– Какое дурацкое имя! – воскликнул Колл.
Но Ардент лишь пожал плечами:
– Я их создал и могу назвать как угодно. Если тебе не нравится, можешь сделать себе собственное волшебное транспортное средство.
– Ладно, – буркнул Колл и повернулся к команде: – Разделитесь поровну, чтобы сесть на этих уродцев.
– ЧБОПов, – поправил его Ардент, но Колл пропустил его слова мимо ушей.
– Маррилл, ты и этот Рюк… зак, – он покачал головой, – Ты и этот наш друг-жук сядете вместе с Ардентом. Реми и я сядем с Анналессой. А теперь давайте пошевеливаться. Пока мы не превратились в тосты.
Бегуны уже пританцовывали, готовые пуститься в путь, как только займут свои места.
– Эй, погодите! – крикнул Фин и замахал руками. – А как же я?
Ардент перегнулся через края чаши и смерил его пристальным взглядом. Фин ждал, когда Маррилл что-то скажет: напомнит Арденту, кто он такой, как она обычно делала. Но она ничего не сказала. Его грудь сжало хорошо знакомое щемящее чувство. Казалось, что она тоже его забыла.
– Хмм, – наконец произнёс волшебник. – Залезай. У тебя слишком грустный вид, чтобы оставлять тебя здесь одного.
Фина не пришлось упрашивать дважды.
– Спасибо, – пробормотал он, залезая в чашу.
Не успел он устроиться поудобнее, как бегуны припустили с места в карьер. Фин упал на дно чаши и оказался рядом с жуком. Но тот его как будто даже не заметил.
«Даже жукам нет до меня никакого дела», – с горечью подумал Фин, пока бегуны несли их вдоль горного хребта.
Он посмотрел на Маррилл. Та устроилась рядом с Ардентом. Волшебник даже подвинулся, чтобы ей было удобней. Словно Маррилл была близким ему человеком.
В сердце Фина алым цветком распустилась старая боль. Больше всего на свете в подобные мгновения он хотел быть таким же, как все. Тогда ему не нужно было бы постоянно бояться, что Маррилл его забудет, как все остальные на протяжении всей его жизни. Что он наконец обретёт место, которое сможет назвать своим. Фину хотелось этого очень сильно, до боли.
И точно в тот момент, когда его с головой накрыли переживания, рядом с ним фонтаном искр взорвался гейзер огня. Бегуны неуклюже отпрыгнули, пытаясь обойти огненный дождь стороной.
– Мы должны как можно скорее покинуть плато, – прожужжал Рисакг. – Кровь здесь и без того течёт слишком горячо, жаркая от потребностей и желания. А теперь она и вообще закипает. Огненная волна накроет нас в любой момент.
– Но мы ведь со всех сторон окружены огнём! – крикнула Маррилл. – Как нам прорваться сквозь него?
Фин закрыл глаза. Это всё из-за желания, сказал жук. И стоило Фину что-то очень сильно захотеть, как рядом с ним ворвался фонтан огня. Это подсказало ему одну идею.
– Я хочу домой, – пробормотал он. – Я хочу найти мою маму, – добавил он, уже громче.
Огненные языки тотчас наклонились в его сторону.
– Что ты делаешь? – шикнула на него Маррилл.
Но Фин приподнялся на колени и схватился руками за край чаши.
– Всё из-за желаний, – пояснил он. – Они притягивают к себе огонь. И если огонь устремляется к нам, это означает, что он движется прочь от них, – он указал большим пальцем на бегуна Анналессы. – Я хочу надеть на борту «Кракена» треуголку! – крикнул он, обращаясь к пламени. – И новую упаковку жвачки для взламывания замков, желательно с приятным, освежающим мятно-ягодным вкусом. Я бы даже прямо сейчас от неё не отказался!
