Как указывается в «Очерках истории российской внешней разведки», «в документах была обнаружена переписка о состоянии работы троцкистов в Советском Союзе и Западной Европе, ряд шифрованных писем Седова к Троцкому о встречах и беседах с представителями троцкистских групп, приезжавшими из СССР, в том числе письма, написанные тайнописью. Среди полученных документов находились списки и адреса лиц в СССР, сотрудничавших или намечавшихся для привлечения к сотрудничеству с аппаратом Троцкого, инструкции ряду функционеров в других странах, планы мероприятий, записи бесед и др. В архиве Международного секретариата находился список адресов для нелегальной переписки с троцкистским активом во всех странах, с которыми он вел работу».
На основании полученных материалов была создана картотека, отражающая актив международного троцкизма.
В марте 1938 года, уже после смерти Льва Седова, о чем речь пойдет ниже, группе Афанасьева удалось получить информацию о местонахождении нового текущего архива Международного секретариата троцкистов. Оказалось, что этот архив хранился в Париже на квартире меньшевика Николаевского.
С помощью многоступенчатой и хитроумной комбинации, в которой принимал активное участие агент специальной группы Серебрянского «Генри», работавший в полиции, архив был тайно изъят из квартиры Николаевского и переправлен в Москву. В тайном изъятии архивов Троцкого Серебрянский принимал личное участие. Агент «Генри» за эту операцию был награжден орденом Красной Звезды.
Утрата архивов нанесла серьезный удар троцкистскому движению. Некоторые материалы были опубликованы в советской и зарубежной прессе. Все это сыграло большую роль в компрометации троцкизма, подрыве авторитета его руководителей, отходе от него значительной части сторонников.
В 1938 году Борис Манойлович Афанасьев вернулся в Москву и продолжил работу в центральном аппарате. Службу в разведке он закончил в 1953 году в звании полковника.
Операция «Сынок»
Одним из объектов разработки группы Серебрянского во второй половине 1930-х годов был сын Троцкого Лев Седов, проходивший в материалах ОГПУ — НКВД под псевдонимом «Сынок».
Лев Седов родился 24 февраля 1906 года в Санкт-Петербурге. Являлся старшим сыном Льва Троцкого в гражданском браке с Натальей Седовой. Носил фамилию матери.
После революции воспитывался вне отцовского дома. Поступив в институт, жил в студенческом общежитии, не желая ничем выделяться среди своих ровесников и друзей и пользоваться какими-либо преимуществами, которые могло дать ему громкое в те годы имя отца.
Член РКСМ с 1919 года. Учился в МВТУ. С середины 1920-х годов принадлежал к левой оппозиции, за что в 1928 году был исключен из комсомола.
Серьезно увлекшись троцкизмом, он отправился за отцом в Алма-Ату, а затем вместе с ним покинул пределы Советского Союза.
В конце 1930-х годов интерес к Седову со стороны советской разведки резко возрос. Дело в том, что он в 1937 году по указанию отца приступил к работе по подготовке I съезда 4-го Интернационала, который должен был состояться летом 1938 года в Париже. В связи с этим Центр принял решение о похищении Седова.
Проведение операции было поручено руководителю Специальной группы особого назначения Якову Сере-брянскому. В ее подготовке участвовали семь сотрудников СГОН, а также ряд агентов и доверенных лиц, никак не связанных с парижской «легальной» резидентурой. Активная роль в этой операции отводилась самому Серебрянско-му и его жене Полине Натановне. Вскоре группа во главе с Серебрянским была направлена в Париж со специальным заданием. Позже Серебрянский писал: «В 1937 году я получил задание доставить “Сынка” в Москву… Речь шла о бесследном исчезновении “Сынка” без шума и доставки его живым в Москву».
Как же планировалось провести операцию? В открытых документах внешней разведки об этом говорится следующее:
«План похищения Седова был детально разработан и предусматривал его захват на одной из парижских улиц. Предварительно путем наблюдения были установлены время и обычные маршруты передвижения Седова в городе. На месте проводились репетиции захвата. Предусматривалось два варианта его доставки в Москву.
Первый — морем. В середине 1937 года было приобретено небольшое рыболовецкое судно, приписанное к одному из северных портов страны. На окраине города-порта сняли домик — место временного укрытия, куда поселили супружескую пару сотрудников специальной группы Серебрянского.
Подобрали экипаж. Только до капитана довели легенду, что, возможно, придется совершить переход в Ленинград с группой товарищей и взять там снаряжение для республиканской Испании.
Капитан изучил маршрут, имел достаточный запас угля, воды, продовольствия. В ожидании команды экипаж судна совершал регулярные выходы в море за рыбой.
Второй вариант — по воздуху. Группа располагала собственным самолетом с базой на одном из аэродромов под Парижем. Летчик — надежный агент. В авиационных кругах распространили легенду: готовится спортивный перелет по маршруту Париж — Токио. Пилот начал тренировки, доведя беспосадочное время пребывания в воздухе до двенадцати часов. Расчеты специалистов показывали, что в зависимости от направления и силы ветра самолет мог бы без посадки долететь из Парижа до Киева за 7–8 часов».
Подготовка операции шла полным ходом. Однако судьба распорядилась по-иному.
Поскольку Зборовскому так и не удалось завлечь Седова и его жену в такое место, откуда их можно было легко похитить, приказа на реализацию этой операции не поступило.
8 февраля 1938 года у Седова случился приступ аппендицита. Он был помещен в небольшую частную парижскую клинику русских врачей-эмигрантов и в тот же вечер успешно прооперирован. Однако через несколько дней его состояние резко ухудшилось. Была сделана повторная операция, но 16 февраля 1938 года в возрасте тридцати двух лет Лев Львович Седов скончался.
С этого дня в течение многих лет, вплоть до самого последнего времени, в публикациях на эту тему на Западе да и в так называемой «демократической» прессе у нас в стране непременно отмечается: Седов скончался «при весьма странных (подозрительных, невыясненных, загадочных и т. п.) обстоятельствах», а иные авторы упорно продолжают твердить, что его смерть была подстроена «агентами НКВД».
В третьем томе «Очерков истории российской внешней разведки», являющихся, как уже подчеркивалось, официальным изданием Службы внешней разведки Российской Федерации, по поводу смерти Седова говорится:
«Многие историки и публицисты высказывали предположения, что в смерти Льва Седова повинна “рука Москвы”. Мы посчитали необходимым обратиться к архивам, чтобы проверить, насколько обоснованна эта версия.
Резидентура НКВД, несомненно, проявляла интерес лично к Седову и его сподвижникам. Помимо разведчика-нелегала Б. М. Афанасьева “разработкой” окружения Седова занимался “Тюльпан”. Он стал ближайшим помощником сына Троцкого. В 1936–1937 годах была установлена техника прослушивания телефонов на квартирах Седова и его доверенного лица и любовницы Лилии Эстри-ной. Через завербованных почтовых служащих просматривалась текущая корреспонденция Седова и его окружения.
