хороши.
Дома становится слишком шумно, слишком много восторгов и умиления вокруг ребенка. Родители Жени не отходят вместе с Женей от Лизы ни на шаг, кажется эта делегация и купать девочку собралась толпой. Мне приходится няню отослатьв комнату, потому что сегодня она откровенно лишняя, может быть ее позовут, когда Лизу будут укладывать спать.
Женя возращается в спальню, когда все уже уснули. Лизу уложили с помощью няни. Девочка, увидев знакомое лицо, уснула намного быстрее, чем рядом с матерью.
— У меня такое чувство, что сегодня Новый год и я получила самый долгожданный подарок, — юркает ко мне под бок, прижимается, положив голову на плечо. Обнимаю ее одной рукой, вторая держит мобильник.
— Сколько я тебе должна за это счастье?
— В смысле? — целует меня в грудь, чувствую улыбку на губах.
— Я ведь тебе должна.
— Конечно, ты же продалась мне с потрохами, — наконец-то вспоминаю наш первый разговор. — Года два еще точно будешь натурой расплачиваться. Кто-то еще мне сына обещал, не буду показывать пальцем на этого человека.
— Руслан, — приподнимается на локте, заставляя тем самым меня перевести взгляд с телефона на нее. У нее сейчас голубые глаза, ясные, без тени тревог и усталости. — Я люблю тебя.
Вот Алиев. Дожил. Что скажешь в ответ?
— Ты выйдешь за меня замуж?
50
* * *
— Мам, хочу мороженое! — на кухню вбегает черноволосый мальчуган. Кажется, его зовут Ильяс.
— Ты же знаешь, что сладкое только после ужина, на голодный желудок нельзя, — Стелла взъерошивает сыну волосы, тот обиженно выпячивает нижнюю губу.
— Папа разрешил.
— Папа просто не договорил до конца. Вот возьми тарелки и отнеси в столовую, — мальчику дают четыре тарелки и разворачивают в сторону двери. — Ох, уж эти дети, им бы только сладкое подавай.
— Я пока от этого далека. У нас на ночь бутылочка, а так все кушает, что мы едим.
— Ты Руслана посадила на овощи? Он там не завыл? — смеется, заставляя меня улыбнуться.
Она такая милая. Теперь мне уже стыдно за свои страхи перед знакомством с друзьями Руслана. Больше себя накрутила, хоть Алиев предупреждал, что все будет хорошо.
Стелла — это просто лучик солнца какой-то. Она встретила с улыбкой, щебетала с первой же минуты нашей встречи, не давала мне почувствовать себя не в своей тарелке.
Эмин — я так и не поняла, что за он человек. Сдержанно поздоровался, скупо улыбнулся и был таков. Для меня прям загадка, как эти двое, противоположные друг другу, живут вместе. Еще у них трое детей. Трое!!!
— Я поражаюсь, как ты успела столько всего наготовить! — эта хрупкая девушка вызывает у меня дикий восторг и восхищение.
— Что? — достает из духовки запеченное мясо, овощи. — Я не готовила. Я на такие шедевры не способна, — смущенно улыбается. — Это наша помощница. Она с утра все приготовила, а в обед мы ее отправили к родственникам, еще упиралась.
— Она у вас давно работает?
— Еще до моего замужества.
— Мама, — прибегает Лина и следом за ней Лиза, как хвостик. — Я кака.
— Бегом-бегом на горшок! — подхватывает дочь под живот, и с веселом визгом они несутся в ванну.
— Иди ко мне, Лиз, — приседаю на корточки, обнимаю дочь.
Я до сих пор не могу насытиться ею. Использую любую возможность ее взять на руки, прижать к себе, уткнуться в ее сладкую макушку, зацеловать ее пухленькие щечки. Мне мало двадцати четырех часов для восполнения пробелов. Няню мы уволили за ненадобность.
Руслан не сторонится Лизы. Если она бежит к нему с какой-то игрушкой, он уделит ей время, поиграет немного, но все без особого энтузиазма. Я пытаюсь с этим смириться, но не получается, мне хочется, чтобы он ее полюбил. Полюбил, как своего ребенка. Умом понимаю невозможность этого добиться, а душа рвется от противоречивых чувств. Вроде и не обижает, но нет того безумного восторга, которого Лиза заслуживает.
— Как меня тошнит от этих неприятных запахов, — возвращается Стелла, Лины с ней нет. Лиза, увидев, что подружка не вернулась, ерзает на руках. Приходится отпустить дочь.
— Думаю любого бы затошнило, — я достаю вилки, кладу их на поднос к тарелкам.
— Да не в этом дело. Я просто беременна.
— Беременна? У вас же трое… Ой, прости.
— Ничего, — смеется, — Ты, как Эмин. Он тоже, когда узнал, первое, что сумел выдавить, — передразнивает интонацию своего мужа, — «у нас же трое».
— Он не хотел? — не знаю, уместно ли об этом спрашивать, но почему-то мне хочется узнать. Стелла задумчиво нарезает хлеб.