Его уловка сработала. Языки пламени изогнулись дугой и потянулись от края каньона к нему. В результате образовалась узкая тропинка, которой едва хватало, чтобы по ней прошмыгнула вторая чаша-бегун. С радостным смехом Анналесса щёлкнула поводьями, направляя чашу на ножках в образовавшуюся щель.
Сквозь рёв пламени Фин услышал, как Реми крикнула:
– Я хочу сдать экзамен по матанализу! Или нет. Другое. Я хочу больше никогда в жизни не сдавать никаких экзаменов!
Пламя моментально устремилось к ней. Словно кошка, прыгающая за верёвочкой, огонь прыгнул на бегуна Анналессы, давая второй чаше шанс проскочить в появившуюся щель.
Бег продолжился. Они неслись по каньонам, одна чаша с одной стороны, вторая – с другой, и команда каждой по очереди выкрикивала свои желания. Пламя то устремлялось в одну сторону, то бросалось в другую, бегало туда-сюда между соперничающими желаниями.
– Я хочу себе непромокаемые ботинки! – вопил Фин.
– О, а я всю жизнь мечтал иметь в своей библиотеке Стэплтоновы «Теории о лучших способах дистилляции Джуниперии», включая апокрифы, причём чтобы оригинальное издание было в хорошем состоянии, – усмехнулся Ардент, – и непременно со вкусом мяты!
– А я хочу себе новую коробку цветных карандашей, и чтобы они никогда не ломались! – крикнула Маррилл.
– А как насчёт новой пары двустороннего кубика для принятия решений? – со смехом добавила своё желание Анналесса.
– Новый бронзовый штурвал для моего корабля! – вставил своё веское слово Колл.
– А мне машину, у которой нет зубов, – пошутила Реми.
И так до бесконечности. С каждым разом их желания становились всё абсурднее, пока они, наконец, не оказались на приличном расстоянии от Города Пылающих Лестниц, от стеклянных стен каменных каньонов, от волны огня, и вообще, оставили за спиной равнину. Нет, огонь по-прежнему бушевал вокруг – пожалуй, даже сильнее, чем прежде, – но на открытом пространстве, где было место для манёвра.
Фин прислонился к стенке чаши и убрал со лба влажную от пота чёлку.
– И как тебе старое доброе приключение на Пиратской Реке? – крикнул он Маррилл.
Та всё ещё стояла на коленях рядом с Ардентом, и её длинные волосы развевались у неё за спиной.
– А? – спросила она, явно думая о чём-то своём. Затем на миг посмотрела на него, нахмурилась, покосилась на жука и спросила его:
– Пока мы все выкрикивали свои желания, ты не произнёс ни слова. Почему? Тебе разве ничего не хочется?
– Здесь каждому чего-то хочется, – прожужжал Рисакг. – Мой народ хочет залезть на Стену. Здания хотят, чтобы их перестраивали. Трава хочет расти. Огонь хочет пожирать.
– Именно так я создал моих ЧБОПов! – гордо объявил Ардент. – В обычной ситуации я бы никогда не создал ничего подобного. Слишком велика ответственность, как вы понимаете. Но я понял, что буквально все здесь хотят спастись от огня. И я просто приделал чашам ноги.
Рисакг щёлкнул надкрыльями, и Фин впервые заметил, что никаких настоящих крыльев под ними нет.
– Именно. Даже сейчас земля хочет заново зарасти травой, заживить свои раны. Но желания бывают опасны. Желание может пылать слишком горячо, может стать разрушительным. Оно может подпитываться любым топливом, какое встретится на пути, пока вокруг не останется ничего, кроме самого желания. – Жук указал когтистой лапкой куда-то вдаль. – Видите? Огонь умирает. Вскоре он поглотит всё, что можно поглотить, и погаснет. Трава быстро вырастет снова, да и всё остальное произойдёт ненамного медленнее. Всего через несколько часов равнина будет кишеть жизнью. А ещё через несколько часов огонь вернётся снова.
