Всю дорогу после полудня мы шли под чтение «Жертвы Кроссфайер» – длинной поэмы о сподвижниках королевы Вижен, о том, как они отдали свои жизни за то, чтобы королева могла выиграть решающую битву. Я слышал эту поэму несколько раз в Баккипе. Но к концу дня я выслушал ее два десятка раз, потому что Джош с безграничным терпением работал с Пайпер, чтобы убедиться, что она поет правильно. Я был благодарен за эти бесконечные повторения, потому что отпадала необходимость разговаривать.
Но несмотря на наш быстрый шаг, наступивший вечер застал нас далеко от следующего речного города. Я видел, что всем им стало не по себе, когда начало смеркаться. Наконец я решил, что больше так продолжаться не может. Я сказал, что мы сойдем с дороги, когда доберемся до следующего ручья и найдем место для ночлега. Хани и Пайпер шли сзади, и я слышал, как они озабоченно шушукаются. Я не мог успокоить их так, как успокоил меня Ночной Волк, который сообщил, что поблизости нет и следов запаха какого-нибудь другого путника. На следующем перекрестке я повел их вверх по ручью и нашел убежище под могучим кедром, где мы могли расположиться на ночь.
Я оставил их под предлогом того, что мне нужно отойти по нужде. Надо было пообщаться с Ночным Волком и заверить его, что все в порядке. Мы хорошо провели это время, потому что он нашел место, где бурлящая вода ручья подмыла берег. Он с интересом наблюдал, как я лег на живот и медленно опустил руки в воду. С первой попытки я поймал хорошую толстую рыбу. Через несколько минут попалась еще одна, поменьше. Когда я закончил, было уже совсем темно, но у меня было три рыбины, которые я мог отнести назад в лагерь, и еще две для Ночного Волка.
Ловить рыбу и чесать уши. Для этого людям даны руки, сердечно сказал он мне, заканчивая со второй рыбиной. Кроме того, он проглотил потроха от тех, что я приберег для своих спутников.
Осторожно с костями, предупредил я его.
Моя мать растила меня, когда шел лосось, заметил он. Рыбьи кости меня не пугают.
Я оставил его разбираться с рыбой и вернулся в лагерь. Менестрели разожгли небольшой костер. При звуке моих шагов все трое вскочили на ноги и схватили свои дорожные посохи.
– Это я! – сказал я с запозданием.
– Слава Эде, – вздохнул Джош, тяжело опускаясь на землю, но Хани только сверкнула на меня глазами.
– Тебя долго не было, – сказала Пайпер, как бы объясняя.
Я поднял рыбу, нанизанную на ветку ивы.
– Я принес ужин, – сказал я и добавил для Джоша: – Рыба.
– Звучит замечательно, – улыбнулся он.
Хани достала хлеб и маленький мешочек с солью, а я нашел большой плоский камень и бросил его в угли костра. Потом завернул рыбу в листья и выложил ее на камень. Запах запекавшейся рыбы дразнил меня, хотя я и боялся, что он привлечет к нашему костру «перекованных».
Я все еще на страже, напомнил мне Ночной Волк, и я поблагодарил его.
Пока я следил за рыбой, Пайпер рядом со мной бормотала себе под нос «Жертву Кроссфайер».
– Хист хромой и Клив слепой, – рассеянно поправил я ее, пытаясь перевернуть рыбу так, чтобы она не сломалась.
– Я спела правильно! – раздраженно возразила она мне.
– Боюсь, что нет, моя дорогая, Коб прав. У Хиста была искалечена нога, а Клив родился слепым. Можешь перечислить остальных пятерых, Коб? – Его голос звучал точь-в-точь как голос Федврена на уроке.
Я обжег палец и сунул его в рот, прежде чем отвечать.
– В ожогах сам Кроссфайер вел соратников своих. Ты разреши, любезный друг, мне перечислить их. Был Хист хромой, и Клив слепой, и Келвин полоумный. Был Кевин с заячьей губой, и Север был глухим. А Портер изувечен был…
– Ого! – довольно воскликнул Джош, а потом спросил: – Ты учился ремеслу барда, когда был маленьким, Коб? Ты запомнил не только слова, но и стиль. Хотя ты делаешь слишком длинные паузы.
– Я? Нет, не учился. Но у меня всегда была хорошая память. – Было трудно не удержаться от этой похвалы, хотя Хани фыркнула и покачала головой, услышав слова отца.
– Как по-твоему, ты можешь повторить всю балладу? – с вызовом спросил Джош.
– Может быть, – рискнул я. Я знал, что могу. Баррич и Чейд много тренировали мою память, а за сегодняшний день я услышал эту балладу столько раз, что не мог отделаться от нее.
– Тогда попробуй. Но только не проговаривай. Спой.
– У меня нет голоса.
– Если ты можешь разговаривать, значит, можешь и петь. Попробуй. Сделай одолжение старику.
Может, я просто слишком привык подчиняться старикам, чтобы возражать. Может, дело было в выражении лица Хани, которое ясно говорило о том, что она сомневается в моих способностях.
Я прочистил горло и начал. Я пел тихо, пока он не показал мне знаком, чтобы я прибавил голосу. Он кивал, пока я пробивался сквозь длинный рассказ, и морщился, когда я перевирал мотив. Я уже дошел почти до середины, когда Хани сухо заметила:
– Рыба горит.
Я оборвал песню и бросился к огню, чтобы вытолкнуть из углей камень с рыбой. Хвосты подгорели, но остальное было в порядке. Мы разделили рыбу. Я ел слишком быстро. Даже двойная порция не насытила бы меня, но приходилось довольствоваться тем, что было. Дорожный хлеб был на удивление вкусным, а потом Пайпер приготовила котелок чая. Мы устроились на одеялах у огня.
– Коб, ты хорошо зарабатываешь письмом? – неожиданно спросил меня Джош. Я хмыкнул.
– Не так хорошо, как мне хотелось бы. Но я обхожусь.
– Не так хорошо, как ему хотелось бы, – с издевкой проговорила Хани Пайпер.
Арфист Джош не обратил на нее внимания.
– Ты, конечно, слишком взрослый для этого, но тебя можно было бы научить петь. У тебя не такой плохой голос. Ты поешь как мальчик, еще не зная, что у твоего голоса мужская глубина и теперь ты можешь овладеть им. У тебя прекрасная память. Ты играешь на каком-нибудь инструменте?
– На морских рожках. Но не очень хорошо.
– Я мог бы научить тебя делать это как следует. Если бы ты остался с нами…
– Отец! Мы его едва знаем! – хмыкнула Хани.
– Я мог бы сказать тебе то же самое, когда ты ходила к нему прошлой ночью, – кротко возразил он.
– Папа, мы только разговаривали. – Она метнула в меня яростный взгляд, как будто я предал ее. Язык мой прилип к гортани.
– Я знаю, – кивнул Джош. – Слепота обострила мой слух. Но если ты рассудила, что будешь в безопасности, разговаривая с ним наедине, ночью, то я рассудил, что мы будем в безопасности, предложив ему наше общество. Что скажешь, Коб?
Я медленно покачал головой:
– Нет. И тем не менее спасибо вам. Я ценю то, что вы предложили мне, тем более что мы почти незнакомы. Я пойду с вами до следующего города и пожелаю вам найти там других спутников, которые могли бы защитить вас. Но… На самом деле я не хочу…
