Никогда ничего подобного ранее не испытывал. Я не просто готов в ней раствориться, я не разделяю себя с ней, сросся душой, теперь только вырезать без анестезии, если нас разлучать. Это смертельно, без нее не выживу. Как же я над этой мыслью смеялся, когда она уехала, когда мне донесли, что самолет благополучно приземлился в США. Смеялся ровно три дня, а потом меня начало ломать. Как наркомана, выворачивая все наизнанку, в агонии душевной боли твердил себе, что сумею пережить, сумею преодолеть эту чертову одержимость к ней. Не смог. Не справился. Отслеживал каждый ее шаг. Спасибо Марьяне, она сразу же стала держать меня в курсе дела. Потом до меня дошло, почему она сразу пошла на контакт. Моей девочке без меня было плохо, как мне без нее, но не смел ее беспокоить, надеясь, что переболеет, переживет. Марьяна давила на меня, монотонно талдычила, что я идиот, что я кретин, раз позволяю так мучиться Диане, при этом сам же страдаю в той же мере. И вновь сдался. Вновь не справился, понял, что лучше мы будем вместе и в горе, и в радости, чем по отдельности в печали. На ее день рождения попросил Марьяну подарить ей билет в Москву с открытой датой отлета. Не нужны рамки, она должна сама принять решение: возвращаться или нет. Вернулась. Потом Дани мне между делом сообщил, что видел ее в студии. Через несколько дней мне уже Виктор Антонович рассказал о ее приходе к нему. И я стал ждать ее появление передо мной. Кто ж знал, что Диана решит поступить по-киношному, переоденется и «тайком» проникнет в больницу. Естественно я ее сразу узнал.
— Я просто до сих пор не верю, что ты здесь, рядом со мной, — протягиваю руку, сразу же с готовностью сжимает мою ладонь и сладко улыбается.
— Теперь ты от меня не отвяжешься, придется выполнить свои обещания, — тянется ко мне, целует в щеку. Я не отказываю себе в удовольствие поцеловать ее в губы, немного сдержанно, немного скупо, потому что всегда жажду большего, но не всегда это возможно получить. Поглаживаю ее пальцы, кручу кольцо на безымянном пальце. Подарил сразу же, как только сказал ей, что она станет моей женой. Кольцо куплено, его для меня сделал на заказ один ювелир из Сочи.
— Боюсь, это теперь тебе придется меня пожизненно терпеть, — улыбаюсь, намеренно опуская факт сегодняшней реальности: я не хожу. Меня это очень сильно выбивает из колеи. Иногда хочется сдаться, послать всех на х. й, но только ее взгляд полный надежды и уверенности в меня, удерживает от отчаянья. Я продолжаю посещать нужные процедуры, занимаюсь дома, преодолеваю страх провала и боль. Есть еще страх сделать первый шаг. Когда мне сняли гипс, у меня было ощущение, что если встану, кости тут же превратятся в труху и придется все начинать по новой.
— Я только буду рада принадлежать тебе пожизненно, — ласково улыбается, проводит рукой по щеке. Я в очередной раз удивляюсь, за что мне такое счастье, такая малышка. За какие заслуги мне дарована ее любовь.
— Мне сегодня нужно поехать в студию, к сожалению, не смогу сопровождать тебя на процедуры.
— Ничего страшного, — ее присутствие на занятиях меня немного смущают, сковывают, напрягают. Мне хочется казаться для нее сильным, не показывать ей через что мне приходится проходить.
— Я, правда, хочу быть рядом.
— Ты рядом.
— И буду всегда, что бы ты себе там не удумал, — вытирает салфеткой рот, допивает свой сок. — Я еще должна с папой встретиться, так что вернусь немного поздно. Не против?
— Как я могу быть против папы, — встречаемся глазами, Диана вновь тянется ко мне. Она все время использует любой повод прикоснуться ко мне, поцеловать, обнять, прижаться, словно желает компенсировать упущенную нежность, внимание за время нашей разлуки. Мне порой хочется не вылезать из постели, просто лежать, обнимать ее, перебирать ее волосы и ни о чем не думать. Будущее туманно и без каких-либо набросков, мы живем одним днем, вместе радуемся моим новым победам и новым сдвигам.
— Если что звони, — встает из-за стола, чмокает в щеку, я улыбаюсь ей самой обаятельной улыбкой, на которую только способен. Задумчиво беру чашку, отпиваю кофе, прислушиваясь к голосу Дианы. Она оставляет Зине какие-то указания, раньше смущалась, сейчас роль хозяйки распробовала на вкус. Потом с кем-то разговаривает по телефону, судя по строгому голосу, кого-то отчитывает.
Если бы не мои ноги, подвез до работы, сам поехал в офис, жизнь была бы понятна и четко распланирована. Сейчас мне приходится многие дела вести удаленно. Некоторые важные переговоры проводить по скайпу, некоторые все же вынужден проводить в режиме реальной встречи. После этих встреч хочется надраться в хлам и все разнести к чертовой матери. Меня жалеют. Меня считают инвалидом. Правда, это не сказывается на моем умственном состоянии и на моих позициях в бизнесе. Если я не согласен, я говорю об этом в лоб, партнерам остается либо согласиться, либо нет. Многие соглашаются, принимают мои условия, продолжают дальше сотрудничать.
— Адам Сулимович, к десяти утра вам нужно быть в реабилитационном центре, — Иван как приведение материализуется из воздуха.
— Хорошо, — смотрю на наручные часы. Еще час в запасе.
Центр нашла Диана, предварительно узнав, какие там врачи, какие программы. Меня вполне устраивал подход восстановления у Виктора Антоновича, но малышка с ним посовещалась, решила найти более профильных специалистов. Три месяца в центре, результаты небольшие есть, но я стараюсь не спешить с выводами: я научился ходить, опираясь на поручни с двух сторон. В этом центре со мной работают не только профильные специалисты, но и психотерапевт и психолог. Каждый прием со специалистом прорабатываем мысль, что основная проблема у меня в голове.
Разобрали мое прошлое по кусочкам, а потом с объяснениями, пояснениями вновь собрали цельную картину. В том, что умер Тимур, моей вины нет, но я все время винил себя. Винил в том, что попросил бывшую привезти сына. Винил в том, что, наверное, не сделал все, что мог, когда он был в реанимации. Винил обстоятельства, случай, Судьбу. Я обвинял всех, кого мог, в том числе и себя. Эта вина жила во мне, как хроническая болячка. Психолог в центре выверну наизнанку всю мою душу, всего меня, преодолевая мое сопротивление, отрицание, гнев. Очень хорошо покопался в моих мозгах, заставил лично расставить приоритеты и составить план на будущее. Будущее мое оказывается полностью завязано на Диане. Я хочу ее. Хочу видеть ее со своей фамилией. Хочу видеть, как носит моего ребенка под сердцем. Хочу видеть, как она качает на своих руках нашего малыша. Хочу видеть ее улыбку, как только утром открываю глаза. Диана заслуживает самое лучшее, что может предложить ей жизнь. Малышка выбрала меня, значит я должен максимально оправдать ее ожидания.
50
PRO Адам
— Я рядом, — целует в висок, вздыхает. Отвожу глаза в сторону.
Такие простые слова, но именно они заставляют меня продолжать заниматься, укреплять мышцы ног. Каждое достижение — победа. Месяц назад принудили освоить костыли. Все анализы, снимки, само физическое состояние показывают, что я здоров. Чувствую себя ребенком, который только-только освоил вертикальное положение, который только научился владеть своим телом. Ходить вдоль опоры я научился, отпустить поддержку никак не получается.
