Видимо, Майла нисколько не обрадовалась тому, что снова увидела Атуру в моем обществе. Она устремила на него свои большие оленьи глаза, произнесла что-то, чего я не могла разобрать на расстоянии, а он, отвечая, погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. Тут же на губах девушки заиграла улыбка, а на щеках расцвел румянец.
То, что она старалась держать Атуру на должном расстоянии от меня, было мне на руку. Чем чаще его видят рядом со мной, тем с большей вероятностью поползут слухи. Я не хотела быть причиной того, что его секрет раскроют. И все же не могла отрицать, что еще никогда и ни с кем не чувствовала себя уютнее. Быть может, оттого, что каждый из нас прятался за своей маской. Я долго, слишком долго смотрела ему вслед, пока мне наконец не удалось избавиться от этих мыслей.
Я снова повернулась к лошади, соображая, как влезть ей на спину, не сломав себе при этом ноги.
– Вот она! – закричал кто-то.
Я посмотрела в сторону, куда все повернули головы, и за суетливой толпой всадников разглядела бок коренастой чалой лошади. На ней восседала Риэлла, хотя мне удалось увидеть только серебристые волосы девушки.
– Впечатляет, – обронил высокородный альб, чья лошадь перебирала копытами рядом со мной.
– Выглядит поистине по-королевски, – согласился другой.
Стоя на земле, я ничего не могла увидеть. Тем более что, будучи ночной альбой, я была на голову ниже большинства присутствовавших. Риэлла направила свою лошадь через ряды всадников, собирая похвалы и восторженные возгласы. Когда я наконец смогла разглядеть девушку, у меня просто отвисла челюсть.
На ней была моя одежда! Обтягивающие доспехи, сшитые из обрывков кожи, дополняли короткий плащ и прочные перчатки. Воротник был высоко поднят, а голову Риэллы украшала остроконечная шляпа, украшенная вороньими перьями. Она сидела на лошади по-мужски, как рыцарь, в высоких ботфортах по колено, натянутых поверх кожаных брюк, и с арбалетом, закрепленным на спине.
– Смелая комбинация. Очень элегантно, – пробормотал кто-то.
– Совершенно необыкновенная молодая женщина.
– Воровка, – прошипела я и шагнула к ней.
Мой взгляд упал на Майлу, которая в первый момент, казалось, была застигнута врасплох не меньше, чем я. Но Высшая быстро взяла себя в руки и вскоре, приподняв бровь, посмотрела на меня с вызовом в глазах. Как будто только и ждала, что я выйду из себя и поплачусь за это. Вряд ли мне удалось бы объяснить, откуда у меня взялась эта одежда. Если выяснится, что Канан украл ткань и кожу у своего хозяина и помогал мне за его спиной, то в худшем случае он потеряет место, а возможно, и одну из рук. Стиснув зубы, я проглотила свой гнев и снова отступила назад.
Священные охотничьи угодья раскинулись недалеко от Харана.
Я остановилась на холме в стороне от лагеря, и мой взгляд блуждал по морю листьев, отливающих серебром. Они шумели на ветру, который трепал мои волосы, и мной овладевало странное ощущение единения. Того самого, которое я ощущала в лесах моей родной провинции. Словно лес звал меня, нашептывал мое имя и рассказывал о скрытых желаниях, зарытых в моем сердце так глубоко, что даже я сама не подозревала о них.
– Красиво, правда? – спросил Атура.
Я не обернулась.
– Разве я не говорила тебе держаться от меня подальше?
– Насколько я знаю, нет.
– Значит, я делаю это сейчас, – сказала я, борясь с желанием повернуться к нему.
Атура встал рядом со мной, тоже устремив взгляд в сторону Серебряного леса. Неужели он не понимал, что снова и снова искать встреч со мной было ошибкой? До сих пор никто еще не подозревал, какую тайну он хранил, но если его будут так часто видеть рядом со мной, правда обязательно откроется, и это был лишь вопрос времени.
И все же это не было той истинной причиной, по которой я не хотела видеть этого мужчину. Стоило мне только взглянуть на него, и я уже чувствовала себя слабой. Но я не хотела быть такой. Атура излучал такое обаяние, что мои колени слабели, а голова теряла способность мыслить ясно. И дело даже не в том, что я тонула в огне его глаз. Один лишь только терпкий сладковатый аромат, исходящий от него, способен был свести меня с ума.
Я упрямо смотрела вперед, стараясь не показать ничего из этого. Я не хотела принадлежать к числу тех юных девиц, которые глупо и наивно бегают за красавцами мужчинами. Я никогда не была такой и не намеревалась такой становиться. Особенно из-за него.
– Справилась с дамским седлом? – спросил Атура.
– Я же сказала, для меня это не проблема, – солгала я. В действительности же эта поездка была самой странной из всех, что мне когда-либо приходилось переживать. Как другие женщины справлялись с этим? Загадка.
– Ты стоишь здесь в полном одиночестве, в то время как другие Претендентки используют возможность заиметь новые связи. Найти друзей очень важно, и сегодняшняя охота – лучший для этого способ.
Я сомневалась, что хоть кто-нибудь из этих дворян знал, что такое дружба.
– Как долго не будет Риэллы? – спросила я, чтобы сменить тему. Девушка уехала несколько часов назад, и до сих пор от нее не было ни слуху ни духу.
– Серебряный лес велик, а белых оленей не видели уже давно, – сказал он. – Ты знаешь, что, согласно легенде, корни Серебряного леса пронизывают весь Фархир и переплетаются с корнями всех остальных лесов страны?
– Атура? – услышала я голос Майлы, окликнувший мужчину. Я взглянула в сторону лагеря и заметила девушку между палатками. Неужели она думала, что Атура сбежит, если она не будет постоянно следить за ним?
– Твоя подруга ищет тебя, – сообщила я.
– Невеста, – поправил он меня.
Слово хлестнуло меня, как пощечина. Но какое мне дело до того, что Майла обещана ему? Это вообще не должно было меня трогать. И все же я чувствовала себя так, будто меня предали.
– Но ты же?.. – озадаченно начала я.
– Что я? – перебил он, словно не понимая, к чему я клоню. И посмотрел на меня почти укоризненно. – Наш союз был устроен много лет назад. Он несет выгоды для обеих семей.
Счастливым из-за этого он не выглядел. Скорее, совсем наоборот. Атура говорил так, словно выучил эти слова наизусть и повторял до тех пор, пока не поверил в них сам. Но когда я смотрела на него, было ощущение, что видимость, которую он старался поддерживать, вот-вот рухнет. Он казался мне узником своих обязанностей, своей страны, своего истинного народа и собственной семьи. Была ли у него вообще своя, личная жизнь? Испытывал ли он хоть какие-то чувства к Майле или уже утратил способность что-либо чувствовать? Настоящие чувства, выходящие за рамки показухи, в которой он погряз по самые уши.
Ведь должен был он понимать, насколько опасно для него вступать в брак с такой чистокровной альбой, какой была Майла. Однажды она узнает правду. Самое позднее – когда у них появятся дети.
