— Вы спали? — Матвея отнял руку от щеки и посмотрел на меня серьезно.
— Дружище, а ты не слишком откровенные вопросы задаешь?
— Не обессудь. — поднял он руки в защитном жесте, — Просто хочу тебя предупредить, что на её уровне отношения это всегда политика.
— И?
— Да без и. Она с тобой встречается либо с одобрения родни, либо против их воли. Но эти игры продлятся ровно до момента, пока ей не прикажут выйти замуж за другого, более перспективного жениха. Интересы семьи всегда на первом месте, улавливаешь?
— Ничего нового ты мне не сказал.
— Тогда хорошо, — вздохнул парень, — Если ты это и правда понимаешь, думая этим, — указал он мне на голову, — А не этим, — палец сместился ниже.
Не смотря на мой ответ, слова Матвея смутили. С одобрения родни... Хм... Может ли быть такое, что княжеская семья одобрила наши отношения, чтобы... Чтобы привязать генетически и технически перспективного парня? Теоретически, это возможно. Но тогда непонятна агрессия Ольги Владимировны. Она сильно против наших отношений. Если только князь её не осадил. Как сказал Матвей, эмоции это эмоции, но интересы семьи всегда будут на первом месте. Кхм... Есть над чем подумать.
Как бы цинично это не выглядело, но вариант с одобрением мне нравится больше, чем «позволение поиграть в любовь». Даже не знаю, что буду делать, если вдруг Кате прикажут выйти замуж за другого. Наверное, мои действия будут зависеть от самой девушки. Или нет? Блин, как сложно то. Если она сама захочет расстаться... хах... Мы ещё толком и не встречаемся то, хотя... Она ведь пришла сегодня. Волновалась. Что-то это да значит. Да и, если по-честному, я уже считаю её своей. В том смысле, что хочу её оберегать, защищать и заботиться.
Но так вот... Если она сама захочет порвать отношения, это одна история. Правда, если она порвет, потому что так надо, то история уже другая... И мне придется самому определиться, как поступить. Ну там грохнуть навязанного жениха, например.
Чтоб его... Я действительно так сейчас подумал? Прислушался к себе и понял, что да.
В прошлой жизни у меня было мало своих интересов. Жесткое выживание, подчинение интересам остатков родни. Когда все погибли, я всё равно продолжил общее дело — бродил по миру и пытался его спасти. То алхимиков темных убивал, то всяких диктаторов и маньяков, то раны мира латал.
В тот период у меня не было ничего, кроме своей жизни, что надо было бы защищать. Разве что какие-то вещи, но это такая мелочь, что и вспоминать не хочется.
Сейчас же я столкнулся с тем, что жизненные вызовы на порядок сложнее. Нет простых путей, эмоций и решений. Может возникнуть ситуация, в которой будут фигурировать сотни переменных. Такие как долг Кати перед родом, её чувства ко мне, реакция родни, могущество жениха, последствия, безопасность моих близких... Мда. Попал, блин, в развитое общество.
Как я поведу себя, поразмыслив, так и не определился. По одной просто причине. Думать о себе можно что угодно, а на деле может выйти совсем другое. Так что единственный способ проверить себя — это испытать на практике. До чего, надеюсь, не дойдёт.
Но я не я, если легко сдамся. Хрем им. Этим всяким женихам доморощенным.
***
От дома до института — пятнадцать минут размеренного шага. Это то расстояние, на котором можно обнаружить себя идиотом.
Я голову себе сломал, пытаясь придумать, как обнаружить слежку. А решение всё это время лежало рядом. Если за мной следят обычные люди — то это не так страшно. Даже если у них есть оружие, они мне ничего не смогут сделать. Разве что узнают что-то важное, но и то, это тот неизбежный риск, с которым нужно просто смириться.
Другое дело — бесы и ходоки. В первую очередь ходоки. В метро я именно с таким столкнулся. Насколько мне известно, все ходоки поголовно аристократы. Если способность пробудилась у простолюдина, то ему выдавали ненаследуемое дворянство. Если у детей тоже дар откроется, и так три поколения подряд, то дворянство становится наследуемым.
Уверен, что всяких исключений хватает. И что не все ходоки-аристократы поголовно порядочные люди. Чего уж, я уже не раз сталкивался с обратным. Как бы там не было, в метро я столкнулся с аристократом, что говорило о многом. За меня взялись всерьез.
Поэтому мне и надо ориентироваться на обнаружение самых опасных противников — то есть ходоков. Ну и на бесов вдогонку, эти ребята тоже могут проблем доставить. Ах да, про многоликих тоже не стоит забывать.
Я уже столько раз изучал и тех и тех, что придумал печать обнаружения за семь минут из пятнадцати, которые пролегали между домом и институтом. Матвей шёл рядом, но думал о чём-то своем, поэтому не мешал. Мне же эта идея пришла в голову, когда я в очередной раз пытался определить, кто за мной наблюдает.
Прямо сразу воплощать задумку не стал. Со стороны это выглядело бы слишком странно. Не то, чтобы алхимику обязательно махать руками — вовсе нет. Но это нет касается проверенных и отработанных схем. Там, где нужно выстраивать что-то новое, важна концентрация и точность. Если прижмет, то можно и на ходу, но точно упадет, а следовательно и расход сил. Сейчас не вижу смысла спешить. Время терпит.
Дошли до института, поздоровались со всеми, пообщались и, когда уселся за парту, достал листок и быстро набросал то, что успел обдумать.
И там же провёл тест. Закономерно печать выдала отклик, что вокруг большое количество бесов и небольшое ходоков. Информация здесь и сейчас бесполезная. Но вот если в городе... прогуляться... Да зайти куда-то в безлюдное место, чтобы исключить случайности, то...
А что дальше я так сразу и не придумал. Ходока поймать можно, но сопряжено с большим риском. Да и попробуй я это провернуть, сразу солью информацию, что научился отслеживать слежку. Надо аккуратнее действовать. А ещё лучше скинуть работу профессионалам. Пусть Родион разбирается, кто там за мной наблюдает.
***
Вторник обрадовал началом военной кафедры. Ждал я её по понятным причинам. Мне было совершенно непонятно, как в этом мире ведутся войны. Опыт прошлой жизни не помощник. Там не было войн, так, чтобы задействовались большие объединения людей, в силу отсутствия последних. Обучение у Ольги Владимировны затрагивало тему войн, но в разрезе политики и экономического захвата. Интересно, увлекательно, вызывает мурашки, но для меня не особо практично.
Другое дело — прямые боестолкновения. Здесь я, как алхимик, мог развернуться и придумать что-то новое. Эта мысль меня, если честно, смутила. Никогда я себя не воспринимал, как военного алхимика. А тут получается, что большинство моих разработок направлены именно на войну. Мда... Куда-то не туда моя жизнь свернула, но и отказываться я от этого не собираюсь.
Для парней участие было обязательным. Для девушек — по желанию. Этот год стал первым, когда появилась военная кафедра, что было ещё одним тревожным звоночком. Разумеется, это обсуждали все, кому не лень, то есть весь институт.
