— Она сама хоть не залетела от тебя? А то будет счастье.
— Думаю, что нет.
— Надеюсь, что нет. Иначе весь твой план коту под хвост, — забирает у меня билеты на самолет, присвистывает. — Комфортно будем слезы и сопли наматывать на кулак. Что по поводу жилья?
— Я попросил знакомого подобрать варианты, скину сегодня вечером на почту. Какой одобришь, такой и забронируем завтра.
— Ты уверен, что поступаешь правильно? Все же в такой ситуации поддержка от любимой не лишняя.
— Марьян, — улыбаюсь девушке, она мне нравится еще больше, думает о подруге, переживает за нее. Случай в бассейне у себя дома можно рассматривать как провокацию. — Я справлюсь. А она нет.
— Ты явно не до человек, — встает, берет сумку с дивана и прячет билеты. — Я надеюсь, что делаешь все правильно, но не думай, я не поддерживаю тебя в этой затеи. Просто знаю, ты все равно поступишь по-своему, я хоть смогу смягчить ее боль, — ее осуждение видно в глазах, ей мой план совсем не по вкусу, но как заметила, я все равно сделаю то, что запланировал. Просто с ней у меня не так сильно будет болеть сердце за Диану, подруга поддержит.
— Спасибо, Марьян. Ты настоящая подруга для Дианы, я не ошибся в тебе, — девушка усмехается, закидывает ремешок сумки на плечо.
— Поправляйся. Удачи тебе, — посылаю ей очаровательную улыбку, как только остаюсь один, прикрываю глаза, положив руку на грудь в область сердца. Больно. Будет болеть теперь всегда, но справлюсь. Другого выхода нет из этой ситуации. Не хочу загадывать о будущем. Просто пусть она будет счастлива. Без меня.
45
PRO Диана
— Как тебе это платье? — Марьяна показывает очередное платье, которое не вызывает у меня никакого восторга и интереса. Мельком смотрю на часы, время уже поджимает, я хочу в больницу, хочу к Адаму. Мне грустно оставлять его, стараюсь максимально быстро делать свои дела. Лина понимает, молчит, претензии не высказывает, за что я ей очень благодарна.
— Марьян, мне все равно и это не твой фасон. Извини, но мне пора, я еще должна к Адаму заехать.
— У тебя в голове один Адам, все вокруг него, — недовольно вешает платье обратно. — Можно подумать, что ему там плохо. Лежит, работает, никто его не трогает.
— Ты серьезно?
— Я просто не понимаю, чего ты носишься с ним. Вспомни, с чего все начиналось. Ты мечтала оказаться на свободе, думала, как переключить его внимание на другую. И что теперь?
— Теперь я его люблю, хочу быть с ним, другого мне не надо.
— А где ответное чувство с его стороны? Он тебе говорил о любви? Или ты готова любить безответно, прикрываясь банальщицей, типа моей любви хватит на двоих? — Марьяна насмешливо приподнимает брови. Ее слова подобно отравленным стрелам, попадают прямо в цель и пускают яд. Я не могу ничего ей сказать в ответ. Адам о любви не говорил, я просто решила, что любит по его поступкам.
— Он все же видный мужик, раньше вокруг него вились одни красотки.
— Но ни с одной он не жил в своем доме!
— Ой, это ничего не значит, — берет меня под руку, выводит из магазина. — Просто не растекайся перед ним в лужу. Будь собой, будь самодостаточной. Ты всегда знала себе цену, а сейчас превращаешься в его тень.
— Это неправда…
— Да ладно, я будто не вижу, как ты сейчас перед ним стелешься. Адам то, Адам се, а он только принимает как должное твое внимание.
— Ему сейчас тяжело.
— А кому сейчас в этой жизни легко.
- Мне кажется, что ты его недолюбливаешь.
— Я таких знаю, по работе встречала. Адам эгоист, он думает в первую очередь о себе, будет поступать так, как считает нужным, перешагивая через мнения других, — Марьяна делает паузу, я, нахмурившись, смотрю на нее. — Как ты думаешь, если вдруг на горизонте появится бывшая курва, предъявит на него какие-то права, что ты будешь делать?
— Какие права? — смеюсь, забавляясь рассуждениями подруги. — У него кроме меня никого нет.
— Ты ему так веришь?
— Конечно, Адам сам говорил, что не имеет привычки вести двойную жизнь.
— Оу, надо же, прям захотелось собственноручно надеть на его голову святой нимб.
— Ты к нему предвзята, — улыбаемся друг другу.
Знаю, что Марьяна переживает за меня, за мои странные отношения с человеком, который сейчас похож на притаившегося хищника. Адам не жалуется, не ноет, если и переживает, то где-то глубоко в себе. Меня всегда встречает с улыбкой, выслушивает, что-то подсказывает, когда я прошу совета по бизнесу. Он такой же, как и был, только находится в больнице, только отводит глаза в сторону, когда я не справляюсь с эмоциями и плачу при нем.
Несколько раз я попадала на обход. Когда врач-травматолог приподнимал простынь, мое сердце обливалось кровью. Странная металлическая конструкция, перебинтованные ноги и гримаса боли, если ногу приводили в движение. Адам упертый, он будет до последнего терпеть, пока не наступит предел болевого порога. Я перестала удивляться его обветренным губам, трещинкам, которые не заживают. Упрямец ни за что не признается в своей слабости.
* * *
— Да не лети ты так, — недовольно бурчит в спину Марьяна, а я чуть ли не бегу. Хватаюсь за ручку двери, широко распахиваю дверь и замираю, продолжая улыбаться. Улыбка еще не сходит у меня с губ, а сердце ухает куда-то вниз, куда-то в черную пропасть, где оказывается есть острые выступы. Все выглядит глупо и не со мной. Я о таком даже не думала, но факт остается фактом: возле койки Адама стоит симпатичная блондинка с довольно большим животом. Все бы ничего, но его рука поглаживает живот, а на губах отрешенная улыбка счастливого человека.
Моргаю, пытаюсь прогнать это видение, а оно не исчезает. Адам видимо улавливает постороннее присутствие, поворачивает голову в сторону двери.
— Привет, — улыбается мне, лично мне, но при этом не спешит убирать руку с живота незнакомой девушки. Та поднимает голову, смущенно отводит глаза в сторону, словно я нарушила ее личное пространство.
— Я могу выйти, раз у тебя посетитель, — каждое слово дается мне с большим трудом, я проталкиваю их, чтобы не стоять молчаливым истуканом.
— Не стоит, — Адам переводит взгляд с меня на девушку, мягко ей улыбается. Улыбается так, словно между ними общая тайна, связывающая сильнее каких-либо оков, причин, обстоятельств. Я чувствую себя лишней не только в палате, а вообще.
— Это Алина, моя бывшая секретарша, — мне хочется прикрыть глаза, чтобы не видеть улыбку этой Алины, оглохнуть на время, чтобы не слышать низкий голос Адама.
— Очень приятно, я Диана, невеста Адама, — с вызовом смотрю на девушку. Хрен тебе, а не Адам. Адам прищуривает глаза, двигает челюстью. Алина явно растерялась, потерянно смотрит на моего мужчину. Моего.
