– Бывает, что вблизи все совсем не так, как кажется на расстоянии, – сказала я.
Я поняла, что сказала, только тогда, когда Лисандр отвернулся от башен и посмотрел на меня долгим взглядом. На его лице отразилось понимание, которое заставило меня содрогнуться от ужаса. Как будто одной-единственной, легкомысленно сказанной фразой я позволила ему заглянуть за стены, которые я возвела вокруг себя в попытке защитить свою уязвимую натуру.
Я не хотела ничего такого. Я говорила о Фархире и человеческом царстве, а не о том, что была суровой и враждебной по отношению к нему. Но Лисандр, казалось, подумал именно так. Казалось, он видел меня насквозь, а мне это было совсем ни к чему.
– Не смотри на меня так, – резко бросила я, с неудовольствием заметив, как дрожал мой голос.
Легкая улыбка снова тронула его губы. Многозначительная, теплая улыбка, которая, я знала, скрывала за собой нечто намного большее. Все мои прежние представления о людях вообще и об этом человеке в частности пошатнулись и грозили рухнуть в любой момент.
Быстро отвернувшись, я снова устремила взгляд вперед. Я уже почти задыхалась и молилась Мурайе, чтобы мы наконец приехали – тогда я смогу держаться на должном расстоянии от Лисандра.
Я отсчитывала секунды, пока мы не добрались до главных ворот, ведущих в город. Могучие березы, высеченные из белого камня, сомкнули над нами свои кроны. Мы миновали их; стук копыт эхом разлетелся по улицам, и я почувствовала, как Лисандр за моей спиной зашевелился, оглядываясь по сторонам.
Я упрямо смотрела вперед, словно ехать по узким улочкам Харана верхом на лошади было для меня самым обычным делом. Хотя сама я каждый раз была преисполнена того же благоговения, которое человеческий принц, должно быть, испытывал в этот момент.
Мы подъехали к парадному входу во дворец, и я сразу заметила Сирену, которая так поспешно сбежала по лестнице, что едва не упала, и остановилась у самых копыт лошадей, верхом на которых сидели альбы крови.
Я спрыгнула с лошади, радуясь, что снова вижу ее.
– Шира! – позвала Сирена.
Подбежав ближе, девушка упала ко мне в объятия. Только тогда я по-настоящему осознала, как сильно скучала по Сирене и как крепко мы подружились с ней за те несколько дней, что знали друг друга.
Сирена разомкнула объятия.
– Я увидела тебя из окна и никак не могла поверить, что это правда. Говорили, что ты умерла. – Она незаметно покосилась на Тароса. Так, значит, моя догадка была верна. Он действительно сделал это – объявил о моей неудаче. И если бы не Лисандр, если бы я не сама принесла камень в Фархир, то я не стояла бы сейчас перед дворцом, а лежала бы, изрезанная на куски, в Пограничном лесу.
Сирена перевела взгляд на Лисандра и тут же испуганно отпрянула.
– Во имя Мурайи! – выдохнула она. – Это… это ведь?..
Тем временем кровопийцы тоже выскочили из седел, и два из них стащили Лисандра с лошади.
– Человек, да, – подтвердила я. И жить ему осталось недолго, если только я не смогу убедить Атуру в том, что он может быть нам полезен. Горло сжалось, едва эта мысль промелькнула в голове, и я отвернулась, не в силах больше смотреть на Лисандра.
– Его кожа такая… такая темная, – зачарованно протянула Сирена.
Я видела, что она борется с желанием прикоснуться к нему, словно бы он был диковинным животным, выставленным в клетке посреди ярмарочной площади.
– Сирена, что произошло, пока меня не было? – спросила я, вырывая ее из мыслей. – Меня действительно объявили погибшей?
– Выборы! – словно опомнившись, испуганно выдохнула она. – Тебе нужно поторопиться. Они хотят объявить о твоем провале. Это может случиться в любую минуту.
И Сирена, схватив за руку, потащила меня по ступенькам во дворец.
Глава 23
Лисандр
Когда два солдата стаскивали Лисандра с лошади, он почти не сопротивлялся. Разве что для вида, но без особого энтузиазма. У него едва хватало сил стоять прямо. К тому же принц не знал, что из того, что происходило вокруг него, происходило на самом деле.
За последние часы, что он провел сидя со связанными руками верхом на лошади, ему стало намного хуже. Лисандр страдал от лихорадки. Быть может, причиной тому были его раны, а может – и нечто иное. Все ведь знали, что мары отравляли своих жертв, и, возможно, это вызвало образы, так восхитившие его сознание: город из белого мрамора, воздвигнутый посреди кристально чистой реки; главные ворота из каменных берез и существа, населявшие это место, которые выглядели и двигались, словно ангелы. Изящные, с кожей цвета слоновой кости, глазами, сверкавшими ярче драгоценных камней, и волосами, подобными тончайшему шелку.
Настоящей казалась только Шира. Она была единственным реальным созданием в мире, который, казалось, был соткан из снов и иллюзий. Мире, которого просто не могло существовать. А если он все же был, то люди не могли об этом не знать. Если хоть один человек за последние несколько столетий смог бы перейти границу и вернуться в Амберан живым, истории об этом месте остались бы в легендах. Но их не было, и Лисандр не знал, как это объяснить.
Поверит ли кто-то в то, что ему пришлось испытать? Лисандр сомневался, что когда-либо ему представится возможность рассказать свою историю. Если до сих пор ни один человек не вошел в это королевство, а тем более не покинул его живым, то почему это должно получиться у него?
Лисандра провели внутрь огромного сооружения. По сравнению с ним замок его отца выглядел как грубо сколоченная крестьянская хижина. Здесь же все было просторным, светлым, чистым и безупречным, как свежевыпавший снег.
Потолки и стены не страдали от обилия чрезмерных украшений или отделки. Это место не нуждалось в том, чтобы бахвалиться своим богатством. Красота дворца маров рисовалась простыми, четкими линиями. И тем не менее любая из люстр, что увидел Лисандр, была, вероятно, ценнее, чем все сокровища в подвале королевского замка Агрино, вместе взятые.
Лисандр не понимал, почему мары, очевидно, купавшиеся в роскоши, так отчаянно стремились заполучить Сумеречный камень. Почему они послали за ним именно Ширу и почему она так сильно отличалась от остальных жителей Фархира, для него тоже было загадкой.
Шира называла себя ночной альбой. Тогда, может, эти высокие мары с кожей цвета слоновой кости и узкими заостренными ушами – что-то вроде дневных альб? Или, может, светлых альб? А разве Шира не называла их Высшими? В его мыслях рождались все новые и новые вопросы, но Лисандр боялся, что погибнет, прежде чем сможет найти ответ хотя бы на один из них.
Как бы сильно ни отличался Фархир от представлений принца о царстве маров, они все равно были их врагами. В том, как сильно эти существа ненавидели людей, у Лисандра не было никаких сомнений. После всего, что Шира рассказала ему у костра, он даже не удивлялся этому.
Конечно, они избавятся от него – это был лишь вопрос времени. Принц сомневался, что титул сможет долго служить ему защитой. Как только правда о Сумеречном камне раскроется – его судьба будет решена. А если и в самом деле грянет война?
