А в самой середине лета красные корабли нанесли удар по Баккипу. Они вошли в бухту глубокой ночью, после нескольких недель обманчивой тишины. Практически все деревянные строения в городе были сожжены. И всего лишь четверть жителей города нашла убежище в замке. Недели осады сделали свое дело. Глубокие колодцы замка Баккип обеспечивали осажденных свежей водой, но прочие запасы таяли с каждым днем.
Катапульты и другие военные машины, в течение десятилетий стоявшие в замке для защиты устья Оленьей реки, не смогли помешать красным кораблям подняться вверх по реке, неся смерть и разрушения в самые глубины Шести Герцогств.
К тому времени, когда красные корабли начали угрожать самому Тредфорду, лорды Фарроу и Тилтпа обнаружили, что значительная часть армии Шести Герцогств отправлена внутрь страны, к Голубому озеру, и дальше, к границе Горного Королевства. Оказалось, что дворцовая стража стала единственной преградой на пути пиратов.
Я вышел из колонны, и тотчас волк со всей силой ударил меня в грудь, отбросив назад, так что я чуть не сбил с ног идущего следом Верити.
Она меня поняла, я заставил ее понять, что ты в опасности, и она заставила его пойти за тобой! Я заставил ее понять меня, я заставил ее понять меня!
Ночной Волк прыгал в щенячьем восторге. Он ткнулся носом мне в лицо, лизнул в щеку, а потом бросился на землю рядом со мной.
– Фитц расшевелил дракона! Еще не разбудил, но я чувствовал, что он шевелится! Мы еще разбудим их всех! – Это Верити смеясь выкрикивал хорошие новости, невозмутимо перешагивая через нас с Ночным Волком. Он размахивал своим сверкающим мечом, как бы бросая мне вызов. Я не представлял себе, о чем он говорит. Я сидел на земле и потрясенно смотрел на них. Шут выглядел совершенно изнуренным. Кетриккен, вечное зеркало своего короля, улыбалась его ликованию. Старлинг смотрела на всех нас жадными глазами менестреля, запоминая каждую деталь. Кеттл, руки которой до локтей стали серебряными, осторожно опустилась на колени подле меня и спросила:
– С тобой все в порядке, Фитц Чивэл?
Я смотрел на ее посеребренные руки.
– Что вы сделали? – спросил я ее.
– Только то, что было необходимо. Верити отвел меня к реке, в город. Теперь наша работа пойдет быстрее. Что с тобой произошло?
Я не ответил ей. Вместо этого я впился в Верити сердитым взглядом.
– Так вы отослали меня, чтобы я не пошел с вами? Вы знали, что я не смогу разбудить драконов, но хотели убрать меня с дороги? – Я не мог скрыть ярости от ощущения, что меня предали.
Верити посмотрел на меня со своей прежней улыбкой, отвергая все сожаления.
– Мы очень хорошо знаем друг друга, верно? – это все, что он предложил в качестве извинения. Потом его улыбка стала еще шире. – Да, это было дурацкое поручение. Но в конце концов дураком оказался я, потому что ты сделал это. Ты разбудил одного из них или, по крайней мере, расшевелил его.
Я покачал головой.
– Да, ты сделал это. Ты должен был это почувствовать. Рябь Скилла, как раз перед тем, как я дотянулся до тебя. Что ты делал? Как тебе это удалось?
– Человек умер на клыках каменного кабана, – сухо сказал я. – Может быть, этих драконов нужно будить именно так. Смертью.
Я не мог объяснить ту боль, которую я испытывал. Он взял то, что должно было принадлежать мне, и отдал это Кеттл. Он был связан Скиллом со мной, и ни с кем другим. Кто еще прошел так далеко и стольким пожертвовал ради него? Как мог он запретить мне участвовать в строительстве дракона?
Это был голод Скилла, простой и чистый, но тогда я не знал об этом. Все, что я мог чувствовать, – это то, как прекрасна его связь с Кеттл и как твердо он отказывает мне в присоединении к этой связи. Он отгородился от меня так, словно я был Регалом. Я покинул мою жену и ребенка и прошел через все Шесть Герцогств, чтобы служить ему, а теперь он прогоняет меня. Он должен был отвести меня к реке и быть рядом со мной, когда я испытал бы это. Я никогда не знал, что способен на такую ревность. Ночной Волк перестал прыгать вокруг Кетриккен и подбежал, чтобы сунуть голову мне под мышку. Я почесал его горло и обнял его. Он, по крайней мере, был мой.
Она поняла меня! — возбужденно повторил он. – Я заставил ее понять меня, и она велела ему идти. Кетриккен подошла ко мне и сказала:
– У меня было сильнейшее чувство, что тебе нужна помощь. Мне пришлось долго уговаривать Верити, но в конце концов он оставил дракона и пошел за тобой. Ты ранен?
Я медленно встал на ноги и отряхнулся.
– Ранена только моя гордость, оттого что мой король обращается со мной, как с ребенком. Он мог бы дать мне знать, что предпочитает общество Кеттл.
Вспышка ярости в глазах Кетриккен заставила меня вспомнить, с кем я разговариваю. Но она хорошо спрятала свою двойную боль и сказала только:
– Ты говоришь, человек был убит?
– Не мной. Он упал на клыки каменного кабана в темноте. Я не заметил никакого шевеления драконов.
– Не смерть, а пролитая жизнь, – сказала Кеттл Верити. – Это возможно. Как запах свежего мяса поднимает умирающую от голода собаку. Они голодны, мой король, но их еще можно разбудить. Если вы найдете способ накормить их.
– Мне не нравится, как это звучит! – воскликнул я.
– Дело не в том, что нам нравится или не нравится, – весомо объяснил Верити, – такова природа драконов. Они должны быть наполнены, а наполняет их жизнь. Ее можно отдать добровольно, чтобы создать дракона. А потом, когда они поднимутся в небо, они сами возьмут все, что им нужно, чтобы поддерживать свои силы. Что, ты думаешь, им предложил король Вайздом в обмен на уничтожение красных кораблей?
– Я не понимаю ни слова из того, что вы говорите, – заявил я. Потом, немного собравшись с мыслями, воскликнул: – Регал послал солдат! Они идут сюда! Они в нескольких днях пути отсюда. Я подозреваю, что они торопятся и идут быстро. Люди, сторожащие колонны, поставлены там, чтобы помешать Верити бежать.
Была уже поздняя ночь, когда я наконец разобрался, что к чему. Кеттл и Верити действительно пошли к реке сразу же после моего ухода. Они воспользовались колонной, чтобы попасть в город, где покрыли магией руки Кеттл и обновили силу Верити. Каждый взгляд на серебро ее рук будил во мне голод Скилла. Я скрывал мою ревность всеми способами. Я горячо говорил им обоим, что им страшно повезло. Они вполне могли встретить там группу Регала. Верити спокойно ответил, что он знал об опасности и все равно рисковал. Почему-то мне было еще больнее оттого, что даже моя ярость не взволновала его.
Вернувшись, они обнаружили, что шут скалывает камень, освобождая Девушку-на-драконе. Он освободил одну ногу и начал другую. Она оставалась бесформенной каменной глыбой, но шут утверждал, что чувствует ее, скрытую под толщей камня. Он дрожал от усталости, когда его нашли. Кеттл немедленно отправила его в постель. Она взяла последний припрятанный ею кусочек эльфовой коры, растолкла его и заварила для шута. Несмотря на наркотик, он оставался усталым и замкнутым и даже не поинтересовался, что со мной произошло. Я очень волновался за него.
